Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио
Разалось глухое "бумп", сочное "бздынь" о тележный край и полузадавленный стон. Плеснуло ужасом, - как из ведра окатило - и тут же угас этот ужас. И более - ничего; это озадачивало; это пугало.
Арлекин выждал немного, потом ещё немного, и только потом осторожно выглянул из-за телеги.
Злопипудрий валялся на дороге пупырчатым брюхом кверху. Был он неподвижен и гадок, один рог сломан, морда расквашена. Хуже всего пришлось детотворному органу: он на глазах опухал, синел и раздувался, как баклажан. Видимо, злопипундрий сломал его.
У тележного борта валялся Пьеро. Прямо над ним в борту красовалась здоровенная вмятина, а промеж досок торчал кусок рога. Походило на то, что нелепый стихотворец избежал пиздеца буквально чудом. Но он был живой и относительно невредимый - Арле видел, как он дышит и слегка подёргиваетя. Злопипудрий косил на шевелящегося поэта кроваво налитым глазом, во взоре его отчётливо читалось: "если б я только мог, я б тебе кишки выпустил".
Рядом сидела на корточках запыхавшаяся пупица с надутой губой и хныкала. Это окончательно убедило Арлекина, что бояться нечего.
Он осторожно подошёл к пупице. Та со вздохом поднялась, оправила юбку.
- Извините, женщина, - буркнул Арлекин. - Он у нас дурак, - этот сомнительньый комплимент был адресован Пьеро, который как раз поднялся и принялся отряхиваться.
- Да чего уж теперь-то, - вздохнула пупица, горестно раздув шейку.
- Чего это с ним? - поинтересовался педрилка, показав на неподвижную тушу уёбища.
- Прихватило его. У него во лбе нерва есть, - принялась объяснять пупица, - он когда той нервой об чего ёбнется, так потом два часа вот так валяется. Пырализовувает его, - выговорила она с запинкой сложное слово. - Охти, ещё и женилку изломал, - пригляделась она. - Вот хозяйка-то злая будет.
- Что за хозяйка? - забеспокоился Арлекин.
- Да помещица местная, Кутычихой кличут. Усадьбишка ёйная тама - пупица показала куда-то вдаль. - По основе пяденица, прошита саранчою. Вредная очень, - пожаловалась она, - и скупая. За сношение вот с этим дефом чмошным, - она показала на злопипундрия, - два сольдо берёт. А он старый, у него малафейка-то ужо не та, не схватывает. Я уже третий раз к нему хожу, и всё бестолку.
- И чего тогда ходишь? - не понял Арле. - Для удовольствия?
- Да какое ж это удовольствие, - сказала пупица специальным бабьим усталым голосом. - Типа для потомства. Это всё маманя моя. Внуков хочет, свихнулась просто на этом. Каждый день одно и то же: ты когда траханьки ходила? а меськи когда последние были? а задержка есть? а давай эмпата позовём - мож, у тебя в пузявочке моя внученька завелась? а вот на тебе денежку, сходи-ка ты поебенькайся... Всю мозгу мне проела, скобейда пилючая.
- Забей, - посоветовал Арлекин.
- Я бы забила, да нельзя, - вздохнула пупица. - Мамка моя - коммунальная собственность. Ежели я её забью, на меня штрафу навалят.
- Сколько? - спросил Арле.
- Восемь соверенов, - крестьянка сказала это так, что стало понятно: для неё это совершенно неподъёмно.
Арлекин посмотрел на парализованного злопипундрия и принял решение. Карабас всегда говорил: в конфликты с местными не вступать, проблемы решать деньгами, желательно небольшими.
Он слазил в подводу, достал мешочек с золотом, запрятанный на всякий полицейско-правовой случай, отсчитал монеты и вернулся.
- Вот, - сказал он крестьянке, показывая золото. - Забьёшь мамку, заплатишь штраф, будешь нормально жить. Только с условием: ты нас не видела, мы тебя не видели. Идёт?
- Идёт, - женщина зачарованно смотрела на золото. - А как же этот? - она вспомнила про злопипундрия.
- А он сдох, - объяснил педрилка. - Ты ни при чём, у него что-то в башке перемкнуло, стал метаться, сломал хуй, потом упал и помер. Вот так своей помещице и скажешь. Будет скандалить - не слушай, свидетелей нет.
- Так он же живой, - не поняла баба. - Оклемается и вскочит. Ох, то есть не вскочит, - поправилась она, глядя на страшно раздутый, почти уж чёрный член его.
Арле сунул ей в лапку деньги и развернул спиной к себе.
- А это уже не твоя забота, - сказал он. - Ты иди, не оборачивайся. Поняла?
Он подошёл к злопипундию, нащупал артерии - они были толщиной с мизинец Карабаса - и аккуратно пережал. Держать пришлось долго, давить сильно. Наконец, зверь задёргался и с хрипом околел.
- От так от, мама, от так от, - с удовлетворением заключил он.
- Эй, а чего стоим? Случилось чего? - раздался позади грубый конский голос.
Арлекин обернулся и увидел вторую повозку, с электоратом. Першерон-коренник недовольно прядал ушами.
- Стоим - значит надо, - на автомате ответил Арлекин. - У вас всё в порядке?
- Да как бы не всё, - вздохнул першерон. - Гозман на пигалицу спящую сел. Задавил.
- И Дочь с ней... Постой-ка, - сообразил Арлекин. - Дай мне её сюда.
Конь кликнул гозмана, и тот, кривясь и гримасничая, отдал остывшее тельце Арлекину. Тот засунул её под солому: мясо должно было пройти ферментацию. Зато пигалицу не надо было готовить: через пару часов её плоть приобретала вкус копчёной осетрины.
С другой стороны телеги показалось лицо Пьеро. Оно было совершенно белое.
- Что это было? - спросил он севшим голосом.
Арлекин открыл было рот, чтобы высказать всё накопившееся - и закрыл его. Объяснять Пьеро, что он в очередной раз нагробил и проштрафился, не было никакого смысла, да и желания. Поэтому он просто подал непутёвому поэту руку, усадил его на прежнее место и дал команду першеронам. Те тронулись, затянули песню про яйцо, - на этот раз оно стало почему-то фуражирским, - и снова предался размышлизмам.
Итак, умозаключал он, Карабас не торопится. Теперь он вообще отстал. В озабоченность страданьями поняшки Арлеки не верил совершенно. Вывод был очевиден: у шефа назначено рандеву. С кем-то, кого нельзя показыавть ни Арлекину, ни Пьеро. Поняша тоже ничего не увидит - ей, похоже, действительно хреново.
Видимо, - решил Арле после рассмотрения нескольких вариантов - это либо связной от Короля, что маловероятно, либо какой-то агент самого Карбаса, который выполняет отдельное задание. Вероятнее всего - Базилио. Зачем и куда шеф его отсылал, он не знал, но полагал, что это как-то связано с провалом основного плана - долететь до Директории на дирижабле. Возможно - думал Арлекин, рассеянно пережёвывая творожник с тыквой - Карабас отправил кота разведать ситуацию с Мальвиной. Учитывая, что он персекьютор по натуре, можно предположить, что "разведать" в данном случае означает "ликвидировать". Однако если задание кота состоит в этом и он его выполнил бы - не было бы нужды в тайной встрече, Базилио просто вернулся бы в отряд. Значит, у кота другое задание - или это вообще не кот...
- Вот подавлено яйцо равноплоское - а бывает ведь яйцо яйценоское! - внезапно пробилась в голову педрилки конская песнь, отвлекая от дум.
