Михаил Харитонов - Рассказы (сборник)
— Что?
— Научный руководитель ему сказал, что я подвергалась пластической операции. В детстве. Он на этом собаку съел, и видит следы вмешательства не хуже рентгена. Он сказал, что меня исправляли. Что у меня подрезаны ушные хрящи. Я поклялась, что этого не было. А любимый мне не поверил, и мы расстались… то есть он меня бросил. Для него было важно доверие. Знаете, консервативная семья и всё такое.
— Да, понимаю.
— Я потом спрашивала у родителей. Они посмеялись. Сказали, что ничего такого не было. Что меня не резали. Тогда я пошла в клинику. Заплатила за обследование. Сказала, что это вопрос денег. Что от результата зависит установление отцовства, и может потребоваться экспертное заключение. Наплела им, короче, с три короба. Они отнеслись серьёзно. Подтвердили, что ушные хрящи как-то хитро подрезаны. Скорее всего, в раннем детстве, или даже во младенчестве. Очень тонкая работа — чтобы ушки выросли как надо. У меня должны были быть острые уши!
— Значит, поэтому и Ласталайка? Н-да… Итак, у вас есть на руках врачебное заключение о том, что вы подверглись пластической операции. Какое отношение это имеет к эльфам? Я, кстати, нигде не писал о том, что у эльфов заострённые уши.
— Подождите, профессор, я так путаюсь. Про уши я рассказала. А потом я нашла у себя на теле… татуировку. На очень необычном месте. На ноге… то есть на ступне. На подошве. Вот.
Она скинула тапочек, показав грязную ногу. В ложбинке между пальцами и пяткой что-то синело.
— Так не видно. Вы посмотрите. Там какая-то надпись. На квенье. Я смотрела в зеркало. Там надпись.
— Смотреть? Зачем? Я вам и так верю… И что же?
— Но я не делала никаких татуировок! Я не так воспитана, чтобы делать татуировки. Я спросила маму и папу. Они сказали, что это всегда было на мне. Но ведь Книга появилась позже! Как могла появиться на ноге эта надпись? Как?
— И что там написано? Простите, милая барышня, но разглядывать ваши ступни я сейчас не буду.
— Там написано "Ласталайка, госпожа". Я так поняла, что это моё имя. И ещё есть вторая надпись, между пальцами ноги. Там написано…
— Чувствую, это надолго. Я, пожалуй, всё-таки принесу себе из дома что-нибудь, на чём можно сидеть. Подождите.
— Не надо! Я… я сейчас слезу… Чёрт, я на столе могу посидеть! Я хочу сказать, что там написано, крошечными такими буковками…
— Ну уж нет! Сначала вы заняли моё кресло, теперь не хотите, чтобы я уходил. Подождёте, не маленькая.
Толкиен ловко достал из-за шкафа огромный зонт с резной деревянной рукоятью. Подошёл к двери, открыл, немного постоял на пороге, вглядываясь в тёмную пелену дождя. Потом, кряхтя, потянул за рукоять зонта. Раскрывшийся купол загородил дверной проём. Старик сделал шаг, второй, водяная пыль размыла контуры фигуры, заштриховала, зачеркнула.
Ворона на крыше захлопала тяжёлыми крыльями и хрипло каркнула. Через миг эти звуки были смыты немолчным шумом ливня.
Гостья немного подождала, вглядываясь в темноту. Потом встала, закрыла дверь, и подошла к столу.
* * *Профессора не было довольно долго. Когда он вернулся со складным стулом под мышкой, то застал гостью задремавшей в кресле. Бумаги на столе были разбросаны, один ящик выдвинут.
Толкиен с трудом пристроил сушиться мокрый зонт: вздувшийся чёрный горб занял полкомнаты. Потом раскрыл стул, и кое-как устроился на неудобном сиденье.
— Проснись, Ласталайка, — тихо сказал он. — Проснись.
Девушка вздрогнула, захлопала глазами, очумело завертела головой.
— Это что?.. А, ну да. Извините. Я что-то говорила, а потом вы ушли…
— Это уже неважно. У нас мало времени.
Лицо девушки приобрело более осмысленное выражение.
— Нам надо поторопиться. Скоро они будут здесь. Но сначала я должен тебе кое-что рассказать.
Гостья наморщила лобик, потом испуганно посмотрела на профессора.
— Кто — они? Кто будет здесь?
— Эльфы. Ты и в самом деле эльф, деточка. Таких, как ты, эльфы называют "потерянными детьми".
Дождь пошёл сильнее. Водяные жгуты разбивались насмерть о раскисшую землю.
— Я заснула. Мне приснился гусь в камилавке, — невпопад сказала девушка. — Мама говорит, это к добру. Ну такая типа примета.
Профессор ничего не ответил.
— Так Средиземье существует? — выдавила из себя гостья.
— И да, и нет, — Толкиен подошёл к шкафу, провёл пальцем по стеклу. — Сейчас его, во всяком случае, нет. Возможно, оно скоро возникнет. Снова.
— Но оно было?
— Совсем не такое, как в книжке. Твои настоящие родители родом оттуда. Это далеко на юге.
— В Африке?
— Я же сказал, далеко на юге. То есть вблизи южного полюса.
— Возле южного полюса… — девушка наморщила лобик. — Антарктида? Да, я что-то читала. Она сейчас во льдах, а раньше там была жизнь. Миллионы лет назад. Значит, Средиземье…
— Ну что за дурацкое пристрастие к экзотике? Всё гораздо проще. Народ, который сейчас называет себя эльфами, когда-то жил на больших островах около Австралии. Тасмания и Новая Зеландия. Валинор и Средиземье. Австралию они называли Мордором…
— Нам что-то рассказывали на занятиях по антропологии, — оживилась девушка, — Тасмания… но ведь там произошло… как это? Ну, в общем, что-то ужасное. Я всё время забываю это слово.
— Геноцид. Аборигены Тасмании были уничтожены белыми людьми. Все до единого. И этот факт очень редко ставится белым в вину. Потому что аборигены были… По официальной версии они были людоедами. На самом деле, к сожалению, они ими не были. Всё гораздо хуже.
Девушка слушала, покачивая ногой и высунув кончик языка.
— Подождите, подождите… Они же темнокожие. В татуировках, с палочками в носу. А ведь эльфы не такие?
— С кольцами в носу? Такие там тоже были. Низшие классы эльфийского общества состояли из темнокожих. Их называли орками. Но это были рабы… ну, точнее, те, кто исполнял роль рабов. Верхушка Невидимого Государства была белой. Европеоиды. Но, кажется, всё-таки не европейцы. Или — очень давно отделившиеся от европейцев.
— Невидимое Государство? — девушка почему-то вздрогнула.
— Да, Невидимое Государство. Авалон. Гринландия, Зелёная Земля. Ультима Туле. Это всё о них. Кто же знал, что они прячутся на другой половине Земли? Хорошо, что им было так сложно добираться до Европы. Эльфы всегда были неплохими мореходами, но путь был слишком длинный и тяжёлый. Иначе они её, конечно, покорили бы нас ещё в Средневековье. Хотя это им и так чуть было не удалось.
Профессор неожиданно легко вскочил со стула, и принялся расхаживать вдоль шкафа, смешно задирая голову.
— Эльфы создали отвратительную цивилизацию. Возможно, самую страшную из всех когда-либо существовавших на Земле… хотя по-своему совершенную. Они решили основную проблему человечества: разделение на господ и рабов. Решили её раз и навсегда. Тебе интересно, как? — Толкиен скривился, как от зубной боли. — Очень просто. Химически чистый способ. Эльфийская пыль. Самый совершенный наркотик, известный человеку. В отличие от нашего опиума или героина, она безвредна для здоровья, но при этом сильнейшим образом стимулирует мозг. Помнишь, в Книге? Три кольца эльфам, семь — гномам, девять — людям. Имеются в виду дозы. Они так меряют: насыпают порошок его тонким слоем внутри кольца определённой толщины и диаметра. Девять колец в месяц — максимальная доза. На девяти кольцах сидят самые низшие. У них нет никаких намерений и желаний, кроме двух — выполнять приказы, ну и размножаться. Рабочие классы, гномы, употребляют семь колец. Это даём им возможность много работать, не уставая, и даже получая наслаждение от работы. Сами эльфы употребляют всего три кольца пыли высшего сорта в месяц. Такая доза обостряет интеллект и улучшает память. Правда, можно увлечься… — профессор картинно развёл руками, — Высшие, имеют неограниченный доступ к пыли. Втянуться очень легко: несколько передоз — и ты уже в самом низу. Но это тоже полезно, так как служит самоочищению класса: все слабые духом и любящие удовольствия, так сказать, сами освобождают место… Остаются те, кто умеет себя ограничивать. Лучшие. Не зависящие от источника наслаждений. Сверхлюди, если можно так выразиться.
