Айзек Азимов - Мечты роботов
Наши друзья
Термину «робот» всего шестьдесят лет. Его придумал и впервые употребил в своей пьесе «К. И. К.» чешский драматург Карел Чапек — это слово на чешском языке означает «рабочий».
Однако сама идея значительно старше. Она родилась во времена, когда люди впервые начали мечтать о слуге, наделенном умом, сильном, не знающем ни усталости, ни скуки и не испытывающем разочарования. В греческих мифах богу огня Гефесту помогали золотые девушки, казавшиеся живыми и созданными из плоти и крови. А остров Крит охранял бронзовый великан по имени Талое, который без устали обходил его берега, чтобы не допустить туда врага.
Возможно ли существование роботов? И если да, так ли нам это нужно?
Механические устройства с пружинами, разными приспособлениями и храповиками, конечно, могут заставить похожие на людей машины действовать похоже на людей, но суть хорошего робота заключается в его способности думать — причем так, чтобы он мог быть полезным без постоянного надзора со стороны человека.
Однако чтобы думать, нужен мозг. Человеческое существо состоит из микроскопических нейронов, каждый из которых обладает невероятно сложной субструктурой. В нашем мозгу имеется 10 миллиардов нейронов и 90 миллиардов сопутствующих им клеток, соединенных между собой исключительно сложным образом. Разве можно повторить что-нибудь подобное в искусственном виде и поместить в робота?
До изобретения электронного компьютера тридцать пять лет назад о нем даже и помыслить было невозможно. Прошло некоторое время после его рождения, и он становился все компактнее и компактнее, с каждым годом вмещал в себя все больше информации, а места занимал все меньше.
Вполне возможно, что через несколько десятилетий появится крошечный компьютер размером с человеческий мозг, которым можно будет снабдить робота. Совсем не нужно, чтобы такой компьютер был столь же продвинутым, как человеческий мозг, достаточно, чтобы он мог руководить действиями робота, в чью задачу входит, скажем, пылесосить ковры, управлять гидравлическим прессом или наблюдать за лунной поверхностью.
Робот, естественно, должен иметь встроенный источник питания; не будем же мы вечно привязаны к розетке на стене. Эту задачу решить совсем не сложно. В определенном смысле батарейка, нуждающаяся в периодической подзарядке, ничем не отличается от живого существа, которому периодически требуется пища.
Но зачем придавать роботам вид человека? Не разумнее ли сконструировать специализированную машину, предназначенную для выполнения определенных заданий, не заставляя ее страдать от неудобств вроде ног, рук и торса? Предположим, вы создадите робота, который сможет, засунув палец в печку, определить ее температуру, а затем поддерживать ее на одном уровне, манипулируя переключателем. Вне всякого сомнения, простой термостат не хуже такого робота справится с подобной задачей.
Однако подумайте вот о чем: за тысячи лет развития человеческой цивилизации мы создали технологию, приспособленную для удобств человека. Предметы, используемые людьми, конструируются таким образом, чтобы они подходили нам по размерам и форме. Машины строятся так, чтобы человек мог дотянуться до рычагов управления с учетом, например, длины и расположения человеческих пальцев.
Вспомните лишь о проблемах, которые возникают у тех, кто немного выше или ниже средней нормы — или делает все левой, а не правой рукой — чтобы понять, как важно правильно использовать технологический прогресс.
В таком случае, если нам требуется управляющее устройство, которое сможет работать с инструментами и приборами, предназначенными для людей (а значит, сумеет вписаться в технологическую схему), разумнее всего построить это устройство, придав ему внешний вид человека, со всеми изгибами и сочленениями, характерными для человеческого тела. Нам совсем не нужно, чтобы данное устройство оказалось слишком тяжелым или непропорциональным по нашим представлениям. Во всех отношениях соответствие среднему уровню будет как нельзя лучше.
Следует также заметить, что нам свойственно находить или воображать человеческие качества в существах и предметах, не имеющих никакого отношения к классу людей. Мы даем человеческие характеристики домашним животным и даже автомобилям. Мы персонифицируем природу и все, что к ней относится, а в древние времена делали из разных природных материалов богов и богинь по образу и подобию человека.
И разумеется, когда мы возьмем на службу механизированного думающего партнера (или, в конце концов, думающего слугу), то будем чувствовать себя в его обществе уютнее, а к нему относиться проще, если своими очертаниями он будет напоминать человека.
Гораздо легче подружиться с роботом, похожим на человека, чем со специализированной машиной, имеющей нейтральную форму. Иногда я думаю, что в том отчаянном положении, в котором сегодня оказалось человечество, мы будем рады иметь механических друзей, даже если они будут созданы нами самими.
Наши разумные инструменты
Роботам не нужно быть слишком умными, чтобы быть достаточно умными. Если робот сможет исполнять простые приказы и делать работу по дому, то есть управлять несложными машинами вроде кухонного комбайна, — иными словами, эффективно заниматься однообразной работой, — нас это полностью удовлетворит.
Построить робота непросто, потому что необходимо засунуть ему в голову компактный компьютер, если вы хотите, чтобы он хотя бы отдаленно напоминал человека. Создать достаточно сложный компьютер размером с человеческий мозг тоже очень трудно.
Но забудем на время о роботах. А зачем нам вообще строить компактный компьютер? Детали, из которых делаются компьютеры, становятся все меньше и меньше — от вакуумных трубок и транзисторов до интегральных схем и силиконовых чипов. Предположим, что в дополнение к тому, что мы уменьшаем детали, мы одновременно увеличиваем всю структуру.
Мозг, который становится слишком большим, в конце концов начинает терять эффективность, потому что нервным импульсам требуется больше времени, чтобы добраться до места своего назначения. Даже самые быстрые из них развивают скорость лишь около 6 километров в минуту. Нервный импульс может попасть из одного отдела мозга в другой за 0,002 секунды, но в мозгу длиной в 15 километров — если мы в состоянии себе представить такой — импульсу потребуется 2,5 минуты, чтобы добраться туда, куда ему нужно. Дополнительная сложность, которая становится возможной благодаря большим размерам, окажется совершенно бесполезной просто потому, что информация будет слишком долго путешествовать и обрабатываться в цепях мозга.
