Иван Афанасьев - Дни без князя
Бинду, почувствовавший близость добычи, вызвался изготовить подобие лопаты и вилы из твердой древесины местных пород. Получив согласие Кондрахина, он исчез в зарослях. В ожидании его возвращения Ведмедь и Кондрахин перекинулись парой слов.
— Юра, тебе не показалось странным, что мы оба подпустили эту пару лесных шакалов вплотную к себе, ничего не почувствовав? Показалось? Я обдумал это дело, покумекал, присмотрелся. Ты знаешь, здесь расстояние, на котором я чувствую здешнюю живность, непостоянно.
— Оно везде непостоянно, — возразил землянин, которому в словах ведуна почудилось что-то важное, способное указать на одну из тайн этой планеты.
Ведмедь покачал головой:
— В знакомых мне мирах такое расстояние меняется чуть-чуть, его вообще можно считать неизменным. Здесь оно способно измениться в десятки раз. Пока я отмечал лишь короткие периоды, когда я почти что слеп и глух. Но если такое растянется на целый день?
Мысленно Юрий представил: они в лесах, кишащих хищниками, полных опасных тайн, а их княжеский дар им отказал. Невеселая ситуация. Но ведь ходят сюда расхитители, у одного — дара вовсе нет, у другого — он в зачатке. Ходят — и ничего, живы.
— Магран, а ты давно в лесах промышляешь?
Рыжий расхититель ходил с Бинду два года. Бородач нашел Маграна в поселении близ хребта Водопадов, в том месте, где хребет нырял в море узким полуостровом и цепочкой островов. Поселение считалось княжеским, но жили в нем вольно. Дань князю отвозили в город Кот сами старейшины, они же вершили суд и подбирали рекрутов в княжеские рати. Потому и не доглядели княжьи управители с мытарями, что в поселке растет мальчик с княжьим даром.
Отца Магран не знал. Его черноволосые братья были обычными рыбаками, а он, в детстве едва не утонув, долгое время воды панически боялся, и, может быть, потому стал неплохим охотником.
"Еще бы не стал. Животных ты чувствуешь на огромном расстоянии. Может, даже подманиваешь. С княжьим даром в лесу не пропадешь", — подумал Юрий.
Бинду, имевший множество знакомых в самых разных местах, разыскал рыжеволосого юношу и уговорил ходить с ним.
— У него раньше был другой напарник, но того сожрал выжир. — Из нас ведь немногие ходят в леса подолгу, — с подкупающей обреченностью проговорил рыжий.
Кроме хищников, с расхитителями могли расправиться конкуренты. Корзинщик и другие скупщики добычи обычно выделяли группе расхитителей определенные участки леса, но кто там, в лесах, станет соблюдать правила? Любители легкой наживы — люди лихие, для них чужая жизнь не стоит ни гроша. Куда легче подстеречь удачливого собрата по ремеслу, убить и завладеть добычей, чем шарить самому по лесам, рискуя стать чьим-то обедом.
Иногда в леса Прежних наведывались монахи. Эти специально отлавливали расхитителей. Старались брать живыми, для допроса. Монахов интересовали скупщики добычи.
— Корзинщик говорил, что допрос у монахов страшнее самой лютой смерти. Среди них всегда есть кто-то с княжьим даром. Если я попадусь им в руки, меня закопают живым, — Магран говорил об этом небрежно, как будто о приобретенных недавно на Лысых Холмах царапинах. — Вас тоже закопают.
Юрий не смог сдержать улыбки, а Ведмедь просто рассмеялся. Магран с удивлением уставился на спутников.
— Руки у них коротки — нас закопать. С нами можешь никого не бояться. Разве только — Прежних.
— Так они действительно живы? — округлил глаза рыжий, — это не слухи?
Вернулся Бинду. Расхитители принялись споро разбрасывать землю. Бинду разрыхлял ее вилами, а Магран с Юрием отгребали грунт в сторону плоскими дощечками. Ведмедь орудовал голыми руками. Работали без перерывов, груду земли скоро разбросали и принялись углубляться под стену. Теперь в яме помещался лишь один человек. Ведмедь прилег возле стены, сказав, что последит за безопасностью. Копал в основном Бинду, выносливость которого вызывала уважение. Изредка его подменял Юрий, а рыжий отгребал выброшенную из ямы землю в сторону.
Вскоре обнажилась металлическая дверь. Освободив ее от земли до самого низа, Бинду с досадой лягнул ее ногой.
— Она на внутренний замок заперта! Ее даже топором не пробьешь!
Юрий жестом поманил его наверх. Затем спрыгнул в раскоп. Приложил руки к гладкой поверхности.
— Топор не нужен. Лишь бы замок не заржавел напрочь. Вед, прикрой!
Сконцентрировав между ладонями поток энергии, Юрий зацепил им зубчатое колесо замка и провернул. Сзади охнул Магран, почувствовавший, несомненно, мощный выброс энергии. Толчок плечом — и дверь открылась. Сзади раздосадовано прохрипел ведун:
— Ну, ты, Юр, наделал дел. Проще было выжира прикончить. Сейчас все в округе, кто с княжьим даром, нас обнаружили.
— Я же просил прикрыть! Ты разве не понял? — возмущенно повернулся Юрий.
— Понять я понял. Но закрыть такой выброс не смог, ты уж извини. Лучше посмотри, что с замком.
С замком было все в порядке. Провернуть заржавевший механизм Юрий не смог, его энергозахват просто вырвал все внутренности замка. Теперь закрыть его уже невозможно. Пожав плечами, Кондрахин вытащил из своего мешка связку свечей и достал из нее две.
— Заходите, — скомандовал он и первым переступил порог подвала.
Бинду хватал сапоги один за другим и примеривал, отбрасывая в сторону те, что не подходили. Его заплечный мешок уже был набит до отказа. Магран со счастливой улыбкой неумело завязывал шнурки на выбранных себе ботинках. После часового блуждания по бесконечным подвалам и тоннелям им посчастливилось отыскать это помещение, больше всего напоминавшее бытовку для рабочих. Полусгнившие деревянные столы, пустые стеклянные бутылки с цветастыми этикетками на неизвестных языках, на стене — пыльный плакат с непонятной символикой, возможно, календарем, и крупной фотографией какого-то города.
Перед фотографией застыл Ведмедь, разглядывая детали. Юрий, глянув мельком, утратил к городу интерес. Ничего особенного: мосты, рельсы, высотные строения со сплошным остеклением. Так на Земле выглядели американские города; к какому миру принадлежал этот город, он даже не пытался гадать.
Внимание Кондрахина привлекли металлические полки с инструментами. Необычно легкие лопаты, изящные молотки, переносные сверлильные установки, ломы, кирки, железные ящики с проводами. Все, кроме лопат и ломов, проржавело. Но больше всего здесь нашлось одежды: комбинезоны буро-зеленого цвета, черные куртки и — обувь. Очень много ношеной обуви.
Бинду, присмиревший, едва они вошли в подземелье и совсем потерявший дар речи, когда Юрий зажег свечу в его руке простым прикосновением пальца, оживился при виде такой роскоши. На Амату простолюдины ходили босиком, а здесь — гора сапог и ботинок.
