Джон Ринго - Дорога на Дамаск
На других полках стояло множество коробок с боеприпасами. Кафари заметила уже снаряженные патроны, гильзы, капсюли, порох, а также свинцовые пули и пули в металлической оболочке. Целый угол подвала занимал пресс для снаряжения патронов. Все это хозяйство напомнило Кафари подвал в доме ее отца.
«Хочешь мира, готовься к войне!» — много лет назад сказал он своей дочери, когда та спросила, зачем ему арсенал в подвале. Семейство отца Кафари и Сотерисы — родственники ее матери — понесли немалые потери во время предыдущего нашествия яваков. Их яростное стремление вооружиться до зубов, чтобы дать достойный отпор новым незваным гостям, было вполне понятно. Дедушки и бабушки Кафари до сих пор вспоминали родных и близких, погибших в ту войну. Ребенком Кафари часто рассматривала их пожелтевшие фотографии в домашних альбомах, а раз в год они с матерью приносили цветы к скромным надгробиям на Каламетском кладбище.
Вода наконец согрелась. Кафари намочила два полотенца и передала одно президенту Лендану, который осторожно вытер Айше Гамаль лицо и шею. Увидев кровь и лохмотья разорванной одежды на спине у хозяйки дома, Кафари побледнела.
— Надо бы снять платье, — негромко проговорила она. — Давайте-ка…
Осторожно спустив порванную ткань, Кафари смыла губкой кровь, грязь и стала вытаскивать из ран занозы и осколки стекла. Дэнни догадался принести в тазу еще горячей воды. Каждый раз, когда Кафари вынимала очередную занозу, Айша Гамаль вздрагивала, а Кафари морщилась и втягивала воздух сквозь сжатые зубы.
Внезапно хозяйка дома повернулась к ней.
— Кажется, я знаю тебя, детка, — сказала она, пристально глядя на Кафари. — Ты случайно не родственница Марифы Сотерис?
Девушка кивнула и с трудом проглотила комок, подступивший к горлу при мысли о том, что ее бабушка и дедушка, а также родители и остальные родственники, возможно, уже покойники. Потом Кафари взглянула в темные, сузившиеся от боли глаза Айши Гамаль и негромко ответила:
— Это моя бабушка.
— У тебя такие же глаза, как у нее. И такие же добрые руки. Знаешь, твоя бабушка помогала мне рожать сыновей…
Женщина наконец не выдержала и расплакалась:
— Детки мои!.. Их больше нет!..
Айша отдалась во власть своему горю. Президент Лендан обнял за плечи несчастную женщину, чьи сообразительность и мужество спасли жизнь им всем, и не отпускал ее до тех пор, пока ее всхлипы не стали тише.
Дэнни тоже не отходил от матери, тихонько шепча ей: «Не плачь, я с тобой!»
Наконец она обняла и прижала к себе сына, все еще вытирая слезы, а президент Лендан посмотрел Кафари в глаза и кивнул на израненную спину Айши. Они вдвоем стерли остатки крови и грязи, промыли раны. Кафари извлекла пинцетом последние занозы и присыпала антибиотиками в порошках ссадины, которые они с президентом тщательно забинтовали. Потом они натянули поверх бинтов остатки платья. В этот момент Кафари подняла глаза и увидела, что водитель президента смотрит на нее с таким видом, словно он хочет помочь, но не решается предложить свою помощь. Она попросила его принести стакан воды.
Девушка порылась в аптечке, нашла таблетку обезболивающего средства, положила ее Айше на язык, поднесла ей к губам стакан с водой и помогла проглотить таблетку. Слава богу, хозяйка догадалась положить в аптечку обезболивающие таблетки с успокаивающим действием!
Только теперь Кафари обратила внимание на свои ноющие и саднящие раны, не шедшие, впрочем, ни в какое сравнение с теми, которые она только что перебинтовала. У Кафари было множество больших синяков и царапин, а также длинная и глубокая ссадина на бедре. После всего пережитого она могла с полным основанием считать, что ей еще повезло. Впрочем, смазывая йодом самые глубокие царапины, она пообещала себе, что больше никогда не отправится на войну в шортах и рубашке с короткими рукавами.
Внезапно усталый мозг Кафари зафиксировал приглушенные всхлипы с другой стороны подвала. Помощница президента Джулия Элвисон лежала в беспомощной позе у стены. Ее миловидное лицо распухло от слез и огромных багровых кровоподтеков на щеке и на лбу. Левый глаз Джулии совершенно заплыл и закрылся.
Кафари нащупала в аптечке еще одну таблетку:
— Вот! Примите! Вам полегчает.
Молодая женщина проглотила таблетку, села и, дрожа всем телом, прислонилась к полкам. Кафари тоже было холодно в сыром подвале, но ей было некогда искать, во что бы укутаться. Она заметила свободное место в углу и отошла туда, чтобы рассмотреть доставшееся им оружие. Тяжелые ружья и пистолеты немного успокоили девушку. Отец научил ее обращаться с огнестрельным оружием, как только она смогла оторвать его от пола, и Кафари не забыла эти уроки даже за годы учебы на Вишну. Присев на подрагивающий каменный пол, Кафари стала открывать затворы, проверять патронники и обоймы. Потом она разыскала на полках подходящие патроны и начала уверенно заряжать оружие. Сначала она взялась за винтовки и ружья. У винтовок больше убойной силы, чем у пистолетов, а из крупнокалиберного дробовика проще попасть в цель, если начнется всеобщая свалка! Зарядив все оружие, Кафари поставила один из пистолетов на предохранитель и сунула его за пояс шортов. Лишь после этого она почувствовала на себе пристальный взгляд президента Лендана.
— А я смотрю, вы неплохо разбираетесь в этих штуковинах. — Он кивнул на маленький арсенал у ног Кафари. — Вы что, хотели пойти по стопам вашего дяди-генерала?
Девушка покачала головой:
— Отнюдь. Я изучала психотронное программирование и тарирование. Обращаться с оружием меня научил отец. Ведь в район нашей фермы все еще спускаются голлоны с Дамизийских плоскогорий, а иногда встречаются даже ягличи. Они появляются особенно часто, когда скот приносит потомство. Взрослый яглич может сожрать за раз пять или даже шесть телят, и, чтобы его прикончить, надо попасть ему прямо в глаз. Впрочем, у него здоровенные глазищи! Если умеешь стрелять, не промажешь! — Кафари спохватилась, что особенности охоты на крупных хищников не интересуют президента, и попыталась собраться с мыслями. — Я неплохо стреляю и могу попасть в явакского пехотинца даже со ста метров.
— Я рад это слышать, Кафари!
Президента трясло. Впрочем, в подвале было действительно холодно.
Кафари нахмурилась. Не желая беспокоить хозяйку и ее сына, она стала сама шарить по ящикам и коробкам. Наконец она нашла то, что искала: большую пластмассовую бочку с туристским снаряжением. Помимо всего прочего, в ней лежало четыре тонких, но теплых одеяла. Одним она накрыла дрожащую советницу по вопросам энергетики, второе бросила Хэнку, сидевшему на корточках в углу, накинула третье на мать с сыном и протянула четвертое президенту Лендану, который — хоть и не пострадал — все-таки был самой важной персоной в подвале.
