Лилия Баимбетова - Планета-мечта
Но судьба
Ей уготовила иное.
И Марию,
И жизнь ее,
Наполненную мукой
И величьем той,
Что жизнь свою с Великими связала,
Мы помним до сих пор
И будем вспоминать,
Покуда снова в звездные глубины
Не унесется это племя,
С которым
Ее судьба объединила.
Она проснулась в комнате,
Открытой всем ветрам,
В вершинах высочайших гор.
И тот, кто стал ей мужем,
Смотрел, как пробуждается она.
Она была еще ребенком — острый меч
Их разделял во время сна.
Но в остальном она была женой.
Так с детства приучалася она
Жить, любить и соблюдать обычаи этого народа,
Что отныне был ей родным.
Но много времени прошло, пока
Ей не открылось, что она
Жена не просто воина и мага,
Но Короля….
Она росла.
И полюбила мужа своей душой.
Она ждала лишь дня,
Когда он, наконец, коснется ее тела.
Она была так счастлива любовью —
Прекрасное невинное дитя. Пятнадцать лет.
Беда пришла нежданно.
Война, где нелюдь шел на человека,
А человек на нелюдя…
И Вороны должны были решать,
Им, существующим как птицы и как люди,
Была дана от мира эта власть.
Но и они не избежали тех ошибок,
Что каждый должен совершить.
Людей им было не за что любить, и Вороны желали
Встать на иную сторону, и лишь Король противился.
Был среди Воронов старик, что ненавидел Короля,
Он выступил вперед и объявил,
Что обвиняет Короля,
И произнес такое заклинанье:
Ничья тень да не падет на тебя,
Травы выдернут корни свои и отступят пред тобой,
Воды текучие побегут от тебя,
Воды стоячие в землю впитаются, чтобы не питать тебя,
Капли дождя обойдут тебя стороной,
Все живое отвратиться от тебя,
Все мертвое рассыплется в прах перед тобой,
Ибо ты отныне изгой и во веки веков изгой.
Прочь от мира пусть уведет тебя тропа.
То было заклинание изгнания.
Такая власть над миром Воронам дана,
Что мир их слушается, и отныне
Изгнаннику лишь смерть была уделом…
9. Из сборника космофольклора под редакцией М. Каверина. Литературная обработка Э. Саровской. История Марии из Серых гор.
Когда эта девчонка, Мария, родилась, никто этому, понятно, не обрадовался. В семье было уже девять детей, да семеро — девки, куда еще одну-то? В год ее рождения у них и вовсе пожар случился, да так, что не только добра не вытащили, но и двоих детишек не уберегли. Отец ее продал землю и купил развалюху на краю деревни. Там-то Мария и росла, пока жила со своими. Да только жила она там недолго, всего-то шесть годков.
Когда девочка пропала, никто особо не опечалился. Мария была светленькая, и хоть ребенком она была нескладным, худеньким и некрасивым, все сочли, что ее похитили вороны — демоны, поселившиеся в Серых горах с незапамятных времен. Они только тем и занимались, что похищали девочек и молоденьких девушек, и преимущественно светленьких. Если б семья жила хорошо, родители пожалели бы о своей младшенькой, а нынче только рады были, что одним ртом стало меньше. Отец даже сходил в Храм Света в благодарность за то, что эта участь постигла младшую — самую некрасивую, а не вторую дочь Веру, которую можно было при удаче выгодно выдать замуж (она и вправду стала женой бургомистра Альвердена и важной дамой).
Мария же, уснувшая на опушке леса в жаркий и душный полдень, проснулась в просторной комнате с каменными стенами, на широкой кровати под серым балдахином. Во все глаза смотрела девочка вокруг, и не сразу она поняла, что на кровати с краю сидит кто-то и смотрит на нее. Этот кто-то сидел так неподвижно, что девочка не замечала его, прежде чем не наткнулась несколько раз на него взглядом. Но так же, как прежде она не замечала его, довольно долго она не видела, какие у него глаза. Прежде Мария увидела всю его внешность целиком: худое сухое лицо с определенными красивыми чертами, короткие черные волосы, черные свободные одежды, странная металлическая узорчатая палка на поясе. И только потом она увидела его глаза.
Разрез глаз у того, кто сидел перед ней, был человеческий, но под веками таилась абсолютная тьма. Эта была чернота ночного неба или вод глубокого колодца. В сущности, это были глаза птицы или собаки, в общем, того существа, у которого радужка настолько велика, что белка не видно. Но из-за того, что глаз эти были не просто темные, а именно черные, нельзя было понять их выражения, и они производили странное и страшное впечатление. Мария и впрямь испугалась, но после того первого мгновенного страха она больше никогда не боялась его.
Тот, кто показался девочке человеком, пусть и со странными глазами, был Царь-ворон и один из величайших магов, что когда-либо рождались среди этого народа. До него никто не сумел овладеть Жезлом Тысячелетий, который всегда был знаком Царя и в котором была сосредоточена вся магия воронов, этого чудесного народа, пришедшего из космических далей. Жезл этот в незапамятные времена был сотворен Кордом-магом, и до недавнего времени его сила была неподвластна никому. И теперь Мария должна была стать его женой. Она, конечно, была слишком мала еще, потому, пока ей не исполниться восемнадцати лет, они должны были спать, разделенные мечом.
Девочка выросла под присмотром Эльмы, жены старика Тэра. Именно от Эльмы Мария, с раннего детства страстно полюбившая мужа, узнала достоверно, что он за создание. О том, что он существует в двух ипостасях, она знала давно, и это не смущала ее так, как то, что ему уже было больше шестисот лет и что он еще много проживет после того, как она состариться и умрет. Марию это открытие страшно разозлило, она ревновала его к тем женщинам, которое — шесть веков! — были у него до нее и которые будут после. Два дня она ходила красная и злая и ссорилась с мужем, пока Эльма не допыталась, в чем дело, и не объяснила ей, что вороны женятся лишь однажды и что ни одной женщины, кроме нее, в его жизни не было и не будет. Другой мукой было для Марии то, что он женился на человеке, и оттого все будут плохо о нем думать. Но она выяснила — к немалому своему удивлению, — что среди воронов есть только мужчины, и они испокон века женились на человеческих дочерях, у которых при этом рождались только мальчики и только вороны.
Никто не знает, отчего разгорелась война людей с остальными народами. Как и у всякой войны, у нее не было очевидных причин. Вороны встали, конечно, на сторону нечеловеческих народов. Один лишь Царь-ворон не хотел войны. И власть его была так велика, что он мог бы и остановить конфликт, но Совет старейшин, куда входили все уважаемые и старые вороны, хотел войны и считал, что Царь предает интересы своего народа.