Алексей Борисов - Утро Земли
– Срывай с него куртку, быстрее, горит! – закричал лейтенант, и легко перевернул Чарли на спину – сбить огонь.
Сильные руки Люка сдвинул тело в сторону, со скрежетом порвали швы, отбросили в сторону жар жадного пламени. Чарли неосознанно подался следом, ухватился за ткань, потянул на себя. Тепло от огня и холод морозного ветра соприкоснулись на коже, бросили в дрожь.
– Ты куда? Сгорел твой пуховик, не трогай, он ещё тлеет!
– Хочу! – захныкал Чарли и как безумец вцепился в опалённую ткань, – Мама!
– Бегом отсюда! – завопил лейтенант и ухватил непослушного за ремень, поднял на плечи. Три тени впереди пригибались к земле, бежали прочь, и командир поспешил следом. Чарли перестал сопротивляться. Он вцепился пальцами в какой-то грязный бесформенный свёрток, закрыл глаза и позволил унести себя из-под обстрела.
-
Через пару километров они перешли на быстрый шаг, а через час лейтенант приказал остановиться.
– Убежали немного, повезло. Теперь надо выбираться, – он свалил на землю безвольную ношу, покосился, как Чарли съёжился от холода, поджал колени к рукам и прерывисто, громко дышал, похоже, скулил или плакал.
– Куда? – осведомился Арнольд, – Надо подождать, когда придёт в себя, далеко на себе не утащим.
– Куда? – лейтенант огляделся по сторонам. Кругом простиралась пустынная, заснеженная местность, заваленная мёртвыми деревьями, бесформенным мусором – следами пребывания людей, остовами разрушенных построек, брошенных машин, провалами заброшенных дорог. Негромко подвывал проныра ветер, гнал по воздух мелкую, колючую снежную пыль.
– Мы пришли с юга, наша батарея была на востоке, если мы хотим оторваться и уйти как можно дальше, то надо идти на запад. Поэтому пойдём на север.
– Прямо на врага? – изумился Люк.
– Резонно, – хмуро согласился Арнольд, – Так есть шанс уцелеть, выйти к побережью, и там добраться до своих.
– Будем идти по ночам, а сейчас, – лейтенант кивнул бойцу с переломанным носом, – Проверь периметр. Пока совсем не стемнело, здесь переждём.
Стэнли пожал плечами, перетянул ремень винтовки и удалился в грязно-серые сумерки.
Лейтенант присел рядом с Чарли, снял крутку и укрыл ею по-детски хилые плечи. Подоткнул, чтобы земля не холодила, сам остался в потрёпанной толстовке. Он о чём-то подумал, сам не понял до конца о чём, переложил рюкзак, потянул было оттуда рацию, сообразил – сейчас ни к чему и положил обратно. Тут он поймал напряжённый вниманием взгляд старика.
– Как они нас обнаружили, а?
– Беспилотник, – лейтенант махнул на небо, злобно сплюнул сквозь зубы. Он посмотрел себе на руки: пальцы плохо слушались от холода, и веревка в рюкзаке никак не поддавалась. Мучительно текли секунды молчания, ему стоило труда поднять голову и посмотреть в глаза фермеру. Он завёл отряд под обстрел, но разве это его вина? Они знали, на что шли. Не на пикник, а в красную зону.
Сзади с тихим снежным хрустом приблизились шаги. И лейтенант воочию вообразил, как ствол дробовика направлен ему в спину.
– Ты включал рацию, – процедил не своим голосом Люк, – С кем ты разговаривал?
– Я при тебе разговаривал.
– Ага, ты сообщил, где мы находимся, рассказал, как нашли Чарли. А потом говорил только «да» или «нет».
Лейтенант до скрежета в зубах сжал челюсти, и твёрдо посмотрел перед собой. Он вспомнил возглас «или», брошенный из-под капюшона. Неужели Чарли видел, предугадал, и подтвердились его худшие опасения?
– Молчишь, выходит, что-то знаешь, – Арнольд прищурился, как Стэнли, и наклонился вперед, – Что за игру ты затеял?
– Да, знаю, точнее, догадываюсь. Но не более.
– Выкладывай, – выкрикнул Люк, но в это время зашевелился Чарли. Он приподнялся, придержал застёжки куртки лейтенанта, проговорил:
– Я слышал голос штабного. Они там пытались выйти на связь с миномётной батареей, но те молчали.
– Как ты слышал? – удивился Арнольд.
– У меня хороший слух. Привычка, – рассмеялся человек с пятном, – Не исключено, что батарея захвачена. Так и сказали.
– Арни, не слушай его, они спелись! – прошипел Люк, и за спиною лейтенанта лязгнул затвор.
– Эй, Митчел, сюда, быстрее!
На окрик Стэнли все обернулись. Он бежал, оступался и размахивал руками. Остановился поодаль, согнулся от нехватки дыхания. Люк опустил дробовик, но не сдвинулся с места.
– Что вы сидите? Видите вон тот поваленный дом? Знаете, кого я там нашёл? Андре Фрисберга!
Лейтенант встал первым. Арнольд подал руку Чарли и спросил:
– Можешь идти?
– Да. А кто такой этот Фрисберг?
– Он командовал другой группой.
-
Полуразрушенный дом чёрнел дырявыми проломанными стенами, обугленными рёбрами лысой, развороченной крыши, и не выглядел надёжным убежищем, но едва люди вступили внутрь, тоскливый голос ветра поутих, да и воздух стал немного теплее. Дом встретил не только теплом, но и страшным, неживым затхлым запахом.
– Он там, – указал кивком Стэнли, отвернулся, закусил губу, прикрыл ладонью нос.
Лейтенант уверенно шагнул вперед и сделал вид, что запах его ничуть не беспокоит.
Чарли дрожал от холода, он так и не успел застегнуть армейскую куртку. От ужаса он широко раскрыл глаза и жадно вглядывался в полутьму туда, где на изломанных, сырых и тёмных осколках былого жилья лежало тело.
– Он жив, – шепнул Чарли.
Лейтенант со злостью оглянулся, но потом склонился ближе к телу, пересилил омерзение от запаха, услышал тихое дыхание с посвистом. Он потянулся рукой к скрюченным, обмороженным пальцам, сомкнутым вокруг бесформенной тёмной одежды.
– Кто? – спросил-выдохнул Андре.
– Митчел. Потерпи, мы тебя вытащим.
– Нет, – хрипло свистнуло полуживое, иссушенное горло, – Пить.
Лейтенант отстегнул от пояса фляжку, поднёс ко рту Андре, бегло осмотрелся по сторонам. Ветер заметал в дом снег, и раненный собрал его повсюду, куда только мог дотянуться.
– Ничего, потерпи, – прошептал лейтенант и осторожно осмотрел Фрисберга. Каким-то чудом Андре дожил до этого момента, но жизнь почти покинула его, вытекла, смёрзлась. Он умирал.
– Уйдите, – сдавленным хрипом приказал лейтенант, и люди подчинились.
Растерянные, они вышли из дома, встали в стороне.
А Чарли прислушался:
– Что произошло?
– Думаешь, они? Они продались, Донни, все. И эти с – ётами, – рысы. Они давно нас – , но ладно бы, – полуживой полубезумный шёпот обрывался, отдельные слова не поддавались расшифровке, – Ладно бы только нас, Донни, Готовы – друг-друга, ты слышишь? Никому не верь, никому. Мы пешки, а они, они – я не знаю. Нас ведь нашими же миномётами, слушай, ты слышишь меня, слышишь?
