Александр Марков - Отражение Улле
- Кабан идет по следу, - сказал Орми. - Ученый кабан! Ловко они придумали. Такого чутья больше ни у кого нет. Да теперь нас и сам Улле не поймает. Где тут вход?
- Ты на нем стоишь, - пробормотала Эйле. Орми посмотрел себе под ноги, потом на Эйле.
- Я стою на скале. Здесь сплошной камень.
- Я знаю.
- Ты что... - От возмущения и отчаяния Орми не мог найти слов. - Что это за шутки? Совсем рехнулась?
Эйле молчала. Мамонт тем временем поднял на скалу одного за другим Энки и Бату и теперь добродушно и выжидательно смотрел на девочку, которую, видно, счел главной в этой компании.
- Ты забыл про Аги, - сказала Эйле. - Подними еще Аги. Вон он стоит.
Мамонт огляделся, помахал хоботом, замешкался на миг, потом подхватил побледневшего от страха Аги и осторожно перенес его на скалу.
- А теперь беги, Белолобый! Беги! Они могут убить тебя!
Мамонт задрал хобот и вопросительно приоткрыл рот.
- Мы не можем взять тебя с собой! - крикнула Эйле. - Тебе сюда никак не забраться. Беги же!
Белолобый оглушительно протрубил, повернулся и побежал на юг, в сторону снежных гор.
- Скорее, где вход? - засуетился Энки, увидев приближающееся войско.
Орми плюнул и отвернулся.
- Это был дикий мамонт, - пробормотал Аги, все еще бледный и дрожащий. - У гуганских выжигают номер на заду... метка на ползада. А этот без клейма.
- Кабан потеряет след у скалы, - сказал Орми. - Может, они не догадаются залезть наверх. Если мы ляжем, всадники на мамонтах нас не заметят.
- Эйле, где вход? - спросил Бату. - Я обошел все это плато и нигде не нашел входа.
Эйле переводила взгляд с Орми на Энки, с Энки на Аги и то открывала, то закрывала рот, как будто хотела что-то сказать, но не могла решиться. Враги между тем приближались. Внезапно один из боевых мамонтов вскинул голову, вытянул хобот в сторону стоящих на вершине выродков и затрубил.
- Прячьтесь! Ложитесь! - крикнул Орми, бросаясь на землю, но было поздно. Гуганяне испустили торжествующий клич и мгновенно рассыпались по всему склону. Теперь они шли не колонной, а цепью, перебегая от камня к камню. Несколько раз громыхнуло, и горячие тяжелые сгустки прожужжали над головами выродков. Те пригнулись; Бату и Орми легли ничком.
- А! Вот вы как! - крикнул Аги, грозя гуганянам кулаком. - Живыми нас взять уже не пытаетесь! То-то.
- Вход! Эйле, где вход? - стонал Бату, распластавшись на камне.
- Улле тебе в пасть вместо входа, - пробормотал Орми.
- Послушайте, - сказала Эйле, сложив, как будто в мольбе, руки. Только прошу вас, верьте мне! Вход есть, я его вижу. Я могу пройти в него. И вы сможете, нужно только постараться. Его создали таким, чтобы ни один меченый никогда не увидел его. Он пропустит только детей Имира.
- Что мы должны сделать, чтобы увидеть? Раскаленные снаряды ударялись в скалу, выбивая осколки и искры.
- Конец! - Бату обхватил голову руками и завыл почти по-волчьи. Сейчас они заберутся сюда!
- Да не скули ты! - рявкнул Орми. - Эйле, детка, говори же скорей, что нужно делать!
- Отбросить все, что дала нам жизнь. Стать теми, кем мы пришли в этот мир. Забыть все слова. Не думать об опасности. Стать как младенцы, очиститься. Как будто мы родились... умерли... спим... Мир - большие синие тени, они движутся неотвратимо... Между ними - ты, крошечная душа, она только-только проснулась. Она не знает ничего, не знает, что нужно что-то знать. У нее есть лишь малая, самая первая доля свободы, право видеть мир таким, какой он есть. Сделайте так, и вы увидите вход и войдете в него. Смелее! Смотрите на меня!
Эйле сделала шаг и остановилась рядом с Орми. Лицо ее посветлело и стало странно прозрачным. И вдруг она исчезла.
В тот же миг Орми увидел вход. Он замер на мгновение, потрясенный. Все вокруг изменилось... Это было похоже на сон. Только горы, камни и сосны остались прежними. Извиваясь и корчась, полезли по склону уродливые бурые тени. Небо из серого стало черным; это уже не мгла, не туча - глухой каменный свод. Вдали все тонуло во мраке, как будто настала ночь. Только скала, на которой они стояли, сияла лучезарным светом, переливалась голубыми и желтыми сполохами - последний оплот Имира на побежденной земле. В середине верхней грани скалы открылось круглое, затянутое колышущейся прозрачной пленкой окно.
Все было так просто! Орми, смеясь в душе, шагнул в проем. Искрящаяся упругая поверхность подалась, обволокла его теплой дымкой и пропустила в подземный мир. Он стоял на каменной площадке в темноте; Эйле взяла его за руку. Снаружи не доносилось ни звука.
Энки тоже увидел вход. Он уже хотел шагнуть в него, но в последний момент остановился и сказал своим спутникам:
- Идите вперед. Я пойду последним.
Бату, не колеблясь, ступил в проем и исчез, оставив после себя легкое, смутное белое облачко, которое тут же рассеялось.
- Теперь ты, Аги.
Аги медленно приблизился к чудесному окну и занес уже ногу, но что-то остановило его.
- Я боюсь. Оно меня не пропустит.
- Нужно попробовать.
- Да, наверно... нужно...
Энки заметил, что Аги весь дрожит. Наконец, решившись, он шагнул вперед...
Аги не исчез сразу, как те трое. Его тело стало полупрозрачным и начало быстро погружаться в камень. Вот на поверхности осталась одна голова. Тут лицо Аги исказилось от боли. Он страшно закричал:
- Нет! Пусти меня! Пусти! Не-ет!
Глаза его налились кровью, лицо почернело. Он хрипел и задыхался. Энки опустился рядом на колени.
- Ну, давай, Аги! Держись! Еще немного!
Голова не проходила. Казалось, еще мгновение, и случится что-то ужасное.
- П-помоги! - выдавил Аги, превозмогая боль. Энки положил руку ему на темя, налег всем весом... Послышался хруст, голова Аги ушла в камень. Энки почудилось - в последний миг из глаз и ушей его хлынула кровь... Энки взглянул на свою руку - она в крови... Нет, это только мираж, наваждение, кровь растаяла как дым... На том месте, где только что была голова Аги, корчился чешуйчатый волосатый паук. Размером с кошку, с четырьмя коленчатыми ногами, по три пальца на каждой. Энки узнал его. Протянул руку, чтобы схватить и раздавить... Призрачная гадина перевернулась на брюхо и метнулась к краю скалы. Она двигалась быстро, как ветер, движения были неуловимы. Миг - и она прыгнула вниз.
Энки снял лук с плеча и, почти не надеясь на удачу, подбежал к обрыву. Паука из Марбе он не увидел. Но гуганяне были уже совсем близко. Грохотали чародейские палки, плюющиеся железом. Что-то чиркнуло Энки по голове, вырвало клок волос и ободрало кожу. В тот же миг он услышал голос, шедший неизвестно откуда:
- Убери рожу, болван, и заткни уши.
Энки похолодел и попятился, не сводя глаз с приближающегося войска.
- Уши, ублюдок! Груаг!
