Борис Долинго - Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы
«Чтобы их тотчас же усадили за лабораторные столы? Пойми, Алина, им не дети нужны, а новые развлечения! Они же от скуки не знают, куда еще себя пристроить! Мы с Элеком нашли выход из купола в старых лабиринтах. Я не смогу долго прятать своих друзей. Мы уходим сегодня. Прощай! Спасибо за помощь!»
На этот раз Май не стал выключать компьютер, но Алина вдруг почувствовала, что его больше нет на другом конце незримого канала, протянувшегося сквозь десятки столетий.
«Прощай! Удачи тебе!» — написала она с опозданием.
И нахлынули потоками слез тоска, одиночество и боль за маленького мальчика, читавшего научные труды вместо детских книг.
Наплакавшись вволю, Алина вышла на балкон. В предрассветных сумерках внизу проглядывались очертания детской площадки. Через несколько часов ребятня, которой нипочем любая жара, будет носиться по этому двору… Алина попыталась представить, каким был бы этот двор без веселых детских криков, и к горлу подкатил новый комок.
Пройдет несколько лет, играющие здесь ребятишки вырастут и станут учеными, конструкторами, художниками, артистами, врачами… «Наркоманами, рэкетирами, проститутками», — услужливо продолжил список привычный скепсис жизненного опыта.
Будущее… без будущего?
«Вы ведь из прошлого, — вспомнились слова Эле-ка, — а значит, можете что-то изменить!»
Но что?! Самое большое, что может сделать она сама или ее гипотетические потомки, — это оказаться в одной из голодных орд, штурмующих исполинские купола. Или постараться попасть в один из них и медленно наблюдать за закатом человечества. Будущее известно, что тут можно менять!
«А известно ли?» — подумалось вдруг Алине. И почему жители куполов так уверены, что снаружи не осталось никого, если они несколько тысяч лет и носа туда не высовывали? Все, что видели они из-за своих стен, были неистовствующие толпы существ, потерявших людской облик. Но все ли поддались этому волчьему инстинкту? Не нашлось ли таких, кто не впал в эту всеобщую панику, продолжая искать выход, вместо участия в лихорадочной грызне за последние кубометры газа и глотки пресной воды? Таких, кто не старался потопить другого, рискуя утонуть самому, а протягивал ему руку, чтобы спастись вместе?
Наивно, глупо… Красиво!
На мгновение Алине представились далекие потомки этих людей, которым удалось пережить мировую катастрофу и атомное истребление. Отброшенные в каменный век, но не забывшие ничего и мечтающие вновь устремиться к звездам. И еще ей представилась выходящая им навстречу странная компания из одного мальчика и пятерых роботов с именами героев трехтысячелетней давности.
Пусть оно так и будет! А мы из прошлого, и в наших силах выбирать наступающее завтра.
22 марта 2005 года
После выхода из декретного отпуска Алина закончила университет с красным дипломом и получила также вторую специальность педагога. По этой специальности она и продолжает работать, несмотря на периодические предложения брата все бросить и перейти в его компанию, ставшую крупным оператором мобильной связи. Коллеги поражаются ее самоотверженности, работоспособности и вере в успех самых, казалось бы, безнадежных дел. Ее дочери Светлане исполнилось восемь лет, и у нее есть две заветные мечты: стать балериной и выпросить у мамы собаку породы бобтейл.
Сосед Вовка сменил страсть к видеофильмам на фанатичное увлечение компьютерными играми, а потом, на удивление всем знакомым, организовал с несколькими приятелями одну из первых отечественных компаний по их производству. В настоящий момент Алина подбивает его на выпуск мультимедийного образовательного проекта для детей, и это получается у нее довольно успешно.
Алина никому не рассказывала о событиях, произошедших с ней одним очень жарким летом, перевернувшим всю ее жизнь. Ни одного лога, фиксирующего эти беседы, или иного подтверждения их подлинности она впоследствии не нашла.
Май больше не выходил на связь, хотя старый 386-й компьютер так и стоит на прежнем месте, готовый в любой момент к работе.
В прессе то и дело появляются сообщения о новых достижениях в исследованиях проблемы увеличения срока человеческой жизни.
Москва, Россия
Юрий Максимов
Мата
С Матой мы познакомились в Мавритании. Нам продал ее отец.
Где-то после трех, когда зной идет на убыль, я проходил по замызганной улочке Нуакшота, озираясь в поисках аптеки или чего-то подобного. Катя в это время мучилась от мигрени, лежа в апартаментах.
Я брел по пустой улице, слева изредка громыхали доисторического вида машины, справа тянулись лавки, да все не те. Но вот из очередной вынырнул сморщенный чернокожий старик, в засаленном халате и с белой бородкой.
— Здравствуй-здравствуй! — пробормотал он на английском. — Заходи, купи, все есть.
— Обезболивающее есть? — громко спросил я на случай, если старик глуховат. — Чтобы боли не было, понимаешь? Голова у моей жены болит, понимаешь? — Для верности я ткнул пальцем в свою бейсболку и по инерции добавил: — Жена, понимаешь?
— Заходи-заходи. — Он схватил меня за рукав и увлек в темноту лавки, приговаривая: — Все есть, все.
Мы оказались в крохотной комнатке с пыльными окнами. Старик усадил меня на резную лавку и скрылся за внутренней дверью, пробормотав: «одна минута». Я смотрел на выцветшие ткани, развешанные по стенам, и все крепче осознавал, что обезболивающим здесь и не пахнет, а просто очередной торговец открыл охоту на редкого в этих краях иностранца.
И теперь мне предстоит минут десять отбиваться от навязчивых предложений купить «кароший ткан». Подмывало просто встать и уйти, я даже почти решился, но… выходить из прохладной каморки на солнцепек, вонь и загаженный асфальт… «Ничего, посижу немножко», — подумал я.
Много раз потом об этом пожалел.
Старик действительно вернулся через минуту, ведя за собой… ну, по нашим меркам еще ребенка, а по мавританским — вполне годную на выданье девушку лет пятнадцати. Серое платье до пола, платок обрамляет симпатичное смуглое личико. Мавританцы делятся на «белых» мавров — чистых арабов, «черных» мавров — берберов, смешавшихся с неграми, и собственно негров. Но цвет кожи девочки был куда светлее, чем даже у чистых арабов. Вполне европейская «белокожесть», при совершенно восточных чертах лица. На редкость интересное сочетание.
Гадать о причине долго не приходилось: видно, жена старика лет пятнадцать назад пала с белокожим иностранцем. Неудивительно, что в доме ее нет. С этим здесь строго. Таких по шариату после родов побивают камнями. Закапывают в землю по грудь, и каждый проходящий мимо «добрый мусульманин» бросает в торчащую голову булыжник. Скоро от нее остается лишь кровавое месиво. Такая экзотика до сих пор практикуется в ряде самобытных стран вроде Бангладеш или той же Мавритании.
