Евгений Гаркушев - Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)
Полковник заполошно оглядывается и видит пленного: тот вылезает из-за стальной двери, голый по пояс, ссутулившийся, очень усталый, опираясь на стену. В руках у него – «рейзербек» одного из рейнджеров, взведенный к бою, помаргивал зеленой полоской…
Хэнкс пятится, прикрываясь девчонкой, целя в пси-спеца из «сейбертуса», но на спуск нажать не решается – гадает, остались ли у русского еще силы, чтобы заклинить и его, полковника, гаусс-пистолет, или всё потратил на рейнджеров? Ведь должен же быть у этого медведя какой-то предел прочности, запас сил…
Девчонка подчиняется нажатию его пальцев, вцепившихся в ее худое плечо, послушно идет, бормочет, истерически подхихикивая:
– Снег кружится, снег ложится – снег, снег, снег!
Русский водит стволом влево-вправо, стрелять тоже не спешит – боится, видимо, навредить девчонке, гребаный рыцарь. Его водит из стороны в сторону, как пьяного, от стены к стене. И руки дрожат – хорошо «вложился» во все те пси-фокусы, которые продемонстрировал в подвале.
Но пси-спец наступает, а Хэнкс пятится.
За то время, что Хэнкс провел на объекте «Юкикадзе» (название предложил Удзамаки, гребаный романтик с руками по локоть в крови – где он теперь? Когда успел смыться?!), планировку самого сооружения и прилегающих к нему территорий он выучил назубок.
Теперь он отступает по коридору к саду, примыкающему к восточному крылу здания. Сад в восточном духе, как и всё здесь.
Ударив локтем по кнопке, полковник спиной чувствует, как распахнулись двери, как лизнул затылок холодный ветер.
Они оказываются под открытым небом.
Девушка шепчет, закатывая глаза:
– Кругом с тоской глубокою плывут в страну далекую седые облака…
Холод вцепляется жадными когтями, лезет под униформу и белье. С неба валит снег, засыпает полковника и его заложницу, заметает нагромождения камней в саду, причудливо изогнутые сосны, какие-то реликтовые чудеса селекции, завезенные прямиком с Земли, и тропинку с низкой решетчатой оградой, по которой отступает Хэнкс, таща за собой девчонку.
Тропинка ведет к беседке с круглыми колоннами и изогнутой крышей. Здесь, под открытым небом, их должны заметить часовые, которые дежурят на крыше. Они ведь слышали стрельбу, черт бы их побрал? Должны уже на ушах стоять… И еще этот Дрейпер, алкоголик, где он там?.. Где они все, где?
– Думаете, оно того стоит, полковник? – говорит пси-спец.
Снег падает на его голые плечи, на непокрытую голову, но его это мало заботит.
– Что вы имеете в виду? – отвечает Хэнкс, радуясь заминке, возможности потянуть время.
– Стоило оно того? Сбивать транспорт ООН, для того чтобы скрыть ваши делишки? И что именно вы хотели скрыть – корабль трампов или диспетчерскую, которой вы наводите истребители «южных»? Вас бы в любом случае по головке не погладили, но вы решили усугубить свою вину, да?
– Откуда вы знаете про… черт! Разумеется… гребаные «пси»!
– Вообразите, я могу читать все ваши переговоры. Всю ту информацию, которую вы перекидываете отсюда засекреченными цифровыми пакетами, все те импульсы, что приходят в ответ. Такая у меня суперсила, полковник.
– Хе-хе, ну да. А моя суперсила захоронена подо льдом и горной породой. Очень супер и очень сила… И попади эта штуковина к вам – стали бы вы долго раздумывать?
– Увы, нам такого еще не попадалось. Только подумать, какое было бы раздолье для наших ученых. Какая возможность!
– Вот-вот. Мне тоже всегда было интересно посмотреть, что у этих штук внутри. Покопаться в них, как в движке гребаного «бьюика», своими руками пощупать, посмотреть, как всё там устроено.
– В этом наше отличие.
– Капитализма от коммунизма? Парень, да ты никак решил меня перевербовать?
– Нет, не наших политических систем. А нас с вами.
– И в чем же оно?
– Вечно такие ребята, как вы, лезете руками, куда не просят. Совсем не боитесь их испачкать, да?
– Слыхал, парень, генерал Макартур как-то сказал, что «в войне победу ничем не заменишь».
– Лао Цзы как-то сказал: «Кто ведет войну ради человеколюбия, тот победит врагов».
– Линкольн сказал: «Кто хочет, тот ищет возможности, а кто не хочет – ищет причины».
– Что ж… Суворов как-то сказал: «Мы русские – и потому победим»…
Винтовка щелкает один раз. Лиловый отсвет разряда падает на сугробы и камни сада. Голова полковника дергается, веер темных капель орошает колонны беседки. Пальцы его разжимаются, выпуская гаусс-пистолет. В клубах пара, идущих из прожженного черепа, он медленно валится назад, с хрустом ломает низкую оградку и рушится в заполненный снегом бассейн у подножия беседки.
Девушка, вырвавшись из его рук, едва не падает. Ей удается устоять на ногах. Спрятав лицо в ладони, дрожа, медленно оседает на землю.
Молитвин бросается к ней. Опустившись коленями в снег, прижимает к себе, пытаясь согреть. Бормочет что-то успокаивающее. Она шепчет в ответ, касаясь его разгоряченного лица холодной узкой ладонью, растягивая в улыбке бледные губы:
– На пушистых ветках снежною каймой распустились кисти белой бахромой…
Надо возвращаться в здание, думает Молитвин, слишком он затянул свою игру с полковником – но рука, непослушная рука никак не давала нацелить винтовку.
К ним уже бегут с разных сторон сада, вскинув стволы, на ходу целясь, ловя зелеными ниточками лазерных прицелов, подступают на полусогнутых закованные в броню рейнджеры, с наплечников которых скалится уродливая рептилия, талисман роты «Мискатоник». Командующий ими лейтенант выглядит так, будто только что проснулся. Спотыкаясь о припорошенные снегом карликовые деревца, бредет – без шлема, с «сейбертусом» в одной руке и початой бутылкой виски в другой. Из перекошенного рта валят клубы пара.
Молитвин ползет вперед, чтобы прикрыть собой девушку, тщательно целит из полковничьего гаусс-пистолета. Сколько там зарядов? На всех этих бравых парней в активированной броне навряд ли хватит…
Молитвин отправляет в рот пригоршню обжигающего снега, жует его. Прищурившись, смотрит вверх.
Низкое сумрачное небо скрыто за мельтешением снежинок. Не видно знаменитых лун Байтоушань – апельсиново-оранжевой Туманган и рубиново-винной Амноккан. Прекрасное, завораживающее зрелище. Но не в это время года. Не на этой географической параллели.
Низкий гул давит на уши. Что это? Предчувствие конца? «Откат» организма пси-спеца после всех усилий, приложенных для того, чтобы выбраться из плена? Такое случается.
Но источник гула – другой. Молитвин видит его: громадная тень опускается в хороводах снежинок, мерцая габаритными огнями, и он узнает ее – десантный рейдер «Индрик-4» советского производства.
