Татьяна Суворова - Черный талисман
На задворках ощущений болталась какая-то странная уверенность в том, что эта драка за мозг идет совсем не по тем законам, как шла борьба с имплантированной любовью к Аго. Тогда было чисто «аккумуляторное», заранее проигранное противоборство; сейчас обе стороны оказались одинаково обеспечены энергетическими ресурсами и войну вели «несиловые» структуры. Они старались как можно лучше врасти в сознание, стать наиболее естественными, приемлемыми для него… Победить должно было то, что объективно окажется самым близким к уже существующей личности, к ее явным и скрытым, безотчетным желаниям, потребностям… То есть надо было уничтожать, глушить в себе то, к чему взывал, что стремился пробудить враг…
Прикосновение Тени к руке было шероховатым — и более никаким. Но в нем было что-то очень нехорошее, обезволивающее. И манящее своей простотой, порочностью. «Надо выдержать. Приказать этому погибнуть. Погибнуть!!!»
До Вэла внезапно дошло: через кисти рук в его тело проникает нечто непонятное, но невыносимо мерзкое. Информация это или вещество, несущее ее?.. Может, сам Талисман? Или то, что скопилось вокруг него за десятки прежних Императоров? Или что-то из подсознания, отразившееся в Тени и стремящееся вернуться к первоначальному источнику?.. Или…
Инстинктивная, паническая попытка освободить, вырвать пальцы. Бесполезно. Положение только ухудшилось — человек на долю секунды ослабил контроль над мозгом, и часть врага просочилась сквозь эту брешь в защите.
Вэл и Тень стали одним — как два полюса составляют магнит, готовый в любой момент взорваться от текущего по нему тока. Неустойчивое равновесие должно было неизбежно кончиться чьим-то (или общим) полным уничтожением.
«Собраться. Приказать убивающему исчезнуть. Нет, нет его, есть я!»
Это вроде бы стало удаваться — призрак начал быстро уменьшаться. Вэл обрадовался — и враг моментально регенерировал, сознание человека почти захлебнулось в бесцветном, затхлом цунами. «Выплыть» из-под него удалось еле-еле, похоже, даже не в самый последний момент, а после того.
Руки противников срастались все больше и больше. У них уже фактически было одно, единое тело. Напряжение росло. Росло. Человек удерживался в жизни последним, страшным усилием. Теперь все его мысли, все его «я» зациклилось, уменьшилось до одного простого желания: быть. Быть!!! Для памяти, высших соображений и прочих сложных мыслей, эмоций места не оставалось. Только инстинкт, древний вечный инстинкт существования, возникший вместе с первым живым существом, пронесенный через миллиарды лет на всех планетах, генофонд которых сформировал первичное тело Вэла; потребность, перезаписанная на синтетическом мозге, ставшая частью искусственно созданного мыслящего кристалла…
Тень внезапно начала извергать из себя сухие, смоляные снежинки, они запорхали по залу и сразу же были бесконечно размножены массой зеркал. Вот на месте черной «кляксы» в воздухе запульсировало мутно-багровое пятно, тоже породившее нескончаемые ряды отраженных двойников. Но Вэл ничего не видел и мало что осознавал. Руки пронзала, рвала адская боль — та, от которой остановилось бы нормальное сердце. Что-то внутри мозга (Талисман?) подсказывало, что необходимо терпеть, не убирать ладоней… Терпеть…
Мутно-багровое нечто внезапно передернулось и словно взорвалось, разлетевшись неряшливыми, тускнеющими лоскутьями. Вэл потерял контроль над ногами и, как тряпка, упал на пол. Все вокруг было дымным, туманным. Ирреальным. Даже вернувшиеся в голову мысли текли смутно, безучастно. «Израсходовал неприкосновенные резервы. Не на чем работать даже системам, извлекающим энергию извне… Мне теперь не получить ни одной ее капли — хоть я в ней купайся, все равно не усвою… Отец… Он не думал, что так кончится… Что можно прорваться через предохранители, все истранжирить… Он ему казался огромным, много большим, чем достаточный… Хорошо, что такая слабость… Совсем не страшно, совсем нет сил… Смерть так смерть…»
Вдруг все прояснилось — как будто мозг рывком вдернули в нормальный мир. Вэл вскочил на ноги, ошарашенно моргая. Происшедшее абсолютно не походило на обычное, постепенное восполнение энергии. Дьявольщина.
Он спешно заблокировал все посторонние эмоции (что получилось невероятно легко) и стал анализировать свое состояние.
Такое ощущение, что из мозга что-то выжжено. Но что именно? Не вспомнить, не понять — настолько совершенно оно уничтожено…
Шаг. Еще шаг по полу. Вроде бы с организмом все в порядке. Тело слушается хорошо. И силу Талисмана легко регулировать, теперь она не стремится затопить мозг, чувствуется несоизмеримо слабее. «Интересно, как я ею управляю? Похоже, опять через Талисман. Очередной замкнутый круг… или спираль. Интересно, куда ведут ее витки…»
— Ну вот, я и Император Галактики. — Голос прозвучал излишне спокойно. Вэл улыбнулся, качнул головой, подмигнул неизвестно кому: «Знала б тетя Нина! Она ведь так хотела, чтобы я когда-нибудь стал народным депутатом!»
Он, ни на что не глядя, пошел влево, наугад. Надо найти выход из зала, тот наверняка находится не в том месте, где вход. Жалко, что нуль-плащ убитого тоже всосан полом… Подойдя к стене, Вэл машинально глянул в ее холодное зеркало, отливающее призрачно-фиолетовым светом. Зажмурился, потряс головой, открыл глаза. Хотел было протереть их, но внезапно подумал, что это такое же бессмысленное действие, как и все предыдущие.
Вэл перестал быть симпатичным, кажущимся полуподростком парнем. Он вырос, превратившись в настоящего великана. Его плечи расширились, тело обвили могучие, рельефные псевдомускулы — их было отлично видно через комбинезон, который теперь был слишком мал и облегал Вэла почти как капроновый чулок. Черты лица стали жесткими, острыми. Когда-то голубоватые глаза превратились в стальные, в них появился темный, зловещий отсвет Талисмана.
Он стал невероятно, дьявольски — именно дьявольски — красив. На его внешности теперь лежало клеймо Мрака.
6. ПОСЛЕ ДВОРЦОВОГО ПЕРЕВОРОТА
По зеркалу стены пробежали крупные волны. Оно разорвалось и тут же восстановилось за вплывшим в зал сероватым кубом робота. Куб, не касаясь пола, приблизился к Вэлу, обхватил его руки двумя шлангами-манипуляторами, сильно и осторожно потянул за собой.
Стена снова разорвалась. Вэл шагнул в открывшийся, грубо выплавленный скальный коридор. На стенах застыли подтеки некогда расплавленного камня. Здесь стояли сырость, холод, в нос лез запах, навязчиво напоминающий о жженой резине. Из грубо вделанной в потолок желто-серой панели выскочила пара мохнатых шлангов. Вэл легко увернулся, оглянулся.
