Роджер Желязны - Князь Света (сборник)
Разрывы прошили волнистую линию по плечам и шее Кота.
А потом все смолкло и почернело, когда он ощутил прикосновение тела Кота к своему собственному телу.
Они сидели или лежали в своих номерах в «Вигваме Птицы Грома» недалеко от устья каньонов. Хотя создавалось впечатление, будто все они находятся вместе в одной комнате, ибо стены не препятствовали их беседе.
— Ну? — спросила Элизабет. — Что ты узнал?
— Я попробую еще раз, — ответил Фишер. — Подожди пару минут.
— Ты занимался этим уже порядочное время, — сказал Мансин. — Порой возникают помехи — необычные душевные состояния, которые трудно уловить. Сам знаешь.
— Что-то не так, — произнес Мансин. — Я тоже пробовал.
— Может, мы опоздали, — вставила Мерси.
— Не будь смешной!
— Просто я пытаюсь быть реалистичной.
— Я дозвонилась до дома Желтого Облака, пока вы пытались установить контакт, — сообщила Элизабет. — Его жена сказала, что они вместе с Железным Медведем ушли некоторое время тому назад. По ее словам, отправились к каньону.
— Вслед за Сингером? — спросил Мансин.
— Она больше ничего не сказала. А за кем еще?
— В самом деле.
— Я сейчас попробую еще раз, — пробормотал Фишер.
— Подожди, — прервала его Элизабет.
— Почему?
— Ты сам никуда не попадешь.
— Ты имеешь в виду, мы должны опять объединиться и попробовать?
— А почему бы и нет? Мы здесь именно для этого. Для совместной работы.
— Неужели ты думаешь, что Сендс?.. — начал Мансин.
— Вероятно, — ответила Элизабет.
— Да, — сказала Мерси. — Но он нам не повредит.
— В общем, ты права насчет того, для чего мы здесь, — сказал Мансин Элизабет.
— А если мы не сумеем определить местонахождение Джимми? — спросил Фишер. — Что тогда?
— Попробуй еще раз достать Сингера, — сказала Элизабет. — Может, сейчас он прислушается.
Теперь ты идешь по тропе один.
Кем ты теперь стал, мы не ведаем.
Какой теперь твой клан, мы не знаем.
Теперь уж ты не от мира сего.
Идти. По серебристо-черной местности. Здесь медленнее. Запутать след. Будто за теми камнями засада. Замести следующие сто футов веткой. Хорошо. Дальше. Путь свободен. Расплывчатые красно-белые пятна. Идти. Вспышка в небе, отраженная в извивающихся водах. Опять слабая барабанная дробь. Согласованность звуков ветра внутри косых стен. Здесь водяная пыль, маскирующая стеклом лицо, призмы ресниц, разбивающие спектр радужного геометрического танца света. Стереть. Отскок теней. Улыбка койот-пса, тускнеющая между светом и тьмой. Здесь с плеском пересечь. Куда бы ни вела тропа, следуй ногам. Вокруг. Через. В тени безмолвные танцоры в масках. Далеко-далеко позади слабый зеленый свет. Зачем оглядываться? Обернуться, значит обхватить. Теперь вверх. Опять вниз. Вскоре каньон сузится, потом снова расширится. Существо с множеством глаз сидит на высоком выступе, но не шевелится. Вероятно, выжидает или всего лишь наблюдает. Теперь барабанная дробь громче. Двигаться в ее ритме. Огонь в сердцевине камня. Следы птиц за полумесяцем стены. Бедренная кость лошади. Пустой хоган. Полуобгоревшее полено.
Коснуться слюды, что блестит, как пыльца. Вспомнить песню старика…
— …Сингер.
Слабо-слабо. Ветер или его эхо. Усталое слово усталого дыхания.
— Билли Черный Конь…
Пересечь и опять на этот каменистый участок.
— Я чувствую тебя — где-то там, следопыт…
Что-то. Что-то, что он должен помнить. Это путешествие. Следовать своей тропе. Но.
— Твои друзья меня не остановили. Я по-прежнему приближаюсь, охотник.
Призрак отзвука ветра. Слова в голове. Вероятно, старые друзья. Кто-то знакомый.
— Почему ты мне не отвечаешь? Разговор ничего не выдает.
Кот-призрак, существо-чинди. Да. Кот.
— Я здесь, Кот.
— А я следую за тобой.
— Знаю.
— Ты выбрал хорошее местечко.
— Оно выбрало меня.
— Как угодно. Лучше городов.
Билли остановился, чтобы запутать тропу, создать впечатление еще одной возможной засады.
— …Приближаюсь. Ты не можешь убегать вечно.
— Лишь до тех пор, пока я должен. Ты ранен…
— Да. Но не настолько сильно, чтобы это меня остановило. Мы встретимся.
— Встретимся.
— Я чувствую, ты здесь мощнее, чем был прежде.
— Вероятно.
— Кто бы из нас ни победил, лучше так, чем как-то по-иному. Каждый из нас является последним из себе подобных. Что еще нам остается?
— Не знаю.
— Странная страна. Ничего в ней не понимаю.
— Я тоже.
— Скоро мы встретимся, старый враг. Ты рад, что убежал?
Билли попытался обдумать этот вопрос.
— Да, — сказал он наконец.
Билли думал о песне, но знал, что не время ее петь. В каньоне забормотал гром.
— Охотник, ты изменился с последнего раза, когда мы были так близко друг от друга.
— Я знаю, куда сейчас иду, Кот.
— Тогда торопись. Я могу оказаться ближе, чем ты думаешь.
— Следи за тенями. Ты можешь оказаться даже ближе, чем думаешь ты.
Безмолвие. Далеко впереди расширяющаяся, чистая перспектива. Он в замешательстве остановился, внезапно став способным видеть на огромное расстояние. Словно лента, тропа вилась все дальше и дальше, а потом вела наверх. Он не понял, но это было неважно. Он побежал пожирающей землю трусцой. В темноте высоко над головой разнесся крик птицы.
Еще дальше он возвращается со мной — Найенесгани,
вращая темным посохом для защиты.
Вспышки молний позади и впереди него.
К первой ступени лестницы,
к Месту Появления
он возвращается вместе со мной.
И радуга возвращается вместе со мной,
и говорящий кетан учит меня.
Мы поднимаемся по двенадцати ступеням.
Крохотные голубые птички поют надо мной,
Маисовый жук поет позади меня.
Хастиейалти возвращается вместе со мной.
Я взойду на Гору Появления,
Гору Вождя, Гору Дождя,
Гору Маиса, Гору Пыльцы…
Возвращение. Чтоб сесть на рисунок из пыльцы.
Чтоб обладать домом, огнем, пищей,
постелью, ногами, руками, телом,
чтоб владеть разумом и голосом, мощью
движения. Речью, что благословенна.
Возвращение вместе со мной. Собирание.
Восхождение. Сквозь туманы и облака,
по мхам и травам,
через леса и скалы, землю —
четырех цветов. Возвращение.
«Внук, мы стоим на радуге».
Бег. Звуки ветра и воды — теперь составляющие барабанной дроби. Путь становился все чище и чище. Кроваво-красный и будто усыпанный льдинками. Казалось, земля один раз дрогнула, и нечто, напоминающее башню из дыма, поднялось перед ним на повороте у края тропы. Переливаясь различными цветами, вздымающаяся колонна скручивалась, на ней проявилось пять лиц. Он узнал своих духов-хранителей.
