Предсказание дельфинов - Вайтбрехт Вольф

Мне не терпелось встретить кого-нибудь, кто скажет мне в лицо: да, я был нацистом. Я верил в Гитлера, а теперь мне придётся смириться с тем, что всё было неправильно, более того, как вы утверждаете, преступно. Конечно, я встречался и со старыми товарищами. Большинство из них совершенно ясно понимали это. Но большинство людей, многие другие! Я мог объяснить себе это только тем, что годы террора заставили людей подавлять собственное мнение, пресмыкаться перед властями. И что они привыкли к этому и, сами того не осознавая, стали калеками, людьми без человеческого достоинства.

- Кроме этих товарищей, вы нашли кого-нибудь с открытыми взглядами? - — спросила Хельга.

- Да, пожилая женщина, которая пришла в наш штаб, потому что её сына арестовали. Она выглядела несчастной и измождённой. Её сына призвали в войска СС в последние недели войны, затем он сбежал и прятался у матери. Соседи донесли на него, и его посадили в тюрьму до решения его дела. Его мать пришла ко мне, чтобы всё рассказать. Её старший сын погиб в бою. Он ушёл добровольцем. Она, старая ткачиха, была безработной три года до аншлюса; её муж умер от туберкулёза много лет назад.

deva

Я до сих пор слышу её старческий, дрожащий голос, когда она спрашивала: - "Скажите, офицер, неужели всё было так плохо, что Гитлер дал нам работу? Можете ли вы понять, что значило для нас снова иметь работу, иметь возможность покупать вещи с деньгами, больше не просить работу, снова быть людьми? - Мы поверили Гитлеру, потому что нам стало лучше. И когда пришла война, мы снова поверили, что… Другие хотели отнять то немногое, что нам удалось создать. Так оно и было. Сегодня вы пишете многое  такое, чего мы тогда не знали. Поскольку вы пишете, что коммунисты за справедливость, я пришла к вам."

Амбрасян помолчал. - В данном случае я смог помочь — заключил он. - Сына освободили. Тогда я многое понял, в том числе, как обстоят дела в сознании ваших соотечественников и как много ещё предстоит сделать, чтобы всё изменить.

Пока Амбрасян говорил, Бертель думала о своей бабушке. Как же она была далека от него, каково было её серое, самое серое прошлое. Хельга, казалось, чувствовала то же самое; необычайно серьёзно она сказала: - Когда я думаю об этой женщине и одновременно о том, что мы переживаем сегодня, как мы сидим здесь вместе... И всё воспринимается как должное; замечательно, что мир наконец-то приходит к согласию... Открытие внеземного происхождения двух спиралей также считается во всём мире великолепным, потому что теперь у каждого есть уверенность, что он не один в космосе.

Амбрасян по-своему поднял брови и сказал доктору Шварцу несколько русских предложений. Он встал и вернулся со стопкой газет, которую молча положил на стол перед Хельгой.

- Что это такое? - — воскликнула она. - Немецкие! - Обрадованная, она взяла первую и прочитала: - КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ СПИРАЛЬ ХУБЕРА? - Она остановилась и потянулась за следующей: - ИТАЛЬЯНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ДОСТАВЛЕННАЯ В МОСКВУ АВСТРИЙСКИМИ КОММУНИСТАМИ а затем: - КОГДА ООН НАКОНЕЦ ВМЕШАЕТСЯ? - Эти и подобные заголовки первыми бросились ей в глаза. Невольно она отодвинула стопку. - Что это значит? - — спросила она, глядя на Амбрасяна дрожащим от волнения голосом.

- Они приложили немало усилий, чтобы усложнить нам жизнь — ответил он. - Мир не так хорош и чист, как кажется вам сегодня, дорогая коллега Хельга. Вы правы лишь в одном: это меньшинство, которое пытается сварить свой собственный мутный супчик, даже в этот великий момент.

- Но почему, по какому праву, по каким причинам, чего, чёрт возьми, они от нас хотят?

Бертель положил руку ей на руку.

- Видите ли, — объяснил Амбрасян, — определённые круги возмущены тем, что ваш муж привёз сюда свою ВМС. Более того, они утверждают, что это не его ВМС, а государственная собственность, которую он незаконно вывез за границу. Экстремистские круги даже начинают спорить, принадлежит ли - ВМС Губера - Италии или Австрии. Вы же знаете южнотирольских террористов, эту группу неисправимых упрямцев, для которых не существует ни договора о всеобщем разоружении, ни Организации Объединённых Наций. Они хотят использовать шумиху вокруг ВМС Губера и Розенгартена в своих целях.

- О спирали Кириленко с Луны они ничего не пишут? - — хотела узнать Хельга.

- Не могут; есть резолюция ООН о космических исследованиях, принятая ещё в конце 1960-х. В ней чётко сказано, что Луна является международным исследовательским центром.

- И ты об этом молчишь, Бертель? -

- Знаешь, я узнал всё это вчера, до пресс-конференции

- И ты ни слова не сказал? -

- Зачем мне тебя расстраивать? Всё рухнуло, как карточный домик. Академия получила официальные уведомления от правительств Италии и Австрии о том, что они глубоко сожалеют о всплеске в прессе, и что, конечно же, обнаруженная мной спираль общеизвестна в науке

- И всё же подстрекательство… - Хельгу было трудно успокоить. - „Свобода прессы“ — сказал Амбрасян. - У таких журналистов нет совести.

Бертель отпил и посмотрел в свой стакан. - ОТ КАРЛИКА БЕРТЕЛЯ ДО КРАСНОГО ШПИОНА — сказал он.

- Там есть и такое...? - — спросила Хельга.

- Нет, это моё. Моя интеллектуальная собственность.

***

Напряжение повисло в воздухе; Бертельу казалось, что он слышит потрескивание, предвкушение покалывало кожу под затылком, любопытство неумолимо и неуклонно росло. Что же развернётся на большом серо-зелёном экране, почти в квадратный метр, всего через несколько мгновений?

То, что Амбрасян представил комиссии во вступительной части, было почти невообразимо, даже фантастичнее самой фантастической сказки о гномах.

Но самое сенсационное он оставил при себе для пресс-конференции! Только сейчас он раскрыл его: образование этих антифотонов, как физики назвали до сих пор необъяснённый феномен исчезновения спиралей, было скорее случайным открытием, побочной находкой, с научной точки зрения, результатом, не имеющим никакого отношения к функции спирали. Никакого отношения к её функции? Нет аккумулятора для плаща-невидимки? Все слушали, а затем раздался шквал возбуждённых вопросов, криков и аплодисментов, когда Амбрасян наконец проболтался: спирали оказались носителями информации.

Носителями информации!

Как киноплёнка, магнитная лента, компьютерный диск, книга, перфокарта, словарь... Стало ещё лучше: - Нам удалось сделать информацию видимой и слышимой Никто больше не мог усидеть на своих местах; Амбрасян был окружён. Шварц больше не мог переводить в общей суматохе, и Бертель несколько раз переспросил, правильно ли он и Хельга поняли: - Информация, видимая и слышимая? -

Амбрасян усилил свой бас, загремев, как литавры; только так он мог справиться с суматохой, и публика постепенно успокоилась и вернулась на свои места.

Он описал, как они чувствовали себя, словно неандертальцы, орудующие каменными топорами, пытаясь раскрыть секреты транзисторного радио; он был уверен, что метод лазерного возбуждения не соответствует изначальной технологии. В ходе длительных экспериментов им удалось преобразовать модуляции, создаваемые в неизвестном материале при сканировании электронным лучом, усилить их, отфильтровать несущую частоту звука, отдельно подать её на акустическую систему и вывести изображение на телевизионный экран.

Он был уверен, что этот фильм должен был быть трёхмерным и цветным - в оригинале ибо, рассуждал он, если мы уже сегодня способны создавать трёхмерные цветные изображения с помощью голографии, то чего же должны были достичь в этой области те, кто, несомненно, намного опередил нас в космонавтике и металлургии? К сожалению, использованная импровизированная технология могла обеспечить только чёрно-белое киноизображение, но и этого было достаточно; мы скоро это увидим; и он пригласил всех в проекционный зал.

И вот теперь Бертель сидел здесь, после того как ему, как и всем остальным, объяснили устройство аппарата: как возбуждаются спирали, где берётся модуляция, как сканируется изменение частоты в инородном материале и как всё это происходит автоматически, миллиметр за миллиметром, саморегулируясь.