Елена Хаецкая - Хальдор из Светлого города
Барон задумчиво сказал, не замечая, как кривятся губы Хальдора
– Хорошо, что я нашел тебя, Хальдор.
("…Неплохо, например, иметь вшей, которых можно было бы ловить на себе и давить под носом у этого аристократа…»)
– Как вам угодно, господин барон.
– Перестань называть меня «господин барон», – не выдержал мальчик.
– А как мне вас называть?
– По имени – Хельги.
Хальдор усмехнулся.
– Постараюсь, – сказал он.
("… С другой стороны, если бы я имел дело, предположим, с рыцарем Ордена Шлема, который и убить при случае может, я вел бы себя иначе. Осозноать все это до крайности гнусно…»)
– Не сердись, – сказал барон, и вдруг его серые глаза вспыхнули зеленоватым огоньком, потому что их задел луч света.
– Хорошо, – ответил Хальдор, тоскливо мечтая о том, чтобы снова оказаться в одиночестве.
Барон подсел к нему поближе.
– Расскажи, как ты их порубал одним кинжалом, – осторожно попросил он.
Хальдор покосился на него, еле заметно усмехнулся и тут же вздохнул.
– Господин барон, – сказал он, – боюсь, кто-то дал вам обо мне ложные сведения. Большую часть сражения я проваляся у них в ногах.
Он видел, что барон ему не верит. Что ж. Мое дело – сказать правду, а там хоть трава не расти.
Трава, кстати, росла, густая и горячая, и Хальдор снова растянулся на ней.
– Ты мужественный человек, – сказал барон.
Хальдор невнятно промычал в ответ. Какое-то время они молчали, но барон не уходил.
– Скоро вернутся мои родители, – сказал, наконец, барон. – Я хотел бы познакомить тебя с ними.
Только этого мне не хватало.
– Не имеет смысла, – ответил Хальдор возможно более сдержанно. – Я скоро ухожу из леса назад, в Светлый Город…
Он брякнул это просто так, чтобы отвязаться от барона, и вдруг в ужасе понял, что сказал правду.
– Ты хочешь вернуться? – удивился барон.
Хальдор смотрел, как прозрачное облако проплывает под солнцем, пропитываясь золотом. И хотя над Городом тоже было небо, Хальдор мысленно прощался с ним.
– У меня остались в Городе кое-какие дела, – нехотя сказал он.
Барон помялся, обуреваемый жаждой подвига.
– Можно, я пойду с тобой?
Из травы донесся стон.
– Хальдор, – поспешно сказал барон, – если ты сомневаешься во мне, мы можем обменяться оружием и стать братьями…
– Чего? – протянул Хальдор. – Мне быть братом барона?
Он рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Барон, как выяснилось, не думал шутить.
– Я серьезно говорю, Хальдор.
Хальдор резко сел и с откровенной злобой посмотрел в ясное лицо мальчика.
– А вы не боитесь, – спросил он, – что я предам вас, как предал своего мастера?
– А это неважно, – ответил барон просто. – Брат останется братом, что бы он ни сделал. – Он немного помолчал и добавил – И нет ничего сильнее этого.
Книжек начитался, подумал Хальдор и равнодушно возразил:
– А дружба, «сие священное чувство», господин барон?
Барон не заметил иронии, которая кровавой каплей просочилась сквозь марлевую повязку безразличия.
– Товарищ – это больше, чем друг, – уверенно сказал он.
Хальдор с нехорошей усмешкой отвернулся. И увидел дракона. Лохмор, широко расставив лапы на перекате, увлеченно плевал в воду огоньками и смотрел, как они гаснут. Не такое уж я дерьмо, неожиданно для себя подумал Хальдор.
Барон тронул его за локоть.
– Хальдор…
О боги Собачьей Долины, да не хочу я, не хочу я в Светлый Город! Не хочу я совершать подвиги! И по трущобам бродить я тоже не имею ни малейшего желания. Я хочу спокойно умереть в Лесу. Своей смертью. Вот под этой эеленой сосной.
Хальдор глубоко вздохнул.
– Хорошо, – сказал он. – Я стану вашим братом, и вам не придется об этом жалеть.
К его удивлению, барон слегка покраснел. Он вытащил нож.
– Дай руку, – сказал он решительно.
Хальдор, не раздумывая, повиновался, и барон полоснул его ножом по запястью.
– Да вы что! – вскрикнул Хальдор.
Барон прикоснулся губами к ранке и, зжмурившись, лизнул крови. Хальдор, опустив ресницы, смотрел, как барон смущенно обтирает окровавленный рот и сует ему свою крепкую детскую руку.
Хальдору стало нестерпимо жаль уродовать это смуглое запястье, но барон произнес сквозь зубы:
– Режь!
Потом они перетянули надрезы полосками чистой ткани, обнаруженной в кармане у барона. Хальдор с непривычной для себя заботливостью наматывал тугой лоскут. Внезапно он забыл о баронском титуле. Он увидел, что перед ним стоит, вздрагивая пушистыми ресницами, мальчик, младший его на семь лет. Просто мальчик, темноволосый и тоненький.
Мысли барона были заняты совсем иным. Он тихонько вздохнул и сказал:
– Представляешь, мы будем с тобой бороться за справедливость. Ты будешь весь в черном. Сквозь прорези полумаски будут сверкать твои дерзкие ярко-синие глаза. В руке у тебя разящий клинок, неотвратимый, как само Возмездие… – Барон чуть понизил голос. – Самый главный тиран Светлого Города спит. И вдруг черная тень скользнула в его спальню. Насмешливый голос с металлической ноткой произносит: «Молись богам, несчастный, но вряд ли они помогут тебе, ибо пришел я, Черный Мститель!»
Хальдор бросил на барона туманный взгляд, мысленно представив себе этого совенка в трущобах Светлого Города.
– А на центральной городской площади мы поставим статую мастера Гисли, – сказал ему Хальдор.
17.
– Хальдор… – пробормотал мастер Гисли и заплакал светлыми слезами.
Он сидел на кухне своего дома в квартале Четыре Цвета. Сидел он, навалившись на стол, который был захламлен мелкими объедками, копившимися здесь не один день. В кухне крепко пахло сивухой и портянками.
Гисли с натугой встал. Физиономия его пошла бурыми и фиолетовыми пятнами, рот стал мокрым и съехал на сторону. Гисли пошарил у себя за спиной и неверной рукой нащупал край стола, в который и вцепился, чтобы не упасть. Хальдор смотрел на него, словно издалека. За те три месяца, что они не виделись, Гисли ухитрился постареть на несколько лет.
– Так ты живой, сынок, – снова забормотал мастер.
Хальдор с неподвижным лицом шагнул к столу, попутно отцепил от себя дрожащие красноватые пальцы Гисли и плеснул в грязный стакан скверно пахнущей бормотухи. Гисли следил за ним, и в глазах его светилась тихая, глуповатая радость. Хальдор глотнул вина. Мастер вдруг засуетился и стал причитать, что вот, нечем даже накормить гостя с дороги.
– Денег ну совершенно нет, – добавил он плаксиво. – Почему-то на винище всегда что-то находится, а вот на остальное – нет, парадокс нашей жизни…
И он жалко улыбнулся.
Хальдор поставил стакан, облизывая губы.
