Александр Лукьянов - Черная пешка
-Мгм… -неопределенно ответил Всеслав.
-Да! –позвала Оги. –Сигнал! Приглашают всех сойти вниз. Плавгород будет совершать маневр.
-Кажется, я задумался… -смущенно сказал Бидзанби Да.
Комментарий Сяо Жень:
Всем, кто хоть немного знаком с прошлым и настоящим планеты Саракш известно, что
а)развитие авиации там катастрофически отставало от темпа общетехнического прогресса;
б)в Великой (Континентальной) империи был построен Личный Его Императорского Высочества Принца Кирну Четырех Золотых Знамен Именной Бомбовоз «Горный Орел». Этот самолёт обязан своей популярностью среди интересующихся саракшианскими реалиями землян писателям-историкам Аркадию и Борису Стругацким. Те упомянули его в романе «Обитаемый Остров»[2]. Возможно, если бы братья более подробно осветили жизнь Островной Империи, то в тексте промелькнуло бы и упоминание почтового самолёта «Пеликан».
Саракш, Магнитная Котловина
борт почтового самолёта «Пеликан», Островная империя
4 часа, 8-го дня 1-ой недели Белого месяца, 9590 года от Озарения
Всеслав, окружённый ящиками, тюками и контейнерами, сидел на жёсткой откидной скамье и под гудение семи мощных двигателей с огромным любопытством читал тощенькую брошюрку под названием «"Пеликаны" над морем».
Разработка средства экстренной доставки почтовых отправлений, которые невозможно послать при помощи проводной связи (бандеролей и посылок), начались еще до мировой войны. Возможно, конструкторы островитяне были знакомы с довоенными проектами континенталов, вроде бомбовоза «Горный Орел», однако их категорически не устраивала необходимость отводить под аэродромы большие участки столь ценимой на Архипелагах равнинной земли. Понятно, что совершенно оригинальная концепция гидроплана напрашивалась сама собой.
По конструкторской байке название «Пеликан» придумал для проекта сын главного чертежника. В годы мировой войны финансирование проекта было резко сокращено, однако гидроплан прошел все стадии чертёжных и макетных разработок. Его строительство началось на заводе «Меч витязя Хоку», остров Цигучи (Жёлтый Пояс).
В год окончания мировой войны первая огромная двухфюзеляжная машина была построена. Кроме шести моторов в крыле мощностью по 1000 л.с. на «Пеликан» установили еще один двигатель обратной тяги, расположив его сзади, между фюзеляжами. Двигатели традиционно запускали сжатым воздухом. Избыточный запас мощности позволял продолжать полет при остановке двух любых моторов. На гидроплане имелось 3 топливных бака.
«Пеликан» весьма впечатлял размерами. Взлетный вес «Пеликана» равнялся более чем 49 тоннам, а размах крыла составлял 58 метров. Оба поплавка обтекаемой формы напоминали корпус небольшого катера. Кабина и расположенное ниже её багажное отделения были вместительны и оптимально разделены на отсеки. Внушительные размеры позволяли экипажу двигаться не только в фюзеляже. В передней части крыла находились метрового диаметра проходы. Члены экипажа имели возможность по ним приблизиться к остановленному двигателю и устранить возникшую в полете неполадку.
Как и все немногочисленные саракшианские самолеты, «Пеликана» обшили дюралюминием. Прагматики-островитяне были безразличны к рекордомании и не стремились запустить «Пеликана» повыше. Машину они рассматривали исключительно как «ослика для перевозок». По очевидным причинам никогда не планировалось использование «Пеликана» как «боевого коня». В военных целях гидроплан не мог использоваться ни как бомбардировщик, ни как разведчик. До Континента гидроплан не долетел бы ни при каких обстоятельствах, а создание авианосца для такого гиганта - технически немыслимо.
Мало того, даже как самолёт гражданской авиации эта машина оказалась довольно капризной. Во-первых, «Пеликану» в режиме взлёта и посадки требовалось спокойное море. На взлётно-посадочный простор гидроплан выволакивали буксирным катером. Во-вторых, «Пеликан» летел на высоте 400-500 метров, поэтому при встрече с ураганом или грозовым фронтом был вынужден либо совершать экстренную посадку в ближайшем порту, либо огибать опасную зону.
Были и другие обстоятельства.
Бурное развитие кабельной связи, распространение телефонов и электронной почты привели к тому, что отправка традиционных «бумажных» открыток и писем почти свелась к нулю. А посылки и бандероли было можно отправить адресату неспешной, зато в десятки раз более дешевой морской почтой.
По этим причинам конвейерного выпуска самолётов не было налажено. Островитяне построили всего лишь четыре «Пеликана» и приписали их как средства связи по одному к каждому плавгороду. Когда машина вырабатывала ресурс, ее заменяли другой, собранной «штучно». Модернизация гидропланов, конечно, каждый раз производилась, но была умеренной. -«Это же надо как мне повезло! – гордо ухмыльнулся про себя Всеслав. –Довелось покататься на немыслимой экзотике! Думается, мало кто не только из землян, но даже из саракшианцев разъезжал по Материку на танке «Государь», да и на «Пеликане» летали немногие из островитян".
Тут самолет грузно обрушился в воздушную яму, у Всеслава подкатил ком к горлу и он закончил мысль: «И пусть не летавшие мне не завидуют!» В верхней кабине гидроплана он оказался совершенно случайно. Самолёт совершал рейс на остров Цаззалха Жёлтого Пояса, а груза туда было собрано мало. Поэтому и был продан билет. «А может всё-таки следовало подождать теплохода?» -подумал Лунин, когда «Пеликан» снова качнуло.
Смотреть в продолговатое оконце на однообразно волнистую поверхность океана было бессмысленно, так что чтение оставалось единственно приемлемым занятием. Чемодан с вещами был совершенно безнадежно зажат двумя алюминиевыми контейнерами. Но Всеслав злорадно сделал контейнерам двумя пальцами «козу»: словно предвидя это, он упаковал самые необходимые вещи в сумку, которую держал на коленях. Туда он спрятал брошюру о «Пеликане», а достал взамен книгу «Принципы биосоциального регулирования общества и основы биополитики».
На «Конспект лекций по обществоведению с точки зрения общей теории систем», написанный Цаохи Дзи, не сразу обратили внимание. Специалистам-философам она представилась недостаточно солидной, школярской и дилетантской. Для его учениц, напротив, оказалась «шибко мудреной». Однако началось ее усердное штудирование «интеллигенцией среднего звена» – учителями, врачами, инженерами. Они тут же извлекли из сочинения его суть: утверждение о том, что в любой системе, в том числе - внутри общества, действуют «креативная», «аккумулятивная» и «деструктивная» силы. Могло ди это как-то сочетаться с открытиями нейрофизиологов деления на «левополушарников», «правополушарников» и «подкорочников». Могло. Но, во-первых – как именно, а во-вторых – что из того? Можно ли было, опираясь на эти открытия сформулировать обоснованную теорию целенаправленного изменения мира людей к лучшему? Теорию, которая позволила бы обществу не брести вслепую по неведомым путям, а самим, если не прокладывать, то хотя бы выбирать из этих путей наиболее приемлемый.
