Кир Булычев - Старый год
Император обозревал блюда и миски, стоявшие перед ним. Егор удивился. На блюдах, в тарелках и мисках лежали продукты, которых здесь, казалось бы, и лежать не должно. Почему, высунув из петрушки рыло, лежит на блюде небольшой осетр? Откуда взялся расколотый пополам, алый внутри арбуз? А грозди бананов? А тонко порезанный батон?
Все эти яства громоздились перед императором, а дальше по столу блюд и тарелок становилось все меньше, и пища на них была все скуднее. В дальнем конце стояли лишь стаканы с пустой водой.
После того как император уселся и сделал знак садиться остальным, Дантес провел Егора и Люську в голову стола. Люську посадили рядом с императором по правую руку, а Егору досталось место подальше, но далеко не самое последнее – на блюдце перед ним лежали кучкой шпроты, дальше из плетеной хлебницы торчали сухари.
Люська попыталась было рвануться за Егором, но император придержал ее за руку и сказал:
– Садись, садись, не пропадет твой Егорушка. Ты там удобно устроился, молодой человек?
– Спасибо, – ответил Егор.
– Надо говорить: спасибо, ваше величество.
– Спасибо, ваше величество.
– Молодец. Ты, конечно, не возражаешь против того, что я намерен влюбиться в твою подружку?
– Не знаю, ваше величество.
– Для начала будем ее откармливать. Благо у меня есть возможности.
– Не возражаю, – ответил Егор. Что он мог еще ответить?
– Не торопитесь с выводами, – произнес старик в черном пиджаке, который руководил приемом у императора. Он сидел рядом с Егором. – Я мог бы тоже затаить оскорбление в душе, потому что лишился своего привычного места, рядом с его величеством. Он нашел себе новое развлечение. Но сколько пройдет времени, пока он превратит девочку в послушную тупую свинку, – один бог знает.
– А зачем он хочет ее откармливать? – спросил Егор, боясь услышать что-то страшное.
– Нет, не думайте, – криво усмехнулся старик, – его величество не кушает младенцев. Он вполне цивилизованный монарх. Но его величество полагает, что может продлить свое благородное существование еще лет на пятьсот, если у него будут молодые любовницы. А молодых любовниц остро не хватает. Просто катастрофа какая-то.
– Но она же еще совсем девочка!
– Вот поэтому ее и будут откармливать, – сказал старик, и они замолчали, глядя, как император накладывает куски семги на тарелку Люське. И что-то воркует. Люська затравленно поглядывала на блюдо и послушно совала в рот куски рыбы.
– А откуда здесь рыба? – неожиданно для себя спросил Егор.
– В некоторых реках обнаруживается рыба, – рассеянно соврал старик, не отрывая взгляда от императора. – И раки. И улитки. А крупные муравьи – сущее бедствие. Мы также едим крыс – они тоже ничем не питаются, хотя грызут все, что попадает им в зубы... Если бы не крысы, наш мир бы не обновлялся.
– Я не понимаю.
– Конечно же, не понимаешь. Но они уничтожают следы старых домов, чтобы освободить место новым.
– А вы кто были раньше? – спросил Егор.
Он спрашивал, разговаривал, но не мог оторвать глаз от Люськи. Та чувствовала взгляд Егора и украдкой поглядывала на него.
– Вы обо мне могли не слышать, – произнес старик. – Я был генералом, командовал дивизией под Бородином. За это получил орден Красного Знамени. Моя фамилия Кюхельбекер.
– Как же я могу вас не знать! – Егор обрадовался вдруг Кюхельбекеру, как старому знакомому. – Я про вас в школе проходил. Вы же были другом Пушкина, вы вместе с ним в лицее учились.
– Неужели меня кто-нибудь помнит? – спросил старик. – Я же чуть не сгинул в просторах Сибири.
– Ну уж не надо! – возразил горячо Егор. – Вы – наш любимый прогрессивный герой.
Егор, конечно, преувеличивал, но хотелось сделать приятное старому человеку, даже если он тронулся от старости.
– О чем вы там шепчетесь? – загремел император. – Не успел приехать и уже плетешь заговоры?
– Нет, ваше величество, я только представился молодому человеку.
– И что же он рассказал? Вас помнят? Вам ставят памятники?
– К сожалению, нет, ваше величество, – ответил старик.
У старика было приятное усталое сухое лицо со спрятанными в глубоких глазницах скорбными глазами. Он был похож на исхудавшего отшельника.
– Поднимем бокалы, – призвал император, – за нашу новую подругу, за милую барышню Люси! Маркизу Люси!
Император захохотал. Старик поморщился.
– Еще этого не хватало, – тихо сказал Егор.
– Мне это тоже отвратительно, – согласился с ним Кюхельбекер. – Но мы с вами не можем остановить потопа.
– Надо бежать, – сказал Егор.
Вокруг придворные вставали и протягивали в сторону императора стаканы и рюмки, наполненные чистой водой. Грязная рука мелькнула рядом, подцепила шпротину и исчезла.
– Никуда вам не убежать, – возразил бывший декабрист.
– Но ведь Земля круглая, – стоял на своем Егор.
– Вы смешной мальчик, – ответил Кюхельбекер. – Наш мир не так прост, как вам может показаться. А император – не просто надувная кукла.
Император снова заставил всех за столом подняться и выпить воды, теперь за здоровье покойной императрицы.
Егор обратил внимание, что много народу стоит за спинами пирующих – это были те, кому не хватило места за столом. «Наверное, они мне завидуют, – подумал Егор, – им кажется, что мне повезло, раз я приближен к императору».
– После обеда не уходи, – сказал Кюхельбекер. – Мне надо с тобой поговорить.
– Хорошо. А что будет с Люськой?
– Она пойдет переваривать пищу, – объяснил старик. – Я думаю, что ей подберут неплохую комнату с мягкой постелью и придадут двух сторожей, чтобы берегли от всяких волнений.
– Но она хочет быть со мной.
– Она сама не знает, чего ей хочется. Не забудь, что ты у нее – только замена счастья и безопасности. А ведь она – оторванный листок, и, если отыщется другой сук, к которому можно приклеиться, она тебя бросит.
– Я ей не навязываюсь. – Егор был покороблен этими словами Кюхельбекера. И еще декабрист, борец за свободу! Не может понять, что ребенка надо оберегать.
– Только не говорите мне, – поморщился старик, – что Люси нежное создание и ее нужно оберегать. Она самая обычная маленькая женщина и вскоре с наслаждением будет тиранить мужчин.
– Ей только двенадцать лет!
– Жены фараонов и турецких султанов в двенадцать лет хозяйничали при дворе.
– Пускай она сама скажет, – возразил Егор.
– Эй, Егор! – крикнул император. – У тебя найдется после обеда полчасика поговорить со старым царем?
Егор бросил взгляд на Кюхельбекера. Тот кивнул.
– Разумеется, – сказал Егор. – Разумеется, ваше величество.
Тут поднялся Дантес и произнес тост за здоровье императора.
