Джордж Гайп - Гремлины
Почему-то он чувствовал, что она не поверит.
Придя домой во втором часу ночи, Линн и Рэнд чувствовали страшную усталость. Свет в прихожей горел, но из-под двери комнаты Билли света видно не было.
— Наверное, он лег спать давным-давно, — сказал Рэнд, зевая.
Он быстро почистил зубы и разделся, предвкушая, как заберется в мягкую постель. Линн уже сняла покрывало, потом быстро поцеловала его и пошла в ванную. Рэнд потянулся, сел на кровати, поднял вечно болевшие ноги и скользнул ими под простыню.
Внезапно они наткнулись на что-то холодное и твердое, от чего он отпрянул так резко, что чуть не упал с кровати.
Билли встал на следующее утро рано, хотя спал очень чутко. Сразу после того, как их заперли в коробке, пять новых Могваев почти час пытались запугать его своей угрожающей болтовней, но он оказался стойким. Полоска — последний, кто еще держался, наконец сдался, разразившись напоследок ревом, и все они уснули.
Они вели себя несколько беспокойно, но тихо, когда Билли встал, оделся и спустился вниз.
Мать была в кухне, она уже сварила кофе и накрыла стол к завтраку. Она приветливо улыбнулась Билли, потом слегка наклонила голову набок.
— Зачем ты вчера это сделал? — спросила она.
— Что сделал?
— Положил решетку из духовки в нашу кровать.
Мгновение Билли смотрел на нее, не понимая.
— Это никто, кроме тебя, не мог сделать, — сказала Линн. — Я этого не делала, а отец так испугался, что я уверена, он ни при чем.
— О.
— Что это значит? — спросила Линн.
— Это значит, что мне нужно поговорить с вами, с папой.
— Он в мастерской.
Рэнд сидел на скамейке в страшно захламленной части подвала, которая служила ему мастерской. Много лет назад он отгородил ее и сам отделал стены, повесив на них портреты Томаса Эдисона, Элиаса Хау, Александра Грэма Белла, Сэмюэля Ф.Б.Морзе, Гульельмо Маркони и, наверное, своего самого любимого кумира Уиткома Л.Джадсона. Однажды, когда Билли спросил, кто это, Рэнд ответил красноречиво: «Эти остальные сделали великие открытия и прославились, — сказал он. — И несомненно, фонограф, швейная машина, телеграф и радио очень полезны обществу. Но что бы с нами стало, если бы не было «молний». Вот что дал нам Джадсон, мой мальчик, только это называлось «универсальной застежкой» или «быстрой застежкой» в 1890-х годах, когда он ее изобрел».
Теперь, склонившись под гигантской схемой Товарища по Ванной, приколотой к стене над столом, Рэнд возился со странного вида предметом, который позволял решить все проблемы утреннего туалета, если, конечно, иметь несколько дипломов инженера и массу терпения.
Билли тихонько постучал и вошел.
— Я добавил еще одну функцию Товарищу по Ванной, — сказал Рэнд, не поднимая головы от работы. Немедленно становясь агентом по продаже, он поднял вверх предмет. — Допустим, вы опаздываете на важнейшую встречу. Вы поднимаете руку и касаетесь подбородка, и… О боже! Вы забыли побриться. Что делать?
— Многие забывают побриться перед важнейшей встречей? — спросил простодушно Билли.
— Конечно, — ответил Рэнд. — Это может случиться.
— Но тогда можно забыть принять душ или ванну, да?
— Не обязательно. Некоторые принимают душ или ванну накануне вечером, чтобы сэкономить время.
Билли кивнул.
Довольный собой, как если бы он одержал важнейшую победу в битве против невежества, Рэнд нажал на переключатель. Из щели сбоку появилась двусторонняя бритва.
— Ух ты, здорово, — улыбнулся Билли.
Он протянул руку и взял Товарища по Ванной так, как будто собирался бриться. Потом, заметив еще одну кнопку около бритвы, он сказал:
— Наверное, это для пены, так?
— Нет… не надо!
Было уже поздно. Билли коснулся кнопки, и в потолок ударила струя белого крема. Чуть не уронив Товарища по Ванной, он отскочил, поскольку сверху посыпались хлопья пены.
— Это кнопка подачи крема для бритья, — сказал Рэнд. — Но я еще не придумал, как снизить давление.
— О.
— Не волнуйся, я придумаю.
— Да, папа. Я уверен, что придумаешь.
Во время короткой паузы, возникшей, когда Рэнд вытирал лишнюю пену со своего изобретения, они оба вспомнили нечто важное.
— Да, папа…
— Сын…
— Мне нужно тебе кое-что… — начали они вместе.
— Давай, — сказал Билли.
— Я просто хотел спросить тебя, зачем ты положил это нам в кровать, — сказал Рэнд.
— Я как раз пришел рассказать об этом, — объяснил Билли.
— Ну, давай, — поторопил его Рэнд через несколько секунд, когда стало ясно, что сын не находит слов.
Билли сел на единственный стул в мастерской и медленно объяснил, что произошло накануне вечером. Отец слушал, вначале недоверчиво улыбаясь, затем со все возрастающим ужасом.
— Ты хочешь сказать, что мальчик-китаец говорил правду? — спросил он наконец. — Вот что делает вода — они от нее размножаются?
Билли кивнул.
— И теперь у нас их шестеро?
Он снова кивнул.
— Это безумие. Животные так не размножаются.
— Я знаю.
— Где они теперь?
— У меня в комнате. Я закрыл их в коробку для перевозки Барни.
— Хорошо.
— Они очень хотят вылезти оттуда, — сказал Билли. — Если мы будем держать их там постоянно, шум сведет нас с ума.
— Наверное, мне надо пойти посмотреть.
Минуту спустя, родители Билли смотрели, как он открывает крышку коробки. Внутри сидели пятеро новых Могваев, Полоска подался вперед, глаза всех пятерых были полны влаги, лица выражали невинность. Если не считать легкого блеска в глазах, они казались такими же добродушными, как Подарок, такими же дружелюбными, как Барни.
— Они хорошенькие, — улыбнулась Линн.
— Да, — сказал Билли. — Но они не такие, как Подарок, мама.
— Да? Чем они отличаются?
— Они злобные.
Он рассказал, что они наделали накануне вечером кроме того, что положили решетку из духовки родителям в кровать. Но Билли должен был признать, что их поступки были похожи скорее на безобидные шутки, чем на злонамеренные деяния.
— Может быть, они просто нервничали и были возбуждены, — предположила Линн. — В конце концов, это был их первый вечер на земле.
— Нет, мама, — возразил Билли. — В них было что-то пугающее.
— И сейчас есть?
— Не так заметно, — сказал он. — Но что-то осталось. Понимаешь, видимо, им не понравилось сидеть взаперти в коробке, и они ведут себя хорошо, чтобы обмануть вас с папой.
Родители засмеялись.
— Это глупые животные или профессора колледжей? — спросила она.
— Они не глупы, мама. Поэтому я думаю, что у нас будут большие неприятности, если они останутся здесь.
