Эдмонд Гамильтон - Рассказы. Часть 1
Он снова вошел в камеру, а мы с Даттоном, разинув рты, беспомощно уставились друг на друга.
— Включите лучи, и пусть они поработают еще пятнадцать минут, — скомандовал Поллард. — Увидим, что будет через сто миллионов лет.
Я подчинился. Снова засветился цилиндр, и опять фигура Полларда почти полностью растаяла в тумане. Мы ждали в лихорадочном напряжении. Нам казалось, что ничего больше произойти не может, что Поллард уже достиг вершин человеческого развития, но все же мы нетерпеливо поглядывали на часы, ожидая, когда истечет срок.
А когда он истек, Даттон и я испытали еще одно потрясение, потому что Поллард изменился снова. Но теперь происшедшая с ним метаморфоза вовсе не походила на первое чудесное превращение. Не было больше божественной фигуры и прекрасного лица. Тело доктора стало худым и сморщенным, как костюм не вешалке. Кости, оттягивая посиневшую кожу, торчали во все стороны. Рост уменьшился на добрую пару футов, вес — примерно наполовину. Зато голова стала больше чуть не в два раза и превратилась в громадный шар восемнадцати дюймов в диаметре. Она была почти лысой и безвольно болталась на худосочной шее. Глаза стали больше, а рот сузился. Уши усохли. Теперь лицо, казалось, состояло из одного лба. Голос Полларда — если это все еще был Поллард — звучал слабо и пискляво.
— На этот раз я вас, кажется, потряс! — довольно пищал он. — Что ж, вполне понятно. Вы видите перед собой человека, опережающего вас в развитии на сто миллионов лет. Признаюсь, на меня вы производите такое впечатление, какое на вас — дикие пещерные люди, покрытые волосами!
— Но ведь это ужасно, Поллард! — закричал Дат-тон. — Вам надо было хотя бы остановиться на первой стадии!
— На первой? Нет, я рад, что не сделал этого. Да пятнадцать минут назад я был полуживотным!
— Вы говорите так потому, что, изменяясь, вы отказываетесь от всех человеческих эмоций! — воскликнул я. — Поллард, опомнитесь! Понимаете ли вы, что творите? Вы утрачиваете все человеческое!
— Возможно. Но это доказывает лишь то, что через сто миллионов лет человек будет развиваться чисто интеллектуально, не заботясь об эволюции тела. Вам — двум существам из глухого прошлого — такое положение кажется ужасным, но для меня оно вполне естественно. Включайте лучи!
— Не вздумайте, Артур! — завопил Даттон. — Это безумие перешло всякие границы!
Огромные глаза Полларда окинули нас взглядом, полным холодного презрения.
— Вы включите лучи, — пискливо сказал он. — В противном случае я вас в течение секунды уничтожу и буду продолжать сам.
— Вы смогли бы нас убить? — в ужасе закричал я. — Нас, ваших лучших друзей?! Его узкий рот вытянулся в подобие усмешки. — Друзей? — переспросил он. — Нет… Я на миллионы лет перерос такую нелепость, как дружба. Единственная эмоция, которую вы способны вызвать во мне, — гадливость. Примитивные, тупые создания. Включите лучи!
Его глаза вспыхнули каким-то странным огнем, и я безропотно повиновался. Снова засветился куб, лучи скрыли Полларда от наших глаз. О чем мы думали в эти пятнадцать минут, сказать затрудняюсь, потому что и Даттон, и я были почти парализованы ужасом происходящего. Но я хорошо помню тот момент, когда лучи опять были выключены, и мы увидели нового Полларда.
Он весь превратился в громадную голову! Держалась она на тонких ножках, а там, где у нормальных людей находится шея, торчали две хрупкие ручки. Глаза стали еще огромней, а рот и нос трансформировались в дырочки под ними!
Мы испуганно отшатнулись, когда Поллард выбрался из куба на своих ногах-спичках и заговорил. Его едва слышный голосок донес до нас нотки гордого самодовольства.
— Ну, видите, чем я стал? Вам я кажусь страшным, в этом нет никакого сомнения. Но вы сами, оказывается, просто-напросто черви! С моим мозгом мне ничего не стоит стать властелином этой населенной инфузориями Планеты! Я превращу ее в свою лабораторию, а вы будете подопытными животными!
— Но Поллард! — закричал я. — Вспомните, зачем вы начали этот опыт! Вы хотели узнать тропу будущей эволюции, а вовсе не управлять человечеством! Выражение огромных глаз монстра не изменилось. — Я помню, что создание по имени Поллард, которым я был до сегодняшнего вечера, вынашивало подобного рода планы, но я… Я — совсем другое. — С этими словами он уселся в одно из кресел перед рядом реторт и колб, взял несколько пузырьков, смешал их содержимое и показал нам. В пробирке лежал увесистый кусок чистого золота!
— Видите? — спросила фигура в кресле. — Трансформация элементов для такого мозга, как мой, — детские шалости. Вы двое даже не представляете себе, насколько я велик! Сидя в этой комнате, я способен уничтожить всю жизнь на планете, если захочу. Я могу сконструировать телескоп, который покажет мне как на ладони другие галактики. Я способен вступить в контакт с любыми цивилизациями! А вы утверждаете, что такой правитель не нужен вашему миру! Да я и не собираюсь им управлять. Я буду владеть им, как вы владеете фермами и скотом!
— Это невозможно! — закричал я. — Поллард, оставьте эти мысли. Мы сами убьем вас, если вы не пожелаете остановиться!
— Убьем, убьем, убьем! — повторил Даттон в каком-то жутком трансе, и мы рванулись вперед, намереваясь привести в исполнение нашу угрозу, но тут же почувствовали страшную слабость и остановились, не в силах ступить и шагу.
— Вы вознамерились прикончить меня? — с издевкой пропищала голова. — Я могу приказать вам разделаться друг с другом, если хотите поразмяться. Но со мной вам не совладать. Со мной никому не совладать. Я способен превратить все население этой дурацкой планеты в дрессированных щенков! Внезапная идея осенила меня.
— Поллард, — воскликнул я, — вы собирались продолжать опыт, не так ли? Теперь вы вздумали владеть миром, но ведь вам хотелось выяснить, что будет с человеком дальше, правда? Как же вы это узнаете, если остановитесь на теперешней стадии? Поллард, казалось, на секунду задумался. — А ведь верно, — сказал он. — И хотя я не думаю, что могу достичь еще большего интеллектуального величия, попробовать нужно…
— И вы опять станете под поток лучей? — быстро спросил я.
— Да, — был ответ, — но если у вас возникли какие-то дурацкие идейки, то знайте, что даже внутри куба я способен убить вас обоих прежде, чем вы успеете мне насолить.
Он снова вошел в камеру, и я включил аппарат. Даттон дрожал крупной дрожью.
Минуты этого цикла опыта казались нам вечностью. Когда я выключил наконец лучи, то чувствовал себя постаревшим на добрую сотню лет. Трясясь, мы заглянули в камеру. С первого взгляда голова внутри нее не изменилась, но потом мы присмотрелись получше, и оказалось, что нос, рот и уши исчезли совсем, а глаза стали такими маленькими, как у нас. Кожи не было, была только голова — серая, дрожащая, поддерживаемая двумя мускулистыми щупальцами.
