Михаил Харитонов - Факап
Пёс, пёс, пёс. Ничего я теперь не могу.
День 22
Закрыл зачем-то файл. Хотя нет, не зачем-то. Просто настроение резко испортилось. Вспомнил, что называется. Где я, что со мной и какие у меня перспективы. Ну и курить захотелось — мочи нет.
Ладно, чего уж теперь-то. Дальше поехали.
Значит, средства. На самом деле всё чего-то стоит, и стоимость эта в чём-то измеряется. Конкретно — в натуральных ресурсах, энергии и человеко-часах квалифицированного труда. Поскольку ключевым фактором является человеческий труд, то всё остальное приводят к человеко-часам. Приведение осуществляется через технологические нормо-коэффициенты, утверждаемые Мировым Советом. Рассчитываются они на основании модельных матриц спроса, а откуда берутся эти матрицы — очень хороший вопрос. Потому что эти матрицы, как мне клялись и божились знакомые математики, можно корректно просчитать только с применением техники и методов моделирования, которых у нас нет. В смысле — у Земли. У Тагоры разве что есть нечто подобное, расчёт последствий — их конёк, но где мы и где Тагора... Я думаю, коэффициенты задаются политическими решениями на основании каких-то упрощённых моделей. Рискованно, но Земля богатая, так что это прокатывает.
Лена, если ты это читаешь, то не ехидничай, пожалуйста. Ты-то, наверное, знаешь, как оно на самом деле. Но я понимаю, не мой это уровень.
Интереснее про человеко-часы. Формально они считаются учётной единицей, нужной для составления бюджета. Однако балансовые чеки обладают интересной особенностью: ими могут быть закрыты заявки так называемые уникальные работы. Например, на создание конструкций, не имеющих аналогов и требующих новых разработок. Или на исследования, не являющиеся тематическими для научных центров. Фактически же их можно пустить на что угодно. Вот именно на что угодно. Более того, они переходят с баланса на баланс, что делает их похожими на платёжные средства. Алгоритм учёта довольно сложный, но если в нём как следует разобраться, открываются разные интересные возможности. Предусмотренные создателями алгоритма, тут к бабке не ходи.
Я в этом смысле своё место знал и не зарывался. Да, кое-что у меня есть. Попробуйте найти. Славинские чеки я лично перепрятывал. Но это, конечно, кошкины слёзки, по сравнению с тем, что доступно людям повыше сидящим. Помню, однажды я случайно наткнулся на такую интересную лавочку, как "Общество ветеранов Дальнего Космоса". Лена, если ты вдруг не в курсе — поинтересуйся уставом этой почтенной лавочки, существующей уже больше века. Полюбопытствуй, сколько человеко-часов у них на балансе и какой именно ветеран ими может единолично распоряжаться. И это, я думаю, даже не верхушка айсберга, а так, отдельно плавающая льдинка.
Хотя ладно. Вернёмся к нашей комиссии.
Доклад делал Фокин — в своём обычном стиле и даже более того. Во всяком случае, физия у него была не просто верблюжья, а как у верблюда, которому ставят клизму. Тем не менее, формальности он соблюл — в частности, объявил публично, сколько чеков выделили Совещанию на её жизнедеятельность. Оказывается, пятьдесят тысяч в год. Силовая установка станции, где я ныне квартирую, примерно в это и обошлась. То есть — средства не то чтобы значительные, но заметные. Тем более мне стало интересно, на что же именно они были израсходованы.
Сразу говорю — я и в этом смысле всякое повидал. Например, как истратили семьсот тысяч чеков на постройку прогулочного лайнера, который отличался от стандарта только размерами центрального салона — для чего потребовались оригинальные инженерные решения и сборка с нуля. Или накладную в двести тыр на установку планетарной атмосферной очистки, которая не могла работать в принципе, так как в атмосфере планеты не было кислорода. Или вот, скажем... хотя нет, вот об этом я даже здесь писать не буду. Так что фокинский доклад меня не потряс. Но удивить — удивил: если уж переводить человеко-часы на опилки, то это можно было сделать, как минимум, аккуратнее.
Двадцать тысяч опредили на тему "утраченных технологиях Саракша и в особенности так называемой Страны Отцов". Программа предполагала сбор информационных материалов (каких, где, как, чьими силами — я не уразумел), а также обработку полученного на Коллекторе Рассеянной Информации. Программа была рассчитана, по словам Фокина, на пять лет, и в настоящее время находилась в стадии формулирования проектной задачи. Что обычно означает — "мы никак не можем оформить эту чушь так, чтобы выглядело прилично". При этом имя ответственного за проект названо не было. Да, кстати — насколько я понял, согласования насчёт доступа к КРИ у них на руках тоже неимелось. Что наводило на мысли совсем уж невесёлые. Тем не менее, человеко-часы были зарезервированы и выведены с общего баланса.
Восемь тысяч поглотила программа изучения неких артефактов. Я так понял, речь шла о какой-то саракшианской технике, любезно предоставленной в распоряжение Комиссии галактами. Это объясняло и то, что работа была заказана не ИЭИ, а какому-то инженерному подразделению Института ксенопсихологии, в котором галакты хозяйничали как у себя дома. Скорее всего, это шло по линии белобрысого — который, судя по всему, играл роль роль фокинского контролёра. Смысл исследований я опять же не уловил. Понял только, что в результате исследований был получен какой-то "интересный промежуточный результат", нуждающийся в дальнейших вливаниях... После оглашения этого пункта из зала вышли сразу трое, включая Майю.
Пятёрка ушла на проверку какой-то "гипотезы Пильгуя". Что за Пильгуй и какая у него гипотеза, я так и не понял — Борис не стал вдаваться в подробности. Правда, белобрысый гадёныш-дегебешник явно заволновался, что меня порадовало. Тем не менее, на что ушли чеки и каков был итог изысканий, опять же осталось покрытым мраком неизвестности.
Трёшка с хвостиком улетела на некие "анализы замеров сравнительной интенсивности психоактивных компонент естественных полей планеты Саракш". Тут Фокин хотя бы сообщил результат — как выяснилось, интенсивность этих самых компонент полей у планеты Саракш находится в пределах нормы. Судя по выражению лиц собравшихся, они ничего другого и не ожидали.
От оставшихся чеков Фокин отделался парой невнятных фраз, после чего передал бюджетному подкомитету какие-то документы на накопителе. И, перекособачив нижнюю губу, передал слово старичку в серой кофте. Старичок выглядел идиотом, и я решил, что это общественник. Так и вышло — он поднялся и заблекотал: "мы должны знать правду, мы так и не узнали правды, я уже пять лет жду, когда же будет сказана правда, и так и не услышал ни единого слова правды".
