Иннокентий Сергеев - Марта, Игра в куклы
- Тоже мне друг,- сказал он.- Не мог поддержать меня? - Я сказал что-то не так? - Да тебя вообще не поймёшь,- сказал он.- Мог бы просто быть со мной заодно. Никто не требовал от тебя никаких чудес. - По-моему,- сказал я,- вы очень любите друг другу и маетесь, не зная, как сделать свою любовь ещё больше. И думаете, что разлука сможет её увеличить. - Помнишь,- сказал он,- когда мы в первый раз встретились с тобой, в январе, и возвращались ночью, долго шли пешком, помнишь? Всё так хорошо начиналось... - А теперь? - А теперь с тобой стало невозможно общаться! Ну что ты понимаешь во всём этом! - Вот так раз,- сказал я.- Что, всё сначала? - Прости,- смутившись, сказал он.- Но ты тоже хорош.
Я вернулся домой, и почти сразу же позвонила Нина. - Ты можешь забрать меня сейчас?- спросила она. Я опешил. - То есть как... - Ну, заехать за мной,- в её голосе послышалась нервозность. Я почуял неладное. - А где ты? - В гостинице,- ответила она. - В гостинице? Почему? В какой гостинице? - В гостинице "Москва", я звоню тебе отсюда. - А Слава? - Причём тут Слава!- сказала она.- Я прошу тебя приехать сюда, это что, так трудно? - Как ты там оказалась? - Очень просто,- сказала она.- Шла по улице, увидела слово "Москва" и зашла. - Родное название?- попробовал пошутить я.- Ну вот ты и в Москве... - Ладно,- сказала она разочарованно.- Всё понятно... И собиралась, кажется, уже положить трубку. - Подожди!- сказал я.- Я сейчас приеду.
- Эту улицу я знаю!- сказала Нина.- Это Советский проспект. - Да,- сказал я.- Ты забыла пристегнуться. Она пристегнулась. - А куда мы едем?- спросила она. - К морю,- ответил я. - В Светлогорск? - Нет,- сказал я.- Просто к морю. Мы выехали из города, миновали кольцевую дорогу, и я прибавил скорость. Мы ехали молча, а потом она вдруг сказала: - Как же я устала от того, что мне все лгут. Я посмотрел на неё. - Все? - Да,- сказала она. - Разве так бывает? - Нигде нет правды,- сказала она.- Если бы было хоть что-то, чему можно было бы верить... - Безусловно?- сказал я. - Просто верить. - В мире есть очень простые вещи,- сказал я. - Да?- сказала она.- Например? - Ну, не знаю... Бензин. Она засмеялась. - Почему бензин?- сказала она. - Да так. Первое, что пришло в голову. - Тебя невозможно понять,- сказала она.- Когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно. Но ты хотя бы не лжёшь,- добавила она. - Вот видишь,- сказал я.- Значит, не все лгут. - Я могу тебе верить?- спросила она с надеждой.- Только скажи мне честно. - Да. - И ты не будешь мне врать? Тогда ответь на один вопрос. Где вы были вчера ночью? - Мы - это мы со Славой? - А с вами был ещё кто-то? - Нет,- сказал я.- Больше никого. - Так где вы были?- спросила она. - У меня. - И что вы делали? - Ничего,- сказал я.- Легли спать. - Одни?- спросила она. - Ну да,- ответил я. - И там не было женщин? Это правда? - Ну конечно, правда!- сказал я.- Я бы не стал тебя обманывать. - Ну ладно тогда,- вздохнув, сказала она.- А почему он не пошёл домой? - Мы немножко посидели с ним в баре... - Он что, боялся меня? - Ну да,- сказал я. - Странно,- сказала она.- Как будто я его никогда не видела пьяным. - Он очень нервничает в последнее время. - Да,- сказала она.- Я заметила. Наступила пауза. - Странное здесь море,- сказала она.- Почему-то оно ничем не пахнет. - А чем оно должно пахнуть? - Чем? Морем. - Может быть, потому что оно чистое? - Да нет,- сказала она.- Запах моря, ты был когда-нибудь в Крыму? - В Балтике вода не такая солёная,- сказал я.- А может быть, просто холодно здесь, не знаю. Иногда бывает много водорослей, выбрасывает штормом. Тогда запах стоит жуткий. - А куда мы едем?- снова спросила она. - Увидишь,- сказал я.
Вернулись мы уже затемно. Я остановил машину у подъезда. Она вышла. Слава был дома. Он стоял у незашторенного окна, а в комнате горел свет. Он стоял и смотрел, как она выходит из моей машины. Она махнула мне рукой на прощанье и скрылась в подъезде.
В ту же ночь она позвонила мне и сказала: "Я всё знаю". - Я должна увидеть её,- сказала она.- И не вздумай уйти из дома или не открыть мне дверь. - Ладно,- сказал я.- Чего ты ждёшь? Клади трубку. Она приехала, и я впустил её. Она стояла и долго смотрела на Марту. Стояла молча. Потом она повернулась ко мне и сказала: "Как её зовут?" - Марта,- сказал я. Она отвернулась от меня и снова долго смотрела на неё. А я стоял и молчал. Это было очень тягостное молчание. А потом она ушла.
Она ушла, а я боялся вернуться в комнату, где была Марта. Я ушёл на кухню и долго сидел и курил. Потом сходил в магазин за водкой. И уже было темно, а я всё не зажигал свет. И там, одна в тёмной комнате, она сидела в кресле, всепрощающая и недвижная, а я не смел войти, и во всём городе мне некуда было скрыться, бежать. Потом я прокрался к её постели, разделся и лёг. Я был пьян, но даже пьяный, я не осмелился включить свет. Я долго не мог уснуть. Я лежал в темноте и говорил себе: "Завтра всё это будет уже в прошлом. Только бы кончилась эта ночь". Она не слышала, как я плакал, слёзы медленно текли из моих глаз, но я не всхлипывал, я лежал в тишине, и она не слышала, как я плакал. А утром зазвенел будильник, и я проснулся. Я встал, оделся и уехал на работу. Я должен работать, чтобы у нас были деньги, и день проходил за днём, чтобы у нас было время всё понять и простить.
7
В конце июня я закончил шить платье, мне захотелось расслабиться и поболтать с кем-нибудь, может быть, выпить, посидеть в баре, и тогда я подумал о Славе. Вот уже месяц мы не общались - он не звонил мне, и я даже не знал, как у него дела. Я позвонил ему и стал что-то говорить, а он сказал: "Она уехала. Она ушла от меня".
Мы встретились у кирхи Луизы и, взяв по бутылке пива, расположились на скамейке у вентиляционной надстройки немецкого бомбоубежища. Он не сразу заговорил о том, что произошло. Потом рассказал. Потом мы молча сидели и пили пиво. - Будет дождь,- сказал я, взглянув на небо. Он сказал: "Зачем я ещё живу, если умерли мои мечты!" - Этот город так и остался лежать в руинах,- сказал он.- А всё, что мы тут понастроили, это фикция. Теперь невидимый, он стал обителью призраков; они подстерегают нас на каждом шагу... Этот город существует вопреки своим жителям. - Может быть, ты и прав,- сказал я.- Нам мало что удалось сделать здесь. Вернее так - нам мало что удалось. Но есть свершения, которые внешне не заметны. - Например?- сказал он. - Частная жизнь. - Что такое частная жизнь? - Ты, наверное, заметил, что этот город особенно красив ночью. Частная жизнь - это прямоугольники окон среди тёмной листвы. - И это всё?- сказал он.- Немного же. - Ты полагаешь? - Я хотел сделать этот город пусть немного, но лучше,- с горечью сказал он.- Вот и всё, чего я хотел... - Ты уж сделал его лучше,- сказал я.- Тем, что живёшь здесь. - Но этого мало!- воскликнул он. - Кто может измерить это, чтобы сказать, мало это или много? Он не ответил. Потом сказал: "Она не вернётся". - И что же?- сказал я. - Без неё всё потеряло смысл... - И что ты теперь будешь делать? - Не знаю,- сказал он.- Устроюсь на работу... - У тебя есть права? - Нет,- сказал он.- А что? - Мне нужен экспедитор, я мог бы тебя взять, но нужны права. - А,- равнодушно сказал он. - Тебе надо получить права и, желательно, купить машину. Легче будет устроиться. Он запрокинул лицо к небу и, закрыв глаза, заговорил: - В одна тысяча шестьсот первом году, в канун Нового Года, мясники города сделали колбасу длиной в полкилометра и медленным, торжественным шагом пронесли её по улицам. Как ты думаешь, зачем они это сделали? Хотели выпендриться? - Естественно,- сказал я. Он посмотрел на меня. - А тебе не кажется странным, что спустя четыре столетия два молодых человека сидят на скамейке в их городе, пьют пиво и рассуждают об этом? - Хочешь сказать, кто вспомнит о нас с тобой через четыре столетия? - Вот именно. - Обо мне-то уж точно никто,- сказал я. - Она могла бы всё изменить... - Давай бутылку, я выброшу. Я взял у него бутылку и выбросил вместе со своей в мусорный контейнер. - Так что,- сказал я, вернувшись на скамейку,- всё было только ради неё? - А разве ты этого не понял? - Догадывался,- сказал я. - А я это понял только теперь,- сказал он. - Ну так уезжай!- сказал я.- Поезжай за ней, ты ещё можешь её не потерять. - Нет,- обречённо сказал он.- Я никуда не уеду. - Почему! Если без неё всё теряет смысл... - Не всё,- перебил меня он.- И я уже не могу уехать. Ты не понимаешь этого? - Нет,- признался я. - Этот город уже затянул меня в свою паутину и не отпустит. Я не волен решать, уехать мне или остаться, отныне я принадлежу этому городу. Я совершил оплошность - я полюбил его, и уже никогда не смогу быть таким, каким я был до того как сюда приехал... - Ну и что?- сказал я.- Все мы меняемся. - Я конченый человек,- сказал он.- Этот город меня уже не отпустит. - Ну и ладно,- беспечно сказал я.- Здесь не так уж и плохо. - Да,- сказал он.- Только вот изменить ничего нельзя. - Ну и что?- сказал я.- Этот город пережил многое, переживёт и нас. - Я хочу ещё пива,- сказал он.
