Джери Пурнель - Бегство с планеты обезьян
— Нам не о чем рассказывать, — ответил Корнелиус.
Хаслейн вздохнул.
— Тогда у нас нет выбора. Пригласите доктора Диксона.
Наступила продолжительная пауза. Затем в комнату вошел доктор Диксон.
— Вызывали?
— Да, — ответил Хаслейн. — Я хочу, чтобы вы ввели содиум пектанол этим обезьянам. Начните с самки.
— Мне кажется, этого не стоит делать, — сказал Люис.
— А мне наплевать на то, что вам кажется, доктор Диксон. Я пригласил вас не для высказывания своих соображений, а если вы откажетесь, то наркотик введет местный врач. Вас же я пригласил только потому, что обезьяны находились под вашим наблюдением.
— Понятно. Но я не знаю дозу и как воздействует наркотик на шимпанзе.
— Думаю, так же, как и на людей. В любом случае, мы попробуем.
— Вы не имеете права, — возразил Люис.
— Доктор Диксон, или вы делаете то, что я вам сказал, или это сделает кто-то другой. И вообще, шимпанзе — это животные. У них нет прав. Возможно, их владельцы…
— У нас нет владельцев! — закричала Зира.
— Кроме того, они прибыли, — не обращая внимания на Зиру, продолжал Хаслейн, — на космическом корабле, принадлежащем США. Они — угонщики.
— Ладно, — согласился Люис. Он решил, что будет лучше, если он сам сделает укол и будет наблюдать за своими подопечными. Он наполнил шприц и повернулся к Зире.
— Нет! — закричал Корнелиус.
— Успокойте его! — приказал Хаслейн. Амалфи и Бэйтс схватили шимпанзе за руки.
— Это не причинит ей вреда, — заверил Корнелиуса Люис, — только, как бы сказать, расслабит…
— А мой ребенок? — заволновалась Зира.
— С ним будет все в порядке. Пожалуйста, Зира, закатай левый рукав и ложись на тележку, — попросил Люис.
— Сама знаю, — раздраженно ответила Зира.
— Проводите профессора Корнелиуса в его комнату, — велел Хаслейн.
Бэйтс кивнул и вывел шимпанзе за дверь. Уходя, Корнелиус успел заметить, как Зира поморщилась от укола.
Глава 16
— Это будет иметь такой же эффект, как специальный виноградный сок, — сказал Зире Люис. — Ты станешь сонной.
— И пьяной, — добавила она.
— В какой-то степени. О’кей, теперь сосчитай до десяти.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть…
— Очень хорошо, не останавливайся.
— Семь, восемь, восемь…
— Что идет после восьми?
— Я не знаю, может, десять? Я очень устала.
Люис посмотрел на Хаслейна.
— Она готова.
— Спасибо, доктор Диксон. Вы свободны.
— Я не уйду, сэр. Это моя пациентка, и я останусь здесь.
Хаслейн ничего не ответил. Люис посмотрел на него и добавил:
— Я, как и вы, член президентской комиссии. Если вы меня отсюда выставите, то я наделаю столько шума, что вы будете его слышать еще десятки лет.
Люис говорил очень тихо, чтобы не потревожить Зиру, но его голос звучал жестко и уверенно.
Хаслейн кивнул.
— Ладно. Начинайте, мистер Амалфи.
— Зира, — обратился к шимпанзе Амалфи. — Ты понимаешь меня? Я — твой друг.
— Друг… — повторила слабым голосом Зира.
— Ты работала раньше в такой вот комнате?
— Да. Моя была больше, но не такая красивая.
— Красивая? Я не назвал бы эту комнату красивой.
— Тут прелестные инструменты и оборудование. У нас не было таких.
— Понятно. У тебя были ассистенты?
— Трое. Все шимпанзе. И один орангутанг иногда тоже работал с нами.
— Чем вы занимались в своей лаборатории?
— Исследованиями. Мы сравнивали.
— Сравнивали что?
— Анатомию.
Хаслейн посмотрел на Люиса.
— Вы ведь знали это? — спросил он.
Люис не ответил.
— Предатель. Продолжайте, Амалфи.
— Чью анатомию вы сравнивали?
Ответа не было. Шимпанзе тихонько раскачивалась на тележке.
— Человеческую и обезьянью? Так?
— Да.
— Вы вскрывали тела обезьян?
— Да.
— Откуда вы их получали?
— Мертвых обезьян привозили из госпиталей и моргов.
— Да, но чтобы сравнивать, вы должны были вскрывать и тела людей.
— Да. Нам доставляли их.
— Кто их вам доставлял, Зира?
— Гориллы охотились за ними. Это был своего рода спорт. Они использовали сети, винтовки и капканы. Иногда они ловили их живыми и затем держали в клетках.
— Что дальше происходило с людьми из клеток? — спросил Амалфи.
Он контролировал свой голос и его тон был дружелюбным и спокойным, но взгляд Амалфи выражал в эти минуты ненависть и отвращение.
— Армия использовала их как мишени, а мы для научных экспериментов. Иногда попадались очень хорошие экземпляры.
— Понятно. Вы брали и сравнивали?
— Кости, мышцы, вены, артерии, печень, сердце, желудки… В общем, все. Мы работали очень тщательно. Исследовали нервную систему и рефлексы.
— Рефлексы? — удивился Хаслейн. — Что она имеет в виду?
Он посмотрел на Люиса и Амалфи.
Люис никак не прореагировал на вопрос Хаслейна, а Амалфи сказал:
— Рефлексы… У мертвых же нет рефлексов!
— Конечно, нет, — подала голос Зира. — Мы использовали живые экземпляры.
— Вы делали операции на мозге живым людям?
— Да.
— И много выжило?
— Порядком. Конечно, многих мы потеряли, но этого следовало ожидать. Основное направление моей работы — стимуляция атрофировавшегося центра речи людей.
— И как, успешно?
— Пока нет. Где я?
— Она скоро очнется, — забеспокоился Хаслейн. — Еще инъекцию, доктор Диксон.
— Нет, нельзя, — сказал Люис и, так как Хаслейн настаивал, добавил. — Если вы убьете ее, то ответите перед президентом. Я не возьму на себя такую ответственность, и я сомневаюсь, что вы найдете врача, который согласится сделать еще один укол.
Не обращая внимания на их перепалку, Амалфи продолжил допрос:
— А полковник Тэйлор? — спросил он, — Вы и его речевые центры стимулировали?
— Конечно, нет. Ведь он уже говорил.
Хаслейн глубоко и шумно вздохнул.
— На корабле было трое мужчин? — спросил Амалфи.
— Да, — ответила Зира. — Один из них умер.
— Умер?
— Да. Еще до того, как мы узнали, что он умеет говорить. Гориллы убили его из-за уникальной кожи. Никогда ранее мы не видели такой кожи на человеке. Из него изготовили чучело и выставили в музее, как ту гориллу, что я видела в вашем музее.
— Почему вы назвали кожу уникальной?
— Она была черной, как уголь. Чучело челоека с черной кожей стало центральным экспонатом в нашем музее естественных наук.
