Юлия Зонис - Скользящий по лезвию
— Разреши, я отвечу на звонок?
Андроид сделал приглашающий жест и, отодвинув стул, нагло уселся за столик напротив Мэттьюса. С ботинок его уже изрядно натекло на белую плитку пола. Робоуборщик, деловито жужжа, подкатился к луже и ткнулся в высокий ботинок андро, как слепой щенок. Маршалу на миг почудилось, что андроид хочет погладить глупую железяку.
Все так же улыбаясь, Мэттьюс вытащил комм. На экране маячило узкое лицо шефа, обрамленное седыми бачками.
— Он уже нашел тебя? — спросил шеф, с преувеличенной старательностью шевеля губами.
Так делали все переученные глухие. Шеф полжизни был глух, как стенка.
— Ты хочешь спросить, нашел ли я его? — сказал Мэттьюс, искоса глядя на андро.
Он уже понял, что перед ним не беглец. Отличия тонкие, однако заметные, если ты почти десять лет охотишься на таких.
— Сомневаюсь, — хмыкнул шеф. — У меня тут появились новые сведения. Тот андро, за которым ты гоняешься, опасен. Ребята из конторы забыли упомянуть, что у него модификация «Си».
— Я уже убивал коммандо, — ответил маршал, обращаясь не к шефу, а к расположившемуся напротив искусственному человеку.
По безупречно красивому лицу пробежала чуть заметная тень. Да, этот точно не коммандо. Более пластичен. Более человечен. Врач или младший офицер. Но зачем посылать к нему врача?
— Не таких, — возразил шеф, поджав и без того тонкие губы. — Прими помощь. Роя направило его командование.
— Рой, — протянул Мэттьюс, вложив в это короткое слово столько сарказма, что человека бы наверняка покоробило.
Андроид не шелохнулся.
— Рой Батти, сержант спецгруппы «Перехват». Будь с ним поласковей.
Погано ухмыльнувшись, шеф отключился, оставив напоследок файл со штрих-кодом.
Мэттьюс взглянул на сержанта Роя Батти по-новому. Спецгруппа «Перехват». Маршал слышал о такой, но ни разу не видел перехватчика живьем. Интересно, каково это — истреблять своих?
— Вы считаете меня предателем? — негромко спросил андро.
Голос у него был низкий и довольно приятный.
Опрокинув в себя последний глоток остывшего и оттого еще более мерзкого кофе, маршал США Оливер Мэттьюс сказал:
— Я прикончил достаточно людей, мистер железяка. Людей, вышедших, как полагается, из чрева орущей мамочки. Так что не мне судить.
Прежде чем андро успел ответить, в руке маршала очутился сканер.
— Подставляй глазки, сержант. Сверим штрих-коды. А то как бы я не пристрелил ненароком и тебя.
Если Рой Батти и задумался о том, сколько мертвых глаз его соплеменников «Бегущий» успел просканировать этим прибором, то виду не подал.
* * *— Он не будет грабить ювелирный магазин, — сказал андроид Рой Батти, грея руки о большой стакан с кофе.
Маршал смотрел на сержанта как на забавную диковинку. Теоретически он знал, что андроидам необходимы еда и питье. Он даже видел, как те едят. Поглощают пищу. Насыщаются. Однако этот с явным удовольствием баюкал в ладонях горячий стакан. Отличная имитация, молча оценил маршал, превосходная актерская игра. У андро была понижена термочувствительность. Они не мерзли на холоде и почти не потели в жару.
— Этот беглец очень опасен и очень… как бы это сказать…
— Чокнутый?
Как правило, все беглые дроиды были чокнутыми в той или иной степени, потому что бунт автоматически подразумевал сбой в программе.
Рой Батти улыбнулся, продемонстрировав превосходные зубы.
— У него оригинальные методы. Он вышел на торговцев эмбрионами.
Оливер Мэттьюс нахмурился.
Бессмертные обожали стволовые клетки. Стволовые клетки дарили вечную молодость — по крайней мере, так сулил автор патента, канадский исследователь Джеймс Дик. Сейчас родители подписывали согласие на забор стволовых клеток у новорожденных. Но двадцать лет назад такого еще не было, а большинству Бессмертных стукнуло куда больше двадцати. Рынок нелегальной торговли эмбрионами процветал.
Это означало, что беглый андро ловит и потрошит беременных женщин. Мэттьюс почувствовал, что хочет вбить белоснежную улыбку сержанта Батти тому прямо в глотку. Сжав и разжав кулак и глядя на заляпанную столешницу, чтобы андроид не заметил бешеный блеск в его глазах, человек по имени Оливер Мэттьюс спросил:
— Скольких он уже убил?
— Трех женщин, мужа одной из них, полицейского и сотрудника госпиталя. Это еще в Штатах. В Канаде он счет пока не открыл.
— Как он выслеживает жертв?
Сержант молчал. Маршал поднял голову. Андроид смотрел на него озабоченно.
— Вы злитесь, сэр. А ваш шеф отрекомендовал вас как самого хладнокровного из сотрудников. Я повторяю — этот беглец опасен. Если вы чувствуете…
— Как он выслеживает жертв?
Рой Батти некоторое время изучал лицо маршала, а затем, пожав плечами, ответил:
— Через гинекологические кабинеты. Госпитали.
Оливер Мэттьюс уже вставал. Он провел картой по автоматической кассе в центре стола, расплачиваясь за свой кофе и кофе андроида.
— Ближайший госпиталь в Ниагара-он-те-Лейк. Здесь нам больше делать нечего.
* * *Маршал поставил машину на автопилот, готовый в любой момент перехватить управление, и смотрел на черные воды реки. Реку перегораживали бревна, целые плотины из ветвей и налипшего на них снега. Вода вскипала пенными бурунами, а там, где берег был подтоплен и река растекалась шире, застывала у берегов ледяной кромкой. Поток плел замысловатые кружева, а за спиной умирающим зверем ревел водопад.
В водопаде, как и в горном восходе, было величие, приближавшее нынешнего Мэттьюса к мальчику, слышавшему Голос. Потом мальчик расскажет психиатру, да и всем остальным, что вылезал ночью в окно и бегал по полю, чтобы охладить жар в голове. Это было и так и не так. Он настраивался. Ловил ту единственную точку, в которой, как ему казалось, Голос наконец-то станет четким и он разберет слова. Шрам на виске при этом дробно пульсировал в такт с ударами сердца.
Теперь шрам молчал. Молчал уже двадцать лет. Иногда Мэттьюс задумчиво потирал его, пытаясь понять — что же это все-таки было? Болезнь? Сумасшествие? Прозрение? Он почти перестал ощущать себя избранным, чувствуя при этом и облегчение, и оттенок горечи. Словно был потерян некий смысл, один из многих, одна нота в оркестре, но без нее оркестр звучал разлаженно, как старый орган в их методистской церкви. Там, кстати, мальчик не искал ответа никогда, предпочитая пыльные дороги, или заросли кукурузы, или лошадиный загон. Или, как сейчас, секущуюся по краям ленту реки и бетонное ограждение, покрытое слежавшимся снегом.
