Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма
– Но послушай, ведь я же сказал тебе, что я…
– Тихо! Если ты сам не решишь, как тебе вести себя в подобных условиях, то самым лучшим выходом для тебя будет выстрелить мне в спину. И не пытайся выходить на меня с голыми руками или дать мне возможность выстрелить первым. В следующий раз, Дьюк, если я замечу угрозу с твоей стороны, я убью тебя. Если смогу. Но один из нас наверняка будет мертв. Некоторое время они шли в молчании. Мистер Фарнхэм так и не обернулся. Наконец, Дьюк спросил:
– Отец, но скажи же, ради бога, почему ты не можешь руководить демократично? Я вовсе не собираюсь захватывать власть, я просто хочу, чтобы все было честно.
– М-м-м, да, ты не хочешь власти. Ты хочешь быть пассажиром на заднем сидении, который может указывать водителю, как ему поступать.
– Чепуха! Просто я хочу, чтобы все было демократично.
– Неужели? Следовательно, нам придется устраивать голосование по вопросу о том, должна ли Грэйс работать наравне со всеми нами? Имеет ли она право накачиваться ликером? А как нам вести заседания? Может быть, попробуем процессуальный кодекс Роберта? А удалять ее из зала во время дебатов, или нет? Может быть, ей следует остаться и защищать себя от обвинений в лености и пьянстве? Значит, ты согласен подвергнуть родную мать такому позору?
– Не говори глупости!
– Нет, просто я пытаюсь выяснить для себя, что ты понимаешь под «демократичностью». Если ты подразумеваешь постановку любого вопроса на голосование – ладно, готов помочь тебе попробовать, если ты, разумеется, заставишь себя подчиняться любому решению большинства. Пожалуйста, становись главой группы. Я устал от ответственности и я знаю, что Джо тоже не очень доволен ролью моего заместителя.
– Это совсем другое дело. Не понимаю, какое отношение имеет Джо ко всему этому?
– А я думал, ты собираешься быть «демократичным».
– Да, но ведь он…
– Кто же он, Дьюк? «Ниггер»? Или просто слуга?
– Ты любишь все вывернуть наизнанку.
– Это потому, что у тебя бредовые идеи. Мы попробуем воспользоваться формальной демократией – процессуальным кодексом, прениями, тайным голосованием – чем угодно – как только ты пожелаешь этого идиотизма. А особенно, если ты пожелаешь вынести вотум недоверия и взять власть в свои руки… Искренне желаю, чтобы тебе это удалось. Хотя, на самом деле то, что мы имеем и есть самая настоящая демократия.
– Интересно, как же это?
– Я действую в интересах и от имени большинства – четверых против двоих. Так мне, по крайней мере, кажется. Но мне этого недостаточно. Я хочу абсолютного большинства, я не могу бесконечно пререкаться с меньшинством. Я имею в виду тебя и твою мать. И я хочу, чтобы нас стало пять против одного еще до того, как мы придем к убежищу. Я хочу получить от тебя заверения в том, что ты не будешь вмешиваться в мои попытки заставить, принудить, пусть даже путем ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА, твою мать принять на свои плечи равную долю нашего общего труда – это в случае, если ты не внесешь вотум недоверия.
– И ты хочешь, чтобы я согласился на ТАКОЕ?
– Нет, я настоятельно советую тебе это. Или сознательное подчинение с твоей стороны… или при следующем столкновении один из нас будет убит. Учти, я ни словом, ни жестом не стану предупреждать тебя. Вот поэтому-то наилучший для тебя выход – застрелить меня.
– Перестань болтать чепуху! Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не выстрелю тебе в спину.
– Ах вот как? Что ж, тогда мне придется застрелить тебя при малейшем намеке на столкновение. Дьюк, я вижу только один выход. Если ты найдешь невозможным для себя сознательно подчиняться мне, если ты поймешь, что не в состоянии заменить меня, если ты не сможешь заставить себя убить меня, если у тебя не хватит духа пойти на ссору со мной, ссору, в которой один из нас точно будет убит, то и тогда у тебя все же остается один мирный выход.
– Какой же?
– Как только пожелаешь, можешь уйти. Я дам тебе ружье, патроны, соль, спички, нож и все, что ты найдешь необходимым. Хоть ты этого и не заслуживаешь, но я не могу позволить тебе уйти ни с чем.
Дьюк зло рассмеялся.
– Предоставляешь мне возможность сыграть Робинзона Крузо… а всех женщин оставляешь себе!
– Э, нет! Всякий, кто захочет уйти с тобой, свободен. Со своей законной и равной с остальными долей всего, что у нас есть. Можешь взять с собой всех трех женщин, если, конечно, тебе удастся увлечь их своей идеей. – Что ж, я подумаю.
– Подумай, подумай. А между тем умерь немного свой пыл и постарайся увеличить свои шансы на победу в «демократических» выборах – не забывая в то же время об осторожности и стараясь не противоречить мне, чтобы не схватиться со мной раньше, чем ты будешь готов к этому. Я честно предупреждаю тебя. Тем более, что мое терпение кончилось – ты выбил мне зуб.
– Прости, я не хотел.
– Когда ты бил, этого не чувствовалось. Вот и убежище, так что можешь начинать «сознательно подчиняться» с того, что будешь делать вид, будто мы прекрасно провели время.
– Слушай, отец, если ты не будешь…
– Заткнись. Я устал от тебя.
Когда они подошли к убежищу совсем близко, Карен заметила их и радостно закричала. Из туннеля тут же вылезли Джо и Барбара. Карен замахала лопатой:
– Посмотрите, что я уже сделала!
Она выкопала туалеты по обе стороны от убежища. Каркасы их были сделаны из стволов молоденьких деревьев, и обшиты листами картона от ящиков со спиртным. Сиденья были сделаны из ящичных дощечек, которыми были обшиты баллоны в кладовой.
– Ну, как? – требовательно спросила Карен. – Разве не роскошь?
– Да, – согласился Хью. – Значительно более основательно, чем я ожидал от тебя. – Он уже не стал говорить, что на туалеты Карен извела почти всю их древесину.
– Я работала не одна. Большую часть плотницкой работы проделала Барбара. Слышали бы вы, как она ругается, когда попадает молотком по пальцам.
– Ты ушибла палец, Барбара?
– Ничего страшного. Лучше идите, опробуйте лестницу.
– Обязательно. – Он полез было в туннель, но Джо остановил его.
– Хью, пока не стемнело, давай кое-что рассмотрим. – Хорошо. Что именно?
– Убежище. Ты как-то упоминал о том, что нужно построить хижину. Представь себе, что мы сделали это: что мы будем иметь? Земляной пол и вечно текущую крышу, окна без стекол и дверной проем без двери. Мне кажется, что в убежище нам будет лучше.
– Что ж, возможно, – согласился Хью. – Я предполагал, что мы будем использовать его в качестве пристанища, пока не обзаведемся чем-нибудь получше.
– Думаю, что оно не так уж радиоактивно, Хью. Дозиметр подскочил бы до небес, если бы крыша была по-настоящему «горячей». Но этого не произошло.
– Радостная весть. Но, Джо, сам посуди, уклон в тридцать градусов более чем неудобен. Нам нужно жилище с ровным полом.
