Ирина Ванка - Фантастические тетради
Али стоял на пороге спальни, разглядывал скрюченный наливкой контур своего «земляка», прорисовывающийся из-под мокрой простыни, и постукивал костяшками пальцев по дверному косяку.
— Войдите, — пробормотал Матлин.
— Кажется, инженер, я смогу кое-что для тебя сделать.
Инженер подскочил на кровати.
— Ты узнал координаты?
— Дались тебе эти координаты, — обиделся Али, — свет клином на них сошелся? Я не это имел в виду.
— Не понял. Ты их знаешь или не знаешь?
— Какая разница! — Али начал раздражаться. — Ты сам себе все испортил! Дело не во мне, дело в тебе! Поздно.
— А тогда, по дороге из технопарка, было не поздно?
Али замолк и уселся в угол.
— Что со мной произошло, в конце концов? Ай, — Матлин махнул на него рукой, — не хочешь — не говори, скажи только, почему Ксаресу не удается вычислить эти координаты? Они в ареале?
Али кивнул.
— Я не прошел какого-нибудь дурацкого «Уровня», который мог выбить меня из ареала?
— Только этого не хватало.
— Тогда в чем дело?
— Хорошо, я без всяких координат прямо сейчас отправляю тебя на землю или…
— Что или?
— Или ты мне больше никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете не задаешь дурацких вопросов о координатах. Ну, как? Хорошая проверка на патриотизм?
Матлина снова бросило в озноб.
— Ах, вот как! Ты отправишь меня прямо сейчас!.. С амнезией годичной выдержки, не иначе. Или мне всю оставшуюся жизнь прикажешь провести в психушке? Вот тебе, — он протянул Али вульгарно-вызывающую комбинацию из трех пальцев. Али улыбнулся, но в его глазах стала появляться растерянность. Матлин как можно дольше постарался выдержать «фигу» у него под носом. — Во-первых, я хочу знать реальные координаты; во-вторых, я хочу знать, почему их не удалось найти Ксару. Кроме этого, я хочу знать, что со мной произошло и есть у меня одно интересное подозрение, что ты, паразит, к этому причастен.
— Нет-нет, — Али замотал головой.
— Значит, ты знаешь, что случилось?
— Нет-нет, — протестовал Али, — я только знаю, что к этому не причастен.
— Ты собираешься мне помочь?
— Я что, похож на идиота?
— Все! — Матлин стукнул кулаком по стене, — на сегодня прием окончен.
Али поерзал в своем углу, лениво поднялся, потирая отсиженное место, и поковылял на выход.
— Али!!! Ради всего святого, что в тебе осталось, негодяй, скажи хоть в какой зоне искать!
— Спроси об этом у своих гуманоидов. Кажется, вы сильно сдружились.
— Если ты позволишь себе неуважительно высказаться о моих гуманоидах…
— Да пропади ты тут хоть на сто лет! — психанул Али. — На Земле-то камни тяжелые, на Земле ты себе такой дом все равно не поставишь!
Матлин рассвирепел не на шутку, а Латин и подавно. Они орали друг на друга, обзывались непечатными словами, за что Матлину в последствии было нестерпимо стыдно — что на него нашло, он не мог понять, но такой ярости за собой прежде не припомнил. Больше всего его взбесило то, что Али уйдет. Выскажется, уйдет и больше никогда не вернется. Это его заводило на новый круг, еще более насыщенный, но уже вперемешку с угрозами. Али даже на время затих, чтобы дослушать матлинов отчаянный монолог до финального аккорда.
— Кто я? — переспросил он.
Матлин изобразил у виска виток механической дрели.
— Дебил. Недоумок.
— Вот твои координаты! — закричал Али в ответ и нарисовал в воздухе размашистый крест, — провались ты пропадом! Ксар этого не знает. Ищи хоть сто лет, — выйдя на лестницу, он обернулся, повторил тот же жест и указал пальцем на Матлина, — ты меня еще вспомнишь!
Ранним утром Ксарес узрел в своей лаборатории сине-пятнистую физиономию Матлина.
— Мы будем с этим что-нибудь делать или подождем, пока само пройдет?
— Кажется, он прокололся, Ксар. Я все больше начинаю верить, что это мадиста. Земного происхождения, но все-таки…
— Ты ошибаешься. Мадиста не бывает земного происхождения. У мадисты, милый мой, вообще происхождения не бывает. Если хочешь, просмотри записи ваших баталий — там нет и следа от него.
Матлин нарисовал в воздухе крест.
— Это жест земляне не используют, но он повторил его дважды.
— Ну-ка еще раз…
— Собственно, погоди… Как будто он перекрестил меня, но это определенно подразумевало что-то оскорбительное.
Ксарес перекрестился на христианский манер.
— Так?.. Я дерево — меня не тронь? Древесники, бонтуанцы! Что ж ты мне раньше этого не показал? Крест, длинной палкой направленный в землю?
— Он самый.
— Символ дерева: два полюса жизни, движение из темноты земли к свету солнца. Тебе это как-нибудь знакомо? Древесная покорность — символ подчинения власти стихии. Существование без вреда…
— …ближнему своему, — продолжил Матлин, — все правильно. Это очень похоже на христианские заповеди, но о подобной трактовке креста я слышу впервые.
— Неважно, главное, что ты его узнал. Если бонтуанцы имеют влияние на Земле — ничего удивительного, что мы не нашли ее. «Ей Богу, слава Богу», — ты говоришь это в день по сто раз. Сколько я просил: объясни. Не может быть в языке «не суть как важных» моментов. Самое ужасное, что ты даже не фактуриал, — заметил Ксарес, ехидно поморщившись, — ты бонтуанец.
— Самое ужасное, — ответил ему Матлин, — что я всегда был атеистом.
Глава 9
Начало следующему событию положило разбитое окно в гостиной Матлина. Он тщательно осмотрел место происшествия и обнаружил под журнальным столиком скомканный сверток бумаги. В бумагу был завернут булыжник, шестипалая навигаторская перчатка и послание, написанное корявым почерком: «Если ты думаешь, что тебе так просто все сойдет с рук — ошибаешься. Место и оружие выбери сам».
— Все сгодится, — объяснял Матлин Суфу, — пулеметы, огнеметы, бластеры, пластыри, истребители типа «Су…»
Суф подозрительно на него покосился.
— Договаривай, все равно у меня ничего такого нет.
— Может быть, ты знаешь, где это взять? Пойдем в фактуру, посмотрим, что где есть?
— Мозги отобьют.
— На болфе. Осторожненько, издалека.
— Фактуры я не боюсь, мне в Ареале мозги отобьют.
— Один хороший истребитель, чтоб врезать… и сразу назад.
— Отвяжись. Сказал не пойду — значит, не пойду. Ты объясни, куда надо «врезать», может своими силами обойдемся?
— Ну, нет! Суф, как это пошло! Должен быть спектакль! Фейерверк, понимаешь? Для тех, кто еще не наигрался в игрушки и требует зрелищ.
— Мадиста? Только этого не хватало. От нас жареного места не останется. Я не хочу быть начинкой для фейерверка.
