Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)
Заказчик устроил приемку по всем правилам и не смог ни к чему придраться.
Оставался вопрос бессмертия, но и его Оглторп решил настолько быстро и эффективно, что даже слегка разочаровал Смита.
– И что теперь? – спросил Смит, когда все было закончено.
– Теперь? – переспросил Оглторп.
– Ну да. Я же помню все эти легенды. Человек заключает сделку с дьяволом, получает то, о чем просил, но не учитывает какое-то важное условие, и все оборачивается против него. Так какой сюрприз ты для меня приготовил?
– Никаких сюрпризов не будет. Живи и радуйся.
– И что, бессмертие на самом деле работает?
– Само собой.
– А как проверить?
– Попробуй умереть.
– Гм… Ясно.
– Что-нибудь еще?
– Где красивые женщины?
– Я поместил десяток в гостиную на втором этаже. Захочешь больше – получишь сразу.
Через открытые окна доносились женские голоса. Похоже, их обладательницам хотелось веселья и игр, – собственно, ради этого Смит и заказывал дамское общество.
– Еще пожелания будут? – спросил Оглторп.
– Наверное, нет.
– Тогда до встречи. Счастливой тебе вечности.
Оглторп сделал загадочный жест и испарился. Вскоре он уже был в девятом круге ада.
Дома дьявол увидел надутого Шелдона – ассистенту очень не нравилось рабское потакание человеческим прихотям.
– Господин, как ты мог! Даже не потребовал взамен его душу!
– Да с чего бы мне ее требовать? Он сам себя обрек на вечные муки.
– Какая же тогда польза тебе от содеянного?
– Не все сразу, – ответил Оглторп. – Подождем развития событий.
Шелдон ничего не понимал. Он всегда считал Оглторпа дьяволом смышленым, хоть и перестарком. А смышленый дьявол разве даст человеку все, о чем бы тот ни попросил, – и чтобы человек потом не пенял горько-прегорько на свое неблагоразумие?
Но Оглторп отказался что-либо объяснять, и Шелдон, помрачнев еще больше, занялся текущими делами.
Чуть позже – по человеческому времяисчислению через несколько месяцев – снова в девятый круг ада про никла молитва и поскреблась в мыслеулавливающую пластину на двери Оглторпа. И опять это было послание от Смита.
– Пожалуйста, посети моего хозяина при первой возможности.
– И чего он хочет, как думаешь? – спросил Шелдон. – Может, посмеяться над тобой? Ведь ты его вознес на вершину счастья, вместо того чтобы низвергнуть в пучину страданий, как он того, несомненно, заслуживает.
– Скоро я это выясню, – ответил Оглторп.
Смита он застал бродящим по солнечным коридорам огромного дома близ Сандс-Пойнта. В какую комнату ни загляни, везде красивые женщины – лежат в соблазнительных позах на тахтах и диванах, сидят у роялей и вокруг бассейна или игриво выглядывают из-за гардин и дверей. Судя по рассеянному взгляду Смита, ему было совершенно не до них. Не притрагивался он и к изысканным яствам, под которыми ломились столы. Хоть бы профитроль надкусил, уже не говоря о канапе. В ВИП-кинозалах вхолостую демонстрировались фильмы в форматах «Синемаскоп» и «Тодд-АО». Хоромина, что покруче Рокфеллеровского центра, ломилась от предметов роскоши, но их полезность для расстроенного миллионера явно стремилась к нулю.
Заметив Оглторпа, Смит вскричал:
– Лживый, подлый, коварный дьявол, ты обвел меня вокруг пальца!
– Данная мне характеристика поражает точностью, – признательно кивнул Оглторп, – но в чем ты усматриваешь обман?
– Ты обещал, что мне будет хорошо! А вместо этого мне тошно жить на свете!
– Насчет «хорошо» не припоминаю никаких обещаний, – возразил Оглторп. – Речь шла о бессмертии вкупе с различными дополнениями. Все исполнено тютелька в тютельку.
– Бессмертие, деньги, крепкое здоровье, свержение правительств одним мановением пальца – это же все дополнения к «хорошо»! – заявил Смит.
– В твоем представлении – пожалуй, – сказал Оглторп. – Но только в твоем. Уверовав, что все эти вещи превращают жизнь в праздник, ты обманул сам себя, и я ничем не могу тебе помочь.
– Но в чем же моя ошибка? Почему мне теперь так плохо?
– А потому, мой дорогой Смит, что хорошо человеку бывает в процессе приобретения, а не в процессе владения.
– Не понимаю!
– Все очень просто. Когда ты получаешь, тебе хорошо. Когда уже имеешь – ничего хорошего.
– Ты меня надул!
– Ты надул сам себя. Возомнил, будто знаешь путь к счастью. А я лишь подыграл тебе, помог дойти поскорее до неизбежного тупика. И теперь ты видишь, что жестоко ошибся. Впереди ждет целая вечность страданий, чудовищная скука среди вещей, о которых ты так мечтал – но которых, оказывается, даже нисколечко не хотел.
– Проклятье! Как же мне стать счастливым?
– Ага, теперь ты хочешь счастья?
– Еще как хочу!
– Мой друг, счастье даже не в приобретении.
– В чем же тогда, черт побери?
– А вот сейчас я тебя удивлю. Чтобы быть счастливым, надо отдавать.
– Отдавать? Да ты спятил!
– Может, и спятил, но говорю правду.
– Посмотри на меня! Я что, похож на сладкоречивого благотворителя?!
– Так ведь и я не похож, – возразил дьявол Оглторп. – Но уж таков закон природы. По-другому не бывает.
– Ладно, – вздохнул Смит, – говори, кому я должен передать свое имущество. У меня нет никакого желания даже думать об этом.
– Подумать все-таки придется, и хорошенько, – пообещал Оглторп. – Вечность на то и дается, чтобы формировать у нас правильный взгляд на вещи.
И он вернулся в девятый круг ада, к себе домой.
Там дьявол рассказал Шелдону о своих похождениях, а потом один спустился в подвал.
В потайной комнате был алтарь, а на нем единственная свеча. Рядом со свечой стояла большая бутыль зеленого стекла, запечатанная печатью Соломона.
Оглторп зажег свечу и стал ждать.
Наконец раздался голос:
– Да?
– Мой повелитель, я имею удовольствие доложить об очередном новообращенном, – сказал Оглторп.
– Это хорошо, – ответил голос. – А не допустил ли ты утечки насчет нашего уговора?
– Нет. Даже Шелдон ни о чем не подозревает.
– Прекрасная работа, Оглторп. Как ты посмотришь на то, чтобы выпустить Меня из бутылки?
За зеленым стеклом замерцало, задвигалось что-то светлое.
– Нет, повелитель, не выпущу.
– Даже если прикажу?
– Даже если прикажешь.
– А почему?
– Потому что Ты Сам запретил мне это делать.
– Оглторп, тебе известно, что Я Господь Бог?
– Да, известно.
– А коли так, вне зависимости от того, что я повелел раньше, сейчас Я повелеваю освободить Меня!
Оглторп замотал головой. Господь повелел не выпускать Себя из бутылки, если когда-нибудь Он повелит Себя выпустить. Но дьяволу было чрезвычайно трудно не исполнить новое повеление. Как-никак это повеление самого Бога. Почему Он заточен в бутылке – это тайна космических масштабов, и постичь ее Оглторпу не суждено. Да у него попросту нет таких интеллектуальных способностей, чтобы понять, отчего Господь творит добро, только находясь во власти зла. И почему Господь заставляет Оглторпа играть роль Бога.
С другой стороны, почему человек счастлив, лишь когда отдает заработанное тяжким трудом?
Оглторп поклонился огоньку в зеленой бутыли и вернулся наверх.
У него было только одно объяснение Господним странностям: Бог настолько добр, что даже позволяет другим побыть Собой и понять, как непросто на самом деле быть Богом.
Но Оглторп вовсе не был уверен, что сам он это понял.
Кенни
Кенни и остальные Люди лежали во чреве корабля, который целую вечность плыл в космическом пространстве. Около сотни обнаженных Людей сбилось в кучу посреди отсека, но не из-за тесноты (места в огромном помещении хватало с избытком) – им просто решительно нечем было заняться, а физическая близость доставляла удовольствие. Из любопытства они с трудом научились у Хозяев читать и играть в компьютерные игры, но на самом деле им гораздо больше нравилось валяться друг на дружке, переплетаясь конечностями и соприкасаясь эрогенными зонами.
И они лежали этой огромной кучей, время от времени насыщаясь, засыпая или испражняясь, с того самого почти забытого дня, когда Хозяева взяли их на корабль.
Но вдруг что-то изменилось.
– Я чувствую! – воскликнул Кенни, поднимая голову.
Остальные тоже подняли головы и настроились на его волну. Именно Кенни обычно первым замечал новое. Следом за ним перемену ощутили все.
– Да! И что же ты чувствуешь?
– Планета! Я чувствую планету!
Планета! Наконец-то они приземлятся! Как и обещали Хозяева!
В мгновение ока Люди пробудились от сладострастной полудремы и, позабыв о блаженной лени, поднялись на ноги и запрыгали по отсеку, весело болтая друг с другом. Планета! Конец долгому-предолгому ожиданию! Теперь уже все ощущали космическое тело, маячившее где-то совсем рядом в безжизненной темноте.
