Алексей Корепанов - Найти Эдем
- Порядок.
Павел почувствовал, как на его запястьях стягивается веревка, и попытался возмутиться.
- Что все это значит? - сказал он, обращаясь через плечо к Дино. Иду с берега, устал, спать хочу - с чего это вы вдруг?
- Господин наместник Великого Царя тебе разъяснит, - мрачно ответил Дино, затягивая узел. - Думаешь, со стены незаметно было, как ты в цветочках прятался, шпион лаодийский?
Причина враждебности стала понятной. Что ж, почему бы не поговорить с наместником? Павел пожал плечами, опустил голову, изображая полную покорность, и пробормотал, чтобы Дино услышал:
- Ничего не понимаю. Какой шпион?
Дуло автомата толкнуло его в спину.
- Вперед! Шаг в сторону - стреляю.
- Куртку отдайте, - сказал Павел, но второй автоматчик только ухмыльнулся и, поторапливая, повел стволом.
- Оставайтесь, мы с Джованни его доведем, - сказал Дино остальным. Идем, разберемся, шпион лаодийский.
Джованни шел впереди, Дино следовал за спиной Павла. Павел слышал стук его ботинок, ощущал фон удовлетворения и злорадства и не сомневался, что привратник в случае чего будет стрелять без размышлений.
Они дошли до дома, крытого черепицей, и женщина в голубом встретила их равнодушным взглядом. Свернули за угол и направились по узкой улочке без тротуаров, сдавленной двухэтажными серыми домами. Вместо деревьев у домов стояли фонари, за черными от копоти стеклами бледно горели факелы, и маленький курчавый старичок стоял на верхней перекладине лестницы, накрыв факел колпаком на длинной ручке, и протирал стекла фонаря. Павел следовал за неторопливо шагающим Джованни и с любопытством смотрел по сторонам.
Поначалу город был однообразен и тих, но чем дальше они уходили от ворот, тем больше он преображался. Павел на всякий случай считал повороты и запоминал места, мимо которых вели его конвоиры. Вот широкая улица, по обеим ее сторонам каменные ступени уходят вверх, и там, за оградами, видны большие здания, и из одной каменной чаши в другую маленькими водопадами бежит вода. Вот площадь, окруженная невысокими деревьями с аккуратными желтыми кронами, - и в центре возвышается памятник какому-то толстому бородачу в длинной одежде. У бородача надменное лицо, толстые губы и что-то вроде короны на голове. Вот дом с массивным балконом на столбах, на балконе висят мокрые простыни, и наголо обритый круглолицый парень, чем-то похожий на Виктора Медведя из отцовской бригады, стоит, облокотившись на перила, и рассеянно плюет вниз. Вот длинное, во весь квартал, здание с колоннами, огромные каменные ванны, наполненные водой, широкие полукруглые скамейки, амфитеатром уходящие вниз, к небольшой пустой площадке... Дом с овальными пыльными окнами... Вот несколько хмурых мужчин лениво выковыривают камни из мостовой, а рядом, переминаясь с ноги на ногу, скучает рыжее животное с квадратной мордой и стеклянными глазами, и в телеге громоздятся серые валуны... Опять здания на холмах и неподвижные фигуры на балконах...
Павел чувствовал, что начинает задыхаться в этом каменном Броселианде. Серое небо сливалось с серыми зданиями, уныло шаркали подошвами прохожие, а лица у всех были сонными, словно горожане провели бурную ночь и теперь просто принуждали себя переставлять ноги.
Павел слушал обрывки разговоров, вглядывался в лица, - и его начинало что-то тревожить. Говорили о разном. На Десятой улице еще позавчера канализацию прорвало, а эти бездельники все никак не починят, вонища стоит страшная, но никто и не шевелится... Ночью опять гуляли на Третьей горе, кувшины швыряли из окон, какого-то низкого пришибли чуть ли не до смерти... Говорят, в канцелярию наместника доставили указ Великого Царя всю охрану разогнать и поменять, будто бы заговор в столице раскрыли... Лес скоро начнут морем возить... И чего только они с ней не делали, ведь до самого утра куролесили - и ничего, а сейчас она туда же - к Священному Холму, провожать... Вон опять вроде шпиона поймали, ух, и будет ему, вредителю, из-за них вот, из-за Лаодии этой мерзкой и женщины рожать почти перестали, из-за отравителей...
Павел невольно замедлил шаг, посмотрел в спины двух удалявшихся женщин с высокими вычурными прическами, и тут же получил тычок в поясницу.
- Пошевеливайся, мерзость лаодийская, - почти добродушно сказал Дино.
Павел зашагал дальше, в раздумье опустив голову. Он понял, что именно тревожило его. Горожане были очень похожи на жителей Лесной Страны. И не только внешне, это как раз не главное, Создателю просто незачем, наверное, было населять два мира двумя разными типами людей. Горожане походили на любого иерусалимца, лондонца, капернаумца какой-то внутренней вялостью, вполне возможно, незаметной им самим, но заметной ему, Павлу. Поразительное сходство... И эти слова о переставших рожать... Вряд ли в этом виноваты враждебные лаодийцы, причина здесь иная и, скорее всего, такая же, как и в Лесной Стране. Чего-то не учел Создатель... Пропала у людей та жизненная энергия, которая буквально бурлит в книгах предков-основателей, врывается в душу с их рисунков... Что-то потеряно, но кто подскажет - что?..
- Где найти Черного Стража? - обратился он к Дино. - Он где-то здесь.
Дино споткнулся и зашипел испуганной скороговоркой прямо в затылок Павлу:
- Ты что, лаодиец, ненормальный? Ты чего орешь? Черный Страж ему примерещился!
- Так и скажи, что не знаешь, бестолочь! - огрызнулся Павел.
Видимо, к Стражам и здесь относились с испугом и почтением. А Черный Страж, подумал Павел, выходит, или миновал город, чтобы, например, покататься по морю на лодке, или вошел через другие ворота. Жаль.
- Шпионов каких-то ненормальных засылают, - тихо ворчал Дино. Черный... Розовый ему Черным примерещился... Гореть тебе в геенне огненной, мерзость лаодийская, клянусь Священным Холмом!
За углом открылась широкая площадь, ветер гонял по камням какой-то мусор. Площадь замыкало массивное трехэтажное здание с двумя рядами колонн. На ступенях, прислонившись к колоннам, стояли люди с автоматами, одетые все в те же коричневые накидки.
"А вот и дом местного Понтия Пилата", - подумал Павел, вслед за Джованни поднимаясь по ступеням.
- Стоять здесь! - приказал Джованни, пошептался с охраной и махнул рукой. - Вперед!
Коридоры, коридоры, длинные скамьи, мужчины и женщины с сонными лицами. Джованни скрылся за дверью, высунулся, мотнул головой и Дино в очередной раз подтолкнул Павла стволом автомата. Павел удержался от искушения врезать ботинком по его смуглому лицо со свежим шрамом и вошел в комнату.
Напротив высокого, овального, выходящего на глухую серую стену окна от пола до потолка, за широким столом сидел лысеющий толстяк с полным, обиженно поджатыми губами. У стола, почтительно согнувшись, стоял Джованни, по-прежнему не снимая рук с автомата.
