Сакё Комацу - Гибель Дракона
– Десять тысяч метров… – в широко раскрытых глазах девушки промелькнул испуг. – Я даже представить себе не могу, насколько это глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны?
Онодэра рефлекторно проглотил слюну, мгновение смотрел на бледно-желтую настольную лампу и с неопределенной улыбкой буркнул:
– Там ничего нет.
Давление – тонна на квадратный сантиметр… Змея длиной в несколько тысяч километров, начинающая медленно подергивать кожей. Змея, которую он видел в тоскливом свете подводной осветительной ракеты.
– А разве рыбы там не водятся?
– Почему же. Даже на такой глубине… Даже при такой низкой температуре и чудовищном давлении, без единого луча света существует жизнь. Ну, рыбы и беспозвоночные.
– О-о, что за удовольствие жить в таком глубоком, холодном месте, в сплошном мраке?
Онодэру удивил ее голос, он пристально посмотрел на эту хостэс по имени Мако. Круглые глаза девушки были полны слез.
– Не знаю, – мягко сказал Онодэра, словно успокаивая ребенка. – Но все равно живут.
Вот кого имел в виду Есимура, когда говорил о необычной девочке, подумал Онодэра. Действительно, в ней было что-то совершенно детское. Может, она вспомнила сказку «Русалка и красная свеча»?
– А Есимура-сан? – спросила подошедшая к столику Юри.
– Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета.
– Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он говорил по телефону, – сказала Юри и вдруг ее глаза остановились, уставившись в пустоту. – Ах!.. – воскликнула она.
– Что с тобой, что случилось? – Онодэра подумал, что у нее начинается припадок падучей или еще что-нибудь, уж очень страшным сделалось лицо девушки – сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная бледность. Но это продолжалось всего мгновение.
– Ой, уже прошло… – все еще в оцепенении пробормотала Юри.
– Что?!
– Землетрясение. Смотрите!
В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали полурастаявшие округлые кусочки льда.
– Не заметил даже. Наверное, опьянел…
– Я не испытываю особого страха перед землетрясением, но очень чувствительна к нему, – улыбнулась Юри. – Меня даже спрашивают, не в год ли налима я родилась[5]. Да еще в последнее время что-то уже очень часто трясет.
– Особенно в Токио, – поддержал Онодэра. – Толчки бывают раза два-три в день, и довольно ощутимые.
– Более, чем ощутимые! – Юри нахмурила брови. – Как-то даже нехорошо делается, переехать, может, куда-нибудь.
Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула:
– Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да?
– Что вы, – растерялся Онодэра. – Я рассказывал ей про море, а она…
– Понятно, обычные штучки Мако-тян, – Юри рассмеялась. – Она у нас как маленькая. То вдруг заплачет, то вдруг развеселится ни с того, ни с сего…
В зале показалась ладная фигура Есимуры. Не садясь за стол, он сказал: – Пора, будем двигаться потихоньку, Онодэра-кун!
– Уже уходите?! – изумилась Юри. – Это какие же ветры подули?
– Просто нам кое-куда нужно заехать. Онодэра-кун, машина уже ждет.
– А куда мы поедем? – Онодэра неуверенно поднялся из-за стола.
– В Дзуси. Я позвонил, нас там ждут.
– Это в такой час? – Онодэра потер шею. – Не знаю, что и сказать.
– Да ты что? На улице еще светло, – на ходу бросил Есимура. – За полтора часа доедем: через третье Кэйхинское шоссе, а там выскочим на Новое Камакурское и напрямик. У меня ведь новый мерседес.
– Будем вас ждать, приходите, – сказала Мако, пожимая Онодэре руку. – Расскажете поподробнее о морском дне, хорошо?
– Ого! – засмеялся Есимура. – Быстро, однако, вы установили контакт!
2
В машине Онодэру развезло и он заснул. Свою роль сыграла и усталость. Однако, когда усаживались, он узнал, что девушка живет на даче в Дзуси одна, а родители находятся в Идзу.
– Одна! – пробормотал Онодэра.
– Ну, там есть прислуга. Сейчас у нее собрались друзья, что-то вроде вечеринки, – спешил объяснить Есимура. – Она их часто устраивает. Когда-то и я был там одним из постоянных участников. В последнее время времени нет, дел полно…
– Вечеринка… – подавляя зевоту, произнес Онодэра. – Такие вещи, знаете, не по мне.
– Не беспокойся. Там все происходит чинно-благородно. Ну, иногда случится небольшой дебош, а где без этого…
Будь что будет, подумал Онодэра и уснул. А когда проснулся, машина бежала вдоль исчезающего в сумерках морского побережья. Проехав Дзуси, примерно на середине пути в Хаяму, свернули на частное шоссе и поползли на покрытый лесом холм. На вершине стоял несколько необычного вида дом – что-то среднее между «Домом над водопадом» Райта и «Жилым домом в форме яйца». Садовый фонарь в авангардистском стиле окроплял зелень голубым и бледно-изумрудным сиянием. Из здания, похожего на пластмассовое яйцо, лились яркий свет и музыка.
Есимура чувствовал здесь себя как дома. Внутрь они проникли через выходившее во двор французское окно. В коротком коридоре им встретилась костлявая девица лет двадцати семи – восьми с бокалом вина и сигаретой в одной руке. Сильно подведенные глаза, узкие брюки, тонкая водолазка.
– А, привет, – сказала она слегка заплетающимся языком. – Вас уже заждались.
– А Рэй-сан? – тоном завсегдатая спросил Есимура.
– Она здесь. Мы сегодня ударились в сантименты.
Открыв белую пластмассовую дверь, они очутились в средних размеров овальной комнате с бежевыми округло выгнутыми стенами. Пол покрывал зеленый, похожий на мох ковер. В дальнем конце – рояль цвета слоновой кости. Вокруг прозрачного стола в форме неправильной палитры, какие можно увидеть на картинах Ганса Альпа, в странных, но, видно, очень удобных креслах сидели человек пять мужчин и женщин. От бара к ним обернулась девушка с миксером в руках. Ее лицо наполовину скрывали длинные распущенные волосы.
– Добро пожаловать, – сказала она лишенным интонации голосом.
– Привет, – с фамильярностью старого знакомого кивнул всем Есимура. – Знакомьтесь, Онодэра-кун из подводного отдела нашей фирмы.
– Прошу вас, садитесь, – указал на кресло светлокожий, приятной наружности молодой человек в неяркой рубашке навыпуск. – Что будете пить?
Онодэра был немного растерян. Изящество, элегантность, воспитанность этих людей удивительно сочетались с простотой и приветливостью. Вся атмосфера здесь разительно отличалась от той, какую он представлял себе со слов Есимуры. Онодэра вдруг почувствовал себя неуклюжим провинциалом, который совсем не вписывается в это изысканное общество. Имена, которые один за другим произносили знакомившиеся с ним люди, были ему известны – он встречал их на страницах газет и журналов. Постепенно он начал понимать, что попал в среду, в которой прежде ему не приходилось бывать, – все гости этого дома относились к так называемой интеллектуальной элите. Бледный молодой человек с красивым лицом, облокотившийся о рояль, вспомнил Онодэра, был композитором, сочинявшим авангардистскую музыку, недоступную восприятию среднего японца, каким был Онодэра. Более популярный за границей, чем у себя на родине, он получил уже несколько международных премий. Был здесь и молодой ученый-экономист, имя которого Онодэра видел не раз под статьями в толстых журналах. Здесь же были продюсер и архитектор, пусть не самые знаменитые, но достаточно известные, пользовавшиеся определенной популярностью.
