Г. Берсенев - Погибшая страна
Клубы пара, растаяв, осели. Окружающее вырисовывалось отчетливей. Под ногами находился бетонный пол. Широкая одинокая трещина обнажала блестящий пласт никеля.
— Никель употребляется против раз’едающего действия морской воды! — вскричал геолог. — Следовательно, строители этого склепа считали возможным нашествие моря!
Он резко ударил молотком по стене. Небольшой кусок затвердевшей породы отвалился. Из-под него вновь сверкнула никелевая прослойка.
Колонны не позволяли разглядеть всю пещеру. Путешественники, сдерживая охватившее их любопытство, медленно двинулись в обход.
Отовсюду смотрели непонятные изваяния. Каждый шаг, каждый метр пространства таил следы культуры, существовавшей минимум двадцать пять тысяч лет тому назад.
Пещера состояла из трех комнат, соединенных друг с другом прорубленными в стенах дверями. Посредине второй комнаты возвышался каменный пьедестал.
По широким ступенькам исследователи поднялись к его вершине. На каменной плите головой к югу лежала деревянная человеческая статуя. Под уцелевшей эмалевой краской сохранилась художественная резьба. Статуя изображала одетую в цветистый саван женщину. На ее голове покоилась изящная повязка, украшенная жемчугом.
Ибрагимов взглянул в лицо изваяния. Сквозь слой эмали на него тускло смотрели угасшие янтарные глаза. Коричневатая окраска кожи, густые черные брови, выточенный тонкий нос и несколько выдавшиеся скулы представляли средний между монгольской и египетской расами тип. Затаив дыхание, Ибрагимов не спускал глаз с застывших черт женщины и мысленно переносился во времена ее жизни, читая в каждом мазке художника, в малейшем предмете ее украшений быт древней эпохи. Сколько тысячелетий лежала эта мумия на дне?!
Вечная тишина, фантастическое убранство склепа, своеобразный порядок, введенный когда-то неведомыми руками — все настраивало путешественников на торжественно-созерцательный лад. Странные письмена, сходные со знаками, обнаруженными на скале, виднелись па гранях орнамента. Количество их говорило о том, что они заключали в себе целые сказания.
Особенной роскоши не замечалось. Видимо, это был прах не особенно знатной покойницы, или же роскошь не была необходимым признаком в культе древнейших народов. В изобилии находился лишь жемчуг, встречавшийся всюду как неотемлемая часть украшений. Нити его вились гирляндами по своду, переплетались с коралловыми изделиями, а один из квадратов простенка был сплошь усеян им.
Практичный геолог слегка прикоснулся к одной из нитей.
Едва слышный звук, словно от натянутой струны, донесся до слуха: между раздвинувшейся парой зерен блеснул белый цвет платины.
— Я никогда не представлял себе такого обилия жемчуга! — нарушил глубокую тишину Иванов. — История сообщает, что завоеватели Флориды нашли храм Галомнеко, буквально усыпанный жемчугом. Мало того, что храм был отделан им изнутри и снаружи, но и все громадные вазы, обнаруженные, в этом храме, были переполнены им… Здесь жемчуг, повидимому, также не редкость… Смотрите!..
Иванов указал на громадную нишу, в глубине которой помещалась высеченная из камня копия мумии величиной; в несколько метров. Все, начиная с массивной плиты и кончая мельчайшими принадлежностями костюма, искрилось крупными каплями жемчуга.
Некоторые экземпляры его достигали величины среднего яблока.
Но если бы это считалось у гондванцев роскошью, то вряд ли они, украшая жемчугом целые стены иероглифоподобных надписей, пожалели бы употребить встретившуюся в виде тончайших подвесков-нитей платину. Золото и прочие металлы, судя по отделке предметов, им также были прекрасно знакомы.
Затрещал микрофон.
— Слушайте, слушайте! Живы ли вы?..
— Да, мы живы! Пещера оказалась склепом… Древнейшая мумия… Письмена… Нужны археологи!
В ожидании «Фантазера» путешественники решили обследовать третью комнату. Она обнаруживала полное сходство с только-что оставленным залом. И здесь возвышался пьедестал, на котором покоилась мумия. Но здесь находилась мумия мужчины. Убранство, расположение предметов было подлинной копией первой комнаты.
Пока геолог обследовал склеп, Ибрагимов поднялся к мумии покинутой женщины. Он робко склонился у ее изголовья, пристально вглядываясь в лицо. Сквозь янтарную пелену впадины глаз бросали мутный отблеск померкших зрачков.
— Здесь погребен труп! — с недоумением и тревогой вскричал физиолог, всматриваясь в глаза мумии.
Металлический звон отвлек их внимание. У скалы за стекляризованной оболочкой кессонов мерно покачивался цилиндрический корпус. Группа ученых в глубоком молчании перешагнула порог открытого склепа. Эта масса людей принесла с собой в окружающее безмолвие оживление, суету, так не вязавшуюся с обстановкой.
— Да, несомненно мумия! — провозгласил Радин и осторожно стукнул молотком по стенке пьедестала.
Вновь легкий звук обнаружил под массивом полость. Через несколько мгновений в руках Радина уже находился фотографический снимок: на сероватом поле темнели неясные контуры.
— Не хранится ли там что-то, относящееся к жизни покойницы.
Инженер начал вскрывать пьедестал. Каждый предмет, каждый сантиметр ниши фиксировался фотографами. Ибрагимов, следя за работой, производил кино-с’емку.
Наконец пьедестал был вскрыт.
Тайна тысячелетий поразила всех своей неожиданностью. Обнаружилось то, чего никто из участников экспедиции ожидать не мог. В трех герметически закупоренных и наполненных какой-то желтой прозрачной жидкостью сосудах находились внутренние человеческие органы. В одном сохранялся головной мозг, в другом — кишечник и наконец в третьем — прочие части.
— А ведь вы оказались пророком! Нет никакого сомнения, что это — останки усопшей! — услышал ученый возглас Иванова.
Ибрагимов взволнованно посмотрел на него.
— Всякие достижения возможны при трех условиях, — продолжал геолог, — фантазии, инициативе и действии. Фантазия рождает, инициатива побуждает, действие убеждает. Ни одна мысль, как бы смелой и «невероятной» она ни была, не является теоретически невозможной. На свете бывает все, ибо мысль материальна, а все материальное рождается самой материей…
Ибрагимов схватил геолога за руку.
— А почему вы так многозначительно сказали, что эти органы принадлежат мумии?.. Вы допускаете, что…
Геолог слегка побледнел и шепнул:
— Да! Попробуйте! У вас есть желание, знания и упорство…
С этих пор в течение нескольких недель физиолог не показывался нигде. Он перешел на электроход и заперся в своем кабинете. Зарывшись в книги, он почти не поднимался из-за рабочего стола. Даже различные опыты, которыми он всегда увлекался, теперь лишь, на очень короткий срок привлекали его в лабораторию. Проблема жизни и смерти с головой поглотила его… Он похудел, пожелтел. Горящие глаза свидетельствовали о его напряженной работе.
