Эллис Питерс - Монаший капюшон (Хроники брата Кадфаэля - 3)
- Подойди к огню, - доброжелательно обратился к нему Кадфаэль, присядь, успокойся и ответь мне на один вопрос - только честно и откровенно, как на духу. Скажи, это ты нанес Гервасу Бонелу смертельный удар?
Мальчик осторожно примостился на самом краешке лавки. Свет от жаровни освещал его лицо и фигуру, и Кадфаэль смог разглядеть угловатого, стройного паренька, худощавого и довольно высокого для своих лет. На нем были длинные, плотно облегающие штаны и короткая туника, какие носят деревенские парни. Капюшон был откинут на спину, открывая копну спутанных курчавых волос. В красноватом свете жаровни они выглядели темно-каштановыми, но, возможно, днем показались бы посветлее. Лицо паренька было еще по-детски округлым, но красивые тонкие скулы уже начинали придавать ему мужественные черты. Он не сводил взгляда с Кадфаэля и его встревоженные глаза казались огромными.
- Я никогда не поднимал на него руку! - пылко вскричал парнишка. - Он оскорблял меня в присутствии матери, и я ненавидел его, но, клянусь спасением души, не я нанес ему этот удар!
Кадфаэлю ведомо было, что даже неопытные юнцы способны, - коли приспичит, - мастерски лгать и притворяться, однако сейчас монах готов был поклясться, что здесь все без обмана. Паренек попросту не знал, как погиб Бонел, об этом ему не рассказывали, а когда речь заходит об убийстве, то первое, что приходит на ум, - это нанесенный в гневе смертельный удар. Вот и малец решил, что так оно и было.
- Ну и слава Богу! А теперь я хочу, чтобы ты поведал мне обо всем, что там случилось, и будь уверен, я выслушаю тебя очень внимательно.
Мальчик облизал губы и начал свой рассказ, совпадавший с тем, что Кадфаэль уже слышал от Ричильдис. Пришел он с Меуригом, потому что тот без конца уговаривал его помириться с Бонелом ради матери. Да, он был обижен и зол на отчима из-за того, что тот лишил его обещанного наследства, а он полюбил Малийли и друзьями там успел обзавестись. Если бы манор ему достался, он постарался бы управлять им по справедливости, - но нет так нет. Он и в ремесле делал успехи, и гордость не позволяет ему ни о чем просить человека, который не сдержал своего слова. Так что пошел он с Меуригом только из-за матери.
- Но сперва вы отправились в лазарет, - подсказал Кадфаэль, навестить Риса, его старого дядюшку.
Мальчик, казалось, удивился и слегка растерялся. И тогда Кадфаэль осторожно поднялся и словно невзначай прошелся по сараю. Дверь была прикрыта неплотно, и монах сделал вид, что его беспокоит пробивавшийся сквозь щель холодок.
- Да... я...
- И ты бывал там с ним и прежде, верно? Когда помогал Меуригу принести алтарь для нашей часовни Пресвятой Девы.
Лицо мальчика просветлело, хотя он и продолжал хмуриться:
- Да, конечно, они его вместе принесли, но какое это имеет...
Улучив момент, Кадфаэль подошел к двери и положил руку на крюк, будто собираясь закрыть дверь поплотнее и запереть, но вместо этого одной рукой резко распахнул ее, а другой ухватил пригоршню густых, жестких волос. За дверью кто-то сердито взвизгнул, и рука Кадфаэля втянула за вихор незнакомца. У того аж искры из глаз сыпались и зубы были стиснуты от злости, но он изо всех сил пытался не терять достоинства и не подавать виду, что ему больно. Это был стройный, крепкий парнишка, очень похожий на первого, разве что волосы были малость потемнее. Он был напуган и оттого злился.
- Мастер Эдвин Гурней? - дружелюбно осведомился Кадфаэль, выпуская густые каштановые волосы. - Тебя-то я и поджидал.
Монах закрыл дверь, и на сей раз накинул крюк - больше некому было подслушивать, затаившись снаружи, подобно тому как затравленный зверек, припадая к земле, вслушивается в лай охотничьей своры.
- Ну что ж, раз вы оба здесь, садитесь рядком, - дядюшка с племянником, - чтобы я мог разобрать, кто из вас кто, - и успокойтесь. Здесь потеплее, чем на дворе, и вас двое, а поскольку я, - как мне только что напомнили, - не так уж молод, опасаться вам нечего. Сбежать вы всегда успеете, а сейчас лучше всего будет, если мы попробуем собрать воедино все, что нам известно, и посмотреть, что получится.
Второй паренек, как и первый, был без плаща и слегка дрожал от холода. Он охотно направился к лавке у жаровни, растирал онемевшие кончики пальцев, и, подойдя, уселся рядом с приятелем. Теперь, когда они сидели рядом, было видно, что они действительно очень похожи. Семейное сходство было бесспорным, и что-то в их облике напоминало Кадфаэлю юную Ричильдис. Конечно, когда они рядом, спутать их трудно, но по отдельности легко можно принять одного за другого.
- Так я и думал, - сказал монах, - Эдви разыгрывал передо мной Эдвина, - чтобы Эдвин мог избежать ловушки, если я задумал бы поймать его и выдать людям шерифа. И Эдви неплохо справился с этой ролью, совсем неплохо...
- И как всегда все перепутал! - со снисходительной усмешкой заметил Эдвин.
- Как бы не так! - вскричал Эдви в сердцах. - Ты же мне и половины не рассказал. Что мне было, по-твоему, говорить, когда брат Кадфаэль завел речь о посещении лазарета? Ты мне об этом ни словом не обмолвился.
- А с чего бы мне об этом рассказывать? Какое это имеет значение? Признайся лучше, что ты сам все испортил. Думаешь, я не слышал, как ты чуть было не назвал мать бабушкой, да еще "они" вместо "мы" ляпнул. И брат Кадфаэль тоже это слышал, а то как бы он смекнул, что я подслушиваю за дверью?
- Да чего тут смекать, когда ты дрожал как осиновый лист и хрипел как старик столетний, - не остался в долгу Эдви.
Эта перебранка вовсе не была ссорой: приятели постоянно обменивались и не такими любезностями, но при этом были готовы защищать друг друга не на жизнь, а на смерть. Не найдя слов, Эдвин отвесил племяннику подзатыльник, а тот в ответ так ловко дернул дядюшку за ворот, что Эдвин полетел на пол. Ухватив приятелей за шиворот, Кадфаэль довольно бесцеремонно усадил их на лавку, но на сей раз подальше друг от друга. Носы расквасят - не велика беда, но неровен час сироп разольют. Короткая стычка пошла ребятишкам на пользу, они согрелись, страх, как по волшебству, пропал, и теперь оба лишь смущенно улыбались.
- Посидите-ка минутку, мальцы, не вертитесь, чтобы я мог вас сравнить. Ты, стало быть, Эдвин, дядюшка, хоть ты и помладше. Да, теперь я мог бы вас узнать, встретив по отдельности. Ты, Эдвин, чуток поплотнее, а глаза и волосы у тебя потемнее. Ах да, у тебя еще и маленький шрам под ухом, на скуле - беленькая такая полоска.
- Это он три года назад с дерева навернулся, - сообщил Эдви, - никогда толком лазить не умел.
- Ладно, ладно, хватит об этом! Так вот, мастер Эдвин, коли уж ты здесь, и я наконец знаю, который из вас двоих ты, ответь мне на тот вопрос, который я уже задавал твоему приятелю. Отвечай как на духу: это ты нанес смертельный удар мастеру Бонелу?
