Сергей Трусов - Синдром возгорания
- Брутика сманили... - прошептал он горестно. - Перевоспитать хотят... Лягашом заделать... Да я бы этих сволочей!..
Настроение у дяди испортилось вконец. Даже самогон и тот не помогал. Иваныч наливался молча, мрачно, без всякой радости, словно подчиняясь неотвратимости судьбы. Опять заговорил про далекую Канаду, вспомнил близкую Сибирь и окончательно зациклился на Брутике.
- Это что ж такое получается? - обиженно бубнил Иваныч. - Они его украли, а я, значит, плати? Разорить меня решили? Вот вам! Нате! - И сложив увесистую дулю, дядя тыкал ею в сторону поселка.
Постепенно начало темнеть. Чайник закипел, и Сергей, сняв его с огня, подбросил в печку дров. Иваныч, отрешенно глянув на взметнувшееся пламя, внезапно оживился.
- Гы! - сказал он удивленно и тут же просиял улыбкой во весь рот: Гы-ы!..
Потом поднялся и, пошатываясь, удалился за угол хибары. Там чем-то принялся греметь, стучать, скрипеть, сопровождая непонятную возню отборным матом. Сергей с Володей, переглянувшись и пожав плечами, с интересом ожидали результата.
Наконец, Иваныч появился, держа в руке какую-то уродливую палицу. Присмотревшись, Сергей сообразил, что это факел, изготовленный из палки и рваного тряпья.
- А-га-га! - закричал Иваныч, потрясая пока что безобидной булавой.
- Эй! - опешил Вова. - Ты что задумал?
- Разойдись! - рявкнул дядя и, скользнув в каморку, снова чем-то загремел, а потом забулькал.
В воздухе запахло керосином.
- Иваныч! - заорали квартиранты, вскакивая. - Ты что, с ума сошел?!
- Брысь, козявки! - дохнул Иваныч самогоном и, перемахнув через скамейку, оказался у костра.
Факел запылал.
- А-га-га! - победно заревел Иваныч-Герострат. - Всех спалю! - И кинулся к калитке.
Ребята, опомнившись, бросились наперерез и заслонили выход.
Видимо, белесая суспензия основательно разъела дядины мозги - прыгнув в сторону, он принялся скакать по помидорным грядкам, размахивать горящим факелом и выкрикивать хулу. В черных тренировочных штанах, в рубашке с закатанными рукавами, Иваныч походил на распоясавшегося эсэсовца.
Постояльцы, осознав смертельную опасность номера, кинулись ловить артиста.
- Не трогайте меня-я! - завывал Иваныч, отбиваясь факелом. - Пустите меня к морю!
Улучив момент и сделав обманное движение, поджигатель вырвался на волю и с нечеловеческим проворством зигзагами помчался вниз. Свет факела, словно указывая путь всем сумасшедшим, замелькал между кустами блуждающей звездой.
- К морю побежал! - догадался Вова и, обезумев, завопил: - Лови его!!!
Ребята, что было сил, понеслись вдогонку.
Но по дороге Сергей опомнился.
- Стой! - крикнул он Володе. - Ошалел совсем? Море не горит!
Друг остановился, растерянно взглянул.
- А ведь верно... - прошептал он, тяжело дыша. - Не горит... Смотри! И указал наверх.
Сергей взглянул и обомлел - дядина хибара полыхала.
Дальнейшее происходило очень быстро и словно бы в кошмарном сне. Сначала Сергей кинулся наверх, но потом метнулся вниз и бомбою влетел в пожарную пристройку.
- Гори-им!!! - заорал он так, что задрожали стекла.
"Динамовцы" и брандмейстер Михаил испуганно вскочили, разметав по комнате колоду карт.
- Где-е? - метался в поисках огнетушителя Сергей.
- Что? Что? - залопотали физкультурники. - Что случилось?
- Пожар! Где огнетушители?!
Брандмейстер Миша бросился к окну, взглянул на море и, обернувшись, изумленно прошептал:
- Какой пожар? Ты чего, Сережа?
- Огнетушители!!! - ревел Сергей, опрокидывая стулья.
Но огнетушители имелись только на плакатах. Ярко-красные, пузатенькие и продолговатые, не лишенные своеобразного изящества, но совершенно бесполезные.
Наконец до одного из физкультурников, кажется, дошло. Нырнув под койку, он вытащил оттуда ящик-сейф и, открыв его ключом, извлек наружу какой-то крохотный огнетушитель, похожий, впрочем, на настоящий. Прижав игрушечный баллон к груди, "динамовец" голосом счастливого отца признался:
- Мой личный! Смотри, Сережа...
Но Сергей не стал смотреть и тем более дослушивать - выхватив баллон, рванулся на улицу.
Помощь подоспела вовремя - пламя бушевало так, что вблизи казалось, будто горит не только море, но и небо, и земля, и вся Вселенная. На фоне огненной стихии черным дьяволом метался Вова и ошалевшей тенью - Жулька. Направив раструб на огонь, Сергей рванул за вентильную ручку.
Огнетушитель, плюнув чем-то белым, мощно зашипел и стих. Не веря собственным глазам, Сергей неистово затряс пожарную фитюльку. Раздался тихий вздох, похожий на предсмертный, и руки эскулапа, выронив холодный труп, безвольно опустились...
Когда огонь унялся, глазам собравшихся зевак открылась унылая картина выжженное поле (как раз размером с дядюшкин участок), на котором там и сям дымились головешки.
В поселке заунывно и тревожно гудел железный рельс.
ЭПИЛОГ
Палило солнце. Дорога в город шла по самой кромке обрывистого склона. Внизу шумело море, накатывая волны на пустынный каменистый берег. Вода была настолько чистой и прозрачной, что сверху отчетливо просматривалось дно.
Сергей поймал себя на мысли, что было бы неплохо напоследок искупаться. Спуститься, раздеться и, ни о чем не думая, нырнуть в прохладную купель. Возможно, этим безрассудством можно было бы хоть как-то скрасить впечатления о проведенном отпуске...
Когда пожар утих, на место происшествия явился поджигатель. Где он шлялся и какие фокусы выделывал - неведомо, но внешний его вид позволял кое-что предположить. Мокрый с головы до пят и мрачный, словно туча, Иваныч, хоть и бродил по пепелищу, смахивал на человека, пережившего потоп. Видимо, преступный замысел вселенского пожара бесславно провалился, и оттого пожар в родных угодьях представлялся дядюшке особенно несправедливым. Надувшись и ни с кем не разговаривая, Иваныч то и дело поднимал с земли какие-то горелые предметы и подолгу их рассматривал. словно вспоминая, какую службу ему сослужила та или иная вещь. Закончив воздаяние последних почестей, дядя подошел к племянникам и без особого энтузиазма попытался предъявить им счет за причиненные убытки. Понимая, что причиной такого поведения является не умысел, а угнетенность духа, ребята вежливо отвергли все претензии, аккуратно намекнув, что могут выставить свои. Во-первых, сгорели деньги, вещи, документы, а во-вторых, размер морального ущерба вообще не поддавался исчислению. Иваныч, молча выслушав и отрешенно покивав, наглухо ушел в себя. Оперативно подоспевшие "динамовцы" настырно предлагали подписать какой-то протокол, но дядя то ли в самом деле ничего не понимал, то ли мастерски ломал комедию. В конце концов разгневанные физкультурники ушли, пообещав Иванычу кучу неприятностей. С перепугу Сергей хотел незамедлительно удариться в бега, но Вова, здраво рассудив, что ночью далеко не убежишь, предложил заночевать в убежище Иваныча. Дядя вроде бы не возражал, и все втроем направились в подвал.
