Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты
– Лет триста назад жил такой русский писатель – Чехов. Антон Павлович. Тогда еще были в ходу отчества, поскольку почти каждый знал имя своего отца, не обязательно, впрочем, биологического... Так вот. Ты не задумывался, откуда у эксменов вообще фамилии?
Я кивнул. Задумывался, конечно. Хронический недостаток информации – лучший способ заставить мозги шевелиться... или усыпить их окончательно. Каждому – свое.
– Наверное, по отцу... биологическому?
Привратник фыркнул.
– Ты еще скажи – по матушке. Каждая порция замороженной спермы в Генетическом Банке снабжается подробным файлом с описанием фенотипа донора. Там все есть: рост, вес, пропорции, вся мыслимая антропометрия, цвет кожи, глаз и волос, предрасположенность к тем или иным болезням и аллергиям... Нет там только одного: фамилии донора. И незачем. Дочь оплодотворенной, выносившей плод и родившей женщины получает фамилию матери; сын – ту, которую ему дадут в яслях-интернате, куда матери сдают своих чад мужского пола, чтобы поскорее забыть о них. Имя – произвольно, с учетом лишь национальных традиций. Хотя кое-где это систематизировано: в один, скажем, год малышам даются имена на «а»: Антон, Андрей, Ашот, Абдурахман и так далее, на следующий год уже на «б»: Борис, Бонифаций, Брюс, затем на «в», а как алфавит закончится Яцеком – снова на «а». Очень удобно. Понятно, матчества эксменам не положены, не говоря уже об отчествах. Ну а фамилии – случайная компьютерная выборка из списка мужских литературных персонажей преимущественно дообновленческой эры. Отсюда всякие Елдырины, Свидригайловы и Налымовы. Например, мою фамилию носил один из героев Болеслава Пруса. Твою – чеховский персонаж, если я не ошибаюсь. Кажется, у него была нестандартная сексуальная ориентация – шкафы его возбуждали... Впрочем, не уверен, не помню. Книг нет... – Старик Вокульский вздохнул. – Единственное, о чем я иногда жалею после перемены своей судьбы, – негде раздобыть старых книг. Не современных же писательниц читать – они пишут не для нас. Когда-то у нас в подполье была неплохая библиотека... м-да... Электронная, конечно. Сам понимаешь, так легче было прятать.
Привратник мечтательно закатил глаза – кажется, предавался сладкой ностальгии.
Ну ладно. Гаев так Гаев, Чехов так Чехов, шкафы так шкафы. Мне-то что? Пусть я получил ответ на важный вопрос, пусть ответ этот был уничижителен – ерунда, не привыкать. В данный момент меня интересовало совсем другое.
– Значит, ты жалеешь только о книгах? – не без презрения в голосе спросил я.
– А о чем еще мне жалеть? – весьма натурально удивился он. – Свою группу я не выдал, да меня и не слишком усердно допрашивали. Они все знали и так, понимаешь? Лесоповал вообще сильно меняет взгляд на жизнь, но еще на допросах я узнал, что в моей тройке двое были штатными стукачами федеральной безопасности... – Вокульский вдруг взвизгнул: – Я повеситься хотел, это ты понимаешь? Не в себе был. А потом догадался: иначе не могло и быть. Половина эксменов не откажется взобраться чуть-чуть выше других, стать первыми в деревне, если не получается сделаться вторыми в городе... Ты знаешь эту метафору? Нет, конечно. А все почему? То есть почему множество экс-людишек мечтают оказаться полезными настоящим людям хотя бы ценой предательства себе подобных? Землю роют – аж пыль столбом. Не за страх, а за совесть. И подачки-то им кидают смешные, а они чуть локтями не пихаются – отойди, мол, тебя тут не стояло, мой донос первый. Почему власть никогда не будет испытывать недостатка в стукачах и провокаторах, а?
Ответ на этот довольно неожиданный вопрос я выстрелил мгновенно и сам порадовался своей сообразительности:
– Ну... если эксмена с детства воспитывать в унижении, как скотину, – он скотиной и станет.
– О! – Старик поднял кверху крепкий желтый палец. – Верно соображаешь, молодец. Заодно запомни: тот, кто под большим секретом намекнет тебе о существовании где-то поблизости от тебя той или иной подпольной группы и предложит в нее вступить, с вероятностью восемьдесят процентов окажется провокатором. Только, видишь ли, воспитанное скотство – это не вся правда, Тим, и даже не ее четверть, а так, необязательный придаток. Правда много горше. Скажи мне еще раз, Тимофей Гаев, что полтора века назад послужило причиной Обновления?
– Телепортация Сандры Рамирес, – ответил я со злостью. Попалась бы мне эта Сандра!..
– Именно. А потом?
– Массовое овладение искусством телепортации лицами женского пола. Открытие и научное обоснование невозможности телепортации эксменов... называвшихся тогда мужчинами. Излет патриархата, набор оперативных работников, полиции, элитных частей армии, телохранителей и так далее только из числа женщин, причем одновременно во всех странах, даже мусульманских... Затем – парад революций по всему миру, скоротечные гражданские войны, мятежи самцов...
– Достаточно. Ты уже сказал главное: мы не можем телепортировать. Так уж биологически устроены и поделать с этим мы ничего не можем... если бы ты знал, сколько было попыток! Положим, и для настоящих людей телепортация не пряник – она мучительна и без дыхательных приспособлений ограничивается десятками метров, – но и этого более чем достаточно. Кого винить в том, что счастливый билет вытянули они, а не мы? Женщины получили качество, позволившее им не только сравняться с мужчинами на деле, а не на словах, – они получили возможность безраздельно доминировать и, естественно, ею воспользовались. Узок был круг ранних феминисток, страшно далеки они были от понимания главной задачи своего времени: не сравняться с мужчинами – а низвергнуть зарвавшегося самца на парашу как на единственно подобающее ему место. Они обрели много больше того, о чем мечтали тысячелетиями угнетения, – по-твоему, они добровольно сойдут с пьедестала в наше болото? А главное, им и делать-то ничего не надо, поскольку угрозой их владычеству может стать только овладение носителями игрек-хромосомы хотя бы той же куцей телепортацией, если не найдется чего-нибудь более радикального. Ясно, что вероятность этого практически равна нулю...
У меня зачесался язык: рассказать! рассказать! Поделиться своей тайной хотя бы с этим стариком, разговорившимся со мной от скуки!
– А... легенды? – насилу выговорил я.
– О телепортирующем эксмене? Мифы Древней Греции, – пренебрежительно скривился старик. – Фольклор. Как полезная информация все эти байки не стоят плевка. Не отвлекайся, Тимофей Гаев! Большинство предателей толкает к предательству не воспитание – тьфу на него! каждый вправе сам себя воспитывать! – а именно и только сознание тщеты собственных усилий по переделке мира изнутри. Он чудовищно прочен, этот мир, и не нам его сдвинуть. Ты понял?
