Клиффорд Саймак - Пересадочная станция
Столько работы, думала она. Столько лет обдумывания, составления планов. Создание андроидов без меток на лбу — точных копий людей, на места которых они отправлялись Тонкие сети шпионажа, расставленные ко дню возвращения Саттона. Годы разгадывания загадок прошлого в попытке отделить правду от вымысла…
Годы наблюдения и ожидания, борьбы с контрразведкой Ревизионистов. И осторожность, всегда осторожность, чтобы в восьмидесятом столетии никто ни о чем не догадался…
Но чего мы не учли…
Прискакал Морган и убедил Адамса в том, что Саттона нужно убить… Та парочка вылетела на астероид.
Но это ничего не объясняло… Было что-то еще.
Она стояла у окна, смотрела на всходившую луну, нахмурив брови и пытаясь сосредоточиться. Устала. Никакие мысли в голову не приходили. Никакие. Кроме одной: «Проиграли!»
Они проиграли, и этим объяснялось все.
Саттон, видимо, мертв, и это означало поражение, полное и бесповоротное. Это означало победу официоза, который был жесток и одновременно труслив, слишком труслив, чтобы принять открытый бой. Победа официоза, который стремился во что бы то ни стало сохранить статус-кво, официоза, который способен стереть с лица истории целые столетия здравого смысла только лишь для того, чтобы удержать руку на пульсе Галактики.
Такое поражение, думала она, еще хуже, чем если бы победили Ревизионисты. Книга все-таки была бы, и это лучше, чем ничего.
Вдруг раздался звонок. Ева бросилась к видеофону.
Звонил мистер Саттон. Наводил справки о Висконсине, — сообщил робот.
Жив! Как ты сказал — о Висконсине?
Это древнее географическое название, — ответил робот. — Он интересовался местом под названием Висконсин. Бриджпорт, городок в штате Висконсин. Это его интересовало.
Он что, собирался туда, ты так понял?
Да, я понял именно так.
Быстро скажи мне, где этот Висконсин?
Пять или шесть миль отсюда. А по времени — как минимум четыре тысячи лет.
Она вздохнула.
Нашел времечко…
Да, мисс…
А поточнее? — спросила Ева.
Робот обреченно помотал головой.
Не знаю. Этого я не понял. Его сознание было практически недоступно. Я только понял, что, перед тем как позвонить, он пережил сильный стресс.
Значит, ты не знаешь?
На вашем месте, мисс, я бы так не беспокоился. Он разговаривал как человек, который знает, что делает. Я думаю, у него все в порядке.
Ты уверен?
Да, я уверен, — твердо ответил робот.
Ева выключила видеофон и вернулась к окну.
Эш! — лихорадочно думала она, Эш, милый Эш! У тебя обязательно должно быть все в порядке. Ты жив и знаешь, что делаешь. Ты должен вернуться к нам и написать книгу… Не только для меня… Ты непременно должен вернуться. У меня, к сожалению, прав на тебя меньше всех. Ты нужен Галактике, а однажды ты станешь нужен и всей Вселенной. Маленькие, неприметные жизни ждут твоих слов, ждут той надежды, которые подарит твоя книга. Но больше всего они ждут уверенности. Уверенности в том, что все формы жизни равны.
Уверенности, что придет великое братство, которое будет выше всего, что за многие века придумано людьми.
А я, думала она, не имею права ни хотеть того, что хочу, ни думать так, как думаю.
Я ничего не могу поделать, Эш!
Ничего не могу поделать, потому что люблю тебя.
— Когда-нибудь, — тихо проговорила она. — Когда-нибудь…
Она стояла у окна, одинокая и несчастная, и слезы набегали на глаза и текли по щекам, но не было сил поднять руку и смахнуть их.
Глава 36
Сучок хрустнул у Саттона под ногой, и человек с гаечным ключом в руке медленно обернулся. Быстрая улыбка скользнула по его лицу, в морщинках, собравшихся в уголках глаз, читалось удивление.
Добрый день, — произнес Саттон.
Джон Генри Саттон был уже далеко и казался крошечной точкой на вершине холма. Солнце, перевалив зенит, склонялось к западу. Внизу, в долине реки, лениво каркали вороны.
Человек протянул руку для приветствия.
Мистер Сатгон, не так ли? Мистер Саттон из восьмидесятого века, если не ошибаюсь?
Бросьте ключ, — сказал Саттон.
Человек сделал вид, что не услышал.
Меня зовут Дин, — сообщил он. — Арнольд Дин. Я из восемьдесят четвертого.
Бросьте ключ, — повторил Саттон, и Дин повиновался. Саттон ногой откинул гаечный ключ подальше, — Так-то лучше. А теперь давайте присядем и потолкуем.
Дин предостерегающе поднял указательный палец.
Старик скоро вернется, — предупредил он, — Он любопытен, поэтому вернется — не успел задать мне кучу вопросов.
У нас есть время, — заверил Саттон, — пока он пообедает и вздремнет.
Дин что-то недовольно пробурчал, но все-таки присел на траву спиной к кораблю.
Случайные факторы, — сказал он, глядя в одну точку, — Вот отчего все задуманное может полететь к чертям. Вы, Саттон, — случайный фактор. Ваше появление не было запланировано.
Саттон удобно устроился на траве, поднял гаечный ключ, взвесил его в руке.
На тебе должна остаться кровь, мысленно обратился он к инструменту, еще до того, как закончится день.
А скажите-ка мне, если не секрет, — поинтересовался Дин, — что вы намерены предпринять?
Спокойно, — сказал Сатгон, — Вам придется поговорить со мной и сообщить кое-что меня интересующее.
С радостью, — откликнулся Дин.
Вы сказали, что прибыли из восемьдесят четвертого столетия. А точнее?
Из восемь тысяч триста восемьдесят шестого года, — ответил Дин, — Но на вашем месте я бы не задавал столь глобальных вопросов. Детали гораздо интереснее, уверяю вас.
Вы ведь не ожидали, что я здесь появлюсь? Думали, что дело в шляпе?
Конечно. Но мы победим, не сомневайтесь.
Сатгон поковырял землю гаечным ключом.
Не так давно, — тихо произнес он, — мне довелось стать очевидцем космической катастрофы. Человек, которого я оттащил от корабля, прожил несколько минут, но он узнал меня и пытался сложить пальцы в какой-то условный знак.
Дин сплюнул.
Андроид, — бросил он пренебрежительно. — Они вам поклоняются, Саттон. Они из вас просто идола сделали. А все потому, что вы, так сказать, подарили им надежду. И они возомнили, что равны человеку.
Надо полагать, — сказал Сатгон, — вы не верите тому, что я написал?
Еще чего не хватало!
А я верю, — твердо сказал Сатгон.
Дин молчал.
Вы взяли мою книгу, — спокойно продолжал Саттон, — и пытаетесь воспользоваться ею как еще одной ступенькой в лестнице человеческого тщеславия. Вы ничегошеньки не поняли. У вас нет ни малейшего понятия о том, что такое судьба! Вы не оставили судьбе никаких шансов…
