Фрэнк Герберт - Досадийский эксперимент
– Но почему? Если свободна целая планета…
– Досади ядовита для наших форм жизни. Все продукты питания выпускаются на тщательно управляемых гидропонных фабриках, размещенных в сердце города Чу. Пищевые фабрики и распределение продуктов управляется диктаторами. Все находится под квазивоенной формой правления. Однако, средняя продолжительность жизни в городе в четыре раза превышает продолжительность жизни вне города.
– Ты сказал, что население вне пределов города намного больше, чем…
– Они размножаются, как дикие животные.
– И какие же возможные выгоды вы ожидали от…
– В трудных ситуациях жизнь обнажает свои базовые элементы.
Маккай обдумал то, что сообщил Верховный Магистр. Он представлял себе Досади копошащимся клубком тел… Он видел стены, и некоторые люди жили и работали в относительно щедром пространстве, в то время как другие… Боже! Во вселенной, где некоторые обитаемые планеты имели не более чем несколько тысяч человек населения, это было безумием. Маккай обратился к Высшему Магистру резким тоном.
– Эти базовые элементы, эти выгоды, которых вы ожидали… Я желаю слышать об этом.
Аритч склонился вперед.
– Мы обнаружили новый вид связи между существами, новые побудительные мотивы, неожиданные течения, которые могут накладываться на все население.
– Я требую подробностей и полного изложения этих открытий.
– Сейчас, Легум… один момент.
Почему Аритч откладывает? Может быть, так называемые выгоды незначительны рядом с отвратительным ужасом этого эксперимента? Маккай сделал еще один заход.
– Ты сказал, что планета отравлена. Почему не перенести обитателей постепенно, подвергнуть их стиранию памяти, если необходимо, и ввести их в Консент, как новых…
– Мы не смеем! Во-первых, обитатели планеты выработали иммунитет к стиранию памяти, это было побочным продуктом ядов, которые попали в их питание. Во-вторых, глядя на то, чем они стали на Досади… Как я могу это объяснить тебе?
– Почему люди не могут просто покинуть Досади? Полагаю, что вы перекрыли им доступ к прыжковым дверям, но ракеты и другие механические устройства…
– Мы не позволяем им покинуть планету. Наш Калебанец заключил планету в «темпокинетический барьер», который объекты нашего эксперимента не могут преодолеть.
– Почему?
– Мы скорее уничтожим всю планету со всем живым на ней, чем выпустим ее население в Консент.
Чем же таким являются досадийские люди, что вам пришла в голову такая возможность?
Аритч содрогнулся.
– Мы создали чудовище.
8
Каждое правительство состоит из лжецов, и ничему из того, что они говорят, нельзя верить.
Приписывается древнему журналисту – человекуТоропливо шагая через крышу прилегающего к зданию высотного паркинга в разгаре последнего дня, который Джедрик провела Лиэйтором, она не могла выбросить из головы сознание того, что подобно старой коже вот-вот скинет с себя еще одну должность. В здании под ней теснились один на другом автомобили торговцев властью и их любимцев, каждая из машин была подвешена к конвейерной дорожке верхними захватами. Машины были самые разные – от гигантских «джайгеров», отягощенных броней и оружием, с усиленными двигательными системами – эти принадлежали правящему меньшинству – и до миниатюрных черных скиттеров, предназначенных для таких, как она сама. Бывший любимец Джедрик знала, что сейчас она в последний раз воспользуется машиной, которая до сих пор избавляла ее от утренней и вечерней толкучки подземных пешеходных дорожек.
Она тщательно выбрала момент ухода с работы. Те, кто ездят «джайгерами», еще не успели отобрать у нее ее скиттер и водителя. Этот водитель, Хевви, требовал ее особого внимания в этой последней поездке, в том небольшом промежутке времени, который она выделила специально для улаживания с ним дел.
Джедрик ощущала, что теперь события понеслись со своей собственной ужасающей скоростью. Только что, утром, она обрекла на смерть пятьдесят человек, и вот теперь эта лавина набрала силу.
Поверхность тротуара на крыше высотного паркинга была кое-как залатана после недавнего взрыва трех боевиков с Обода. Спеша через открытое пространство грубо заделанной площадки к выходному лифту, Кейла старалась внимательно ставить ноги. Добравшись до шахты лифта, она остановилась и взглянула на запад, за скалистые склоны города. Солнце уже почти дошло до послеполуденной линии скал и казалось просто золотистым сиянием за молочно-белесым барьером Стены Бога. В ощущаемых ею по-новому страхах это было не солнце, а злобный глаз, смотрящий на нее сверху вниз.
К этому моменту картотечные шкафы уже должны загореться от неуклюжей попытки полицейских жаб влезть в них. Пока они доложат об этом, пока их рапорт пробьется через иерархические препоны наверх, туда, где кто-нибудь осмелится принять решение, будет некоторая задержка.
Джедрик усилием воли сдерживала свои мысли, стараясь, чтобы они не сорвались в дрожащую тень. После картотечных шкафов, станут накапливаться и другие данные. Люди Электора все более наберутся подозрений. Но это тоже было частью ее плана, одним из многих его плоскостей.
Она стремительно шагнула в лифт, опустилась на свой уровень паркинга и взглянула через узкие дорожки с перилами на свой скиттер, висящий среди остальных машин. Хевви сидел на покатом капоте, характерно ссутулив плечи. Хорошо. Он ведет себя так, как она и ожидала. Теперь необходима была некоторая хитрость, но Джедрик не ожидала никаких настоящих неприятностей от такого мелкого и прозрачного существа, как Хевви. Тем не менее, она держала руку в кармане, где у нее скрывалось небольшое, но эффективное оружие. Теперь ее ничто не должно остановить. Джедрик отбирала и тренировала своих заместителей, но ни один из них не мог сравниться способностями с ней самой. Военной силе, подготовленной к этому моменту, все равно нужна была Джедрик, как еще одно преимущество, которое может решить победный спор в один из лежащих перед ними дней.
«Теперь я должна плыть, как сорванный лист в урагане».
Хевви читал книгу, одну из тех псевдоглубоких вещей, которыми он регулярно наслаждался, книгу, которую, как знала Джедрик, он все равно не поймет. Зачитавшись, он дергал себя за нижнюю губу большим и указательным пальцем – картина абсолютной интеллектуальной углубленности в важные мысли. Но это была только видимость. Он не подал и виду, что слышит, как Джедрик спешит к нему. Легкий ветерок заворачивал ему страницы, и он придерживал их одним пальцем. Кейла еще не видела названия книги, но догадалась, что она из контрабандного списка, как и большая часть его чтива. Это был максимум риска, на который мог пойти Хевви, риск небольшой, но насыщенный определенным фальшивым блеском. Еще одна видимость.
