Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты
Фрон не ответил, да Умнейший и не ждал ответа.
Легкий, похожий на стрекозу аппарат, весь опутанный растяжками, будто паутиной, упал в ущелье с неба и завис, примериваясь, над скальным уступом, взметнул пыль вращающимся над прозрачной кабиной винтом. Колонна на дне ущелья распалась было, но тут же собралась и потекла дальше. Видно было, как крошечные человечки задирают головы.
– Ого, – равнодушно проронил Умнейший, придерживая шляпу. – Это уже что-то новенькое.
Паутинная стрекоза приземлилась на край скального уступа. Из нее легко выпрыгнул человек. Второй, оставшийся в кабине геликоптера, по знаку первого уменьшил обороты ротора.
– Стыдно сказать, но я горжусь им, – пробормотал Умнейший, заслоняясь от пыли. – Не халтура. А ведь пришлось брать то, что было под рукой…
– Прощайте! – взволнованно произнес Леон. – Спасибо вам за все. Я увожу свой народ под землю. Мы научимся там жить. Мы построим под землей новые заводы, рудники, города… Мы уничтожим зверопоклонников и пополним наши ряды новыми братьями. Мы будем ковать оружие, много оружия. Очень скоро мы наделаем новых железных зверей, намного смертоноснее и многочисленнее старых. Придет день, когда мы снова выйдем на поверхность как хозяева, и Простор станет нашим навеки…
– Кхм, – проронил Умнейший.
Леон нахмурился.
– Ты мне не веришь, старик?
– Отчего же, – возразил Умнейший. – Верю. Так и будет, хотя и не сразу.
– Это по-прежнему только начало.
– Я знаю. Но не думаю, что мне захочется досмотреть до конца.
– Конца не будет. Когда-нибудь мы точно так же очистим их Землю… И будем на ней жить. Жаль, правда, что это выпадет уже не мне.
– Жаль…
– Хочешь уйти с нами, старик? Еще не поздно.
Умнейший поглядел из-под руки туда, где крошечными точками в небе показались детеныши Зверя.
– Нет. Я останусь.
– Есть ли у тебя просьбы? Я выполню.
– Только одна. Постарайся сделать так, чтобы люди забыли мое имя.
Леон покачал головой.
– Я могу пообещать это тебе, старик. Но я не хочу…
– Попытайся пересилить себя. Я уверен, ты сможешь. А теперь – прощай!
– Прощай! Прощайте оба! Памфил, поднимай.
Леон махнул рукой. Паутинная стрекоза, стреляя мотором, взмыла в воздух и пошла, раскачиваясь, вдоль скальной стены – туда, где пылила, уходя в гору, голова гигантской движущейся колонны и чернел расширенный взрывом готический зев пещеры.
