Фредерик Пол - Джем
— Сэр Там,— начала она, вспомнив, что каждый англичанин любит, чтобы к его имени добавляли эту бессмысленную приставку,— я рада снова видеть вас, но сейчас я должна лететь в Нью- Йорк на дебаты в ООН, и у меня совершенно нет времени...
— О, у вас полно времени, дорогая. Именно для этого я здесь. Бой!
Тут же к ним подкатил бой на своей тележке. Это тоже было совершенно ни к чему. Для переноски ее единственного маленького чемодана на молнии вовсе не требовалась эта громоздкая, пахнущая бензином колымага. Она и сама с легкостью донесла бы его.
Сэр Там ухмыльнулся:
— Мы, англичане, очень консервативны, даже в приверженности к этим старым развалинам. Даже от лошади мы отказались через много лет после того, как от них отказались во всех остальных странах. К счастью для нас, мы можем позволить себе такой консерватизм. А теперь, может выпьем немного?
— Нет, сэр Там. За мной вот-вот должен прийти автомобиль, чтобы отвезти в аэропорт.
— Он уже здесь, дорогая. Я сам привел его. Правительство доверило мне Конкорд!!! И я сам вожу его. Когда я услышал, что здесь находится друг Год Меннингер, я сразу освободился от дел, чтобы приехать сюда. Вам понравится автомобиль. Он очень просторный, и мы доедем до Нью-Йорка за девяносто минут.
Ужасно, ужасно. Конечно, англичане могут многое позволить себе. Океан нефти под Северным морем и щупальца их станций уже добрались до средне-атлантического хребта. Но это же ужасно аморально.
Однако возможности отказаться у нее не было. Сэр Там разбил все ее возражения, и прежде чем она поняла, что случилось, она уже садилась, о боже, в сверхзвуковой самолет. Когда они пристегнулись, и мягкие кресла приняли их, перед ними сразу возник столик с бутылкой и стаканами. Самолет взмыл вверх. Ускорение было пугающим. Земля уходила от них с небывалой скоростью. Странно, но она совершенно не слышала шума двигателей, как на обычных самолетах.
— Как тихо,— сказала она, отодвигаясь от нахальной руки сэра Тама.
Он хмыкнул:
— Пять тысяч километров в час для вас. Весь звук остается сзади. Вам нравится?
— О, да,—согласилась она стараясь помешать ему налить в свой стакан вино. Но это ей не удалось.
— По вашему тону можно судить, что вы сказали "о, нет".
— Может быть, сэр Там. Ведь самолет сжигает уйму нефти.
— Он ее совсем не сжигает. Горючее здесь—кислород и водород. Никакого загрязнения.
— Но чтобы получить водород, нужно сжигать нефть.— Она подумала, сможет ли поддерживать разговор о химии весь полет через Атлантику, и решила, что нет. Поэтому она выбрала другую тему.
— Но лететь страшно. Через эти окошечки ничего не видно.
— А что там видеть? Вы хотите смотреть на облака?
— Я летела над океаном много раз, сэр Там. И там есть, что посмотреть. Айсберги. Сам океан. А здесь, на высоте двадцать тысяч метров, смотреть не на что.
— Не могу согласиться с вами,— сказал сэр Там, недвусмысленно придвигаясь к ней.— Будь моя воля, я бы вовсе не делал окон в самолетах.
Нан смочила губы виски и сказала:
— Но это так необычно. Может, вы покажете мне самолет?
— Показать самолет?
— Да, пожалуйста. Это так ново для меня.
— Что тут смотреть, дорогая?—Затем он пожал плечами. — Впрочем, как хотите.
Она поднялась с благодарностью. Наконец-то он будет вынужден убрать руку с ее колена. Головная боль уменьшилась. Возможно потому, что она дышала теперь свежим воздухом, а не смогом Глазго, но она была очень обеспокоена. Он дал ей ясно понять, что они были единственными пассажирами на самолете. Это подействовало на нее обескураживающе. Правда, она надеялась на помощь стюардесс, но они все трое ушли в свое служебное помещение. Так что этот небольшой салон стал несколько более интимным, чем ей хотелось бы.
Но когда они вошли в другое помещение, ей совсем стало не по себе. Она надеялась, что это будет служебное помещение, а оказалось, что это спальня. Здесь даже была — разве можно поверить в это?—кровать. И, разумеется, не для чего иного, как для самых аморальных действий.
— Вот это помещение,— сказал у нее за плечами сэр Там,— вам следует осмотреть. Вперед, Нан, пусть эмоции ведут тебя.
— Нет, нет! — вскрикнула она, пытаясь освободиться от его похотливой руки
— Сэр Там,— сказала она серьезным тоном,— должна сообщить вам, что я помолвлена. И мне неприлично находиться в подобной ситуации.
— О, как старомодно!
— Сэр Там,— она уже почти кричала. Она была зла не только на него, но и на себя. Если бы она подумала хоть немного, она могла бы понять, к чему все это приведет, и смогла бы избежать этого. И теперь она в ловушке: перед ней постель, а позади нее этот грязный тип. Его губы уже прижались к ее уху и что-то шепчут. Снова у нее голова взорвалась болью. В отчаянии она ухватилась за соломинку.
— Мы... мы говорили о Годфри Меннингере?
— Что?
— Годфрид Меннингер. Отец моей хорошей подруги, капитана Мэгги Меннингер. Вы говорили о нем в отеле.
Он некоторое время молчал, не выпуская ее, но и не пытаясь притянуть к себе ближе.
— Вы хорошо знаете Года Меннингера?
— Только через его дочь. Я когда-то спасла ее из тюрьмы.
Его объятия ослабели. Через момент он легонько шлепнул ее и отступил назад.
— Идем, выпьем,— сказал он и позвонил, вызывая стюардессу. Улыбку сатира на его лице сменила улыбка дипломата.
Разговор снова стал нейтральным. Они вернулись на места, и Нан даже заказала стюардессе стакан крепкого чаю вместо виски, на котором настаивал сэр Там. Он, казалось, чрезвычайно заинтересовался маленьким эпизодом в Софии и потребовал, чтобы она подробно рассказала все. Снимали ли у них отпечатки пальцев? Занесли ли данные о них в книги? Вызывали ли Ану в милицию впоследствии и не допрашивали ли ее?
Его интересовали самые тривиальные вещи, но Ана была рада рассказывать ему без конца, пока длится полет через Атлантику, лишь бы он держал при себе свои похотливые руки. Когда он выкачал у нее все, он откинулся на спинку кресла, смакуя виски и глядя в задумчивости на черно-голубое безоблачное небо.
— Очень интересно,— наконец сказал он.— Бедняжка. Я знал ее еще с детства.— Нан не могла себе представить Мэгги Меннингер девочкой, но промолчала. Сэр Там продолжал: — И этот старый Год. Вы давно знакомы с ним?
— Лично я с ним не знакома,— осторожно сказала Нан, стараясь не солгать.— Но он крупный мужчина в делах культуры. Меня эти вопросы очень интересуют.
— Культура,— протянул задумчиво сэр Там. Казалось, он хотел искренне улыбнуться, но не позволил улыбке дипломата соскользнуть с лица — Вы очень милая, Нан,—сказал он и посмотрел на часы.— О, почти прилетели,— с сожалением сказал он. Но я надеюсь, вы позволите мне проводить вас в отель.
