Пол Андреотта - Сладкий вкус огня
- Не знаю. Но что тут такого важного, дорогой?
- Сейчас не время об этом. - Я почувствовал раздражение. - Мы никогда не получали таких конвертов.
- Нет, получали. Помнишь, как прошлой зимой Франсуа Патрис устроил средневековую вечеринку? Приглашения были в виде пергаментных свитков с восковой печатью и лентой.
- Я не говорю о прошлой зиме. Я...
- Я получаю целые тонны документов. Все пресс-атташе в Париже посылают мне свои материалы, надеясь, что я помещу их в газете. Но что с тобой, Серж, послушай, у меня важный прием. Это - представители Брустера, крупного лондонского дизайнера, и мне совершенно необходимо получить информацию для следующего номера. Он выходит во вторник.
Я поймал ее за локоть.
- Одну секунду. Ты разломила печать руками, не так ли?
- Ну ладно, - похоже, она смирилась с моим допросом. - Я сломала печати, что из того?
- И ты не помнишь, что было внутри?
- Мы пошли по второму кругу, - сказала она. - Да, я помню.
- Что?
- Приглашение на приватный просмотр.
- Какой приватный просмотр?
- Не знаю. Я просто предположила. Это мне начинает надоедать.
- Что, если там не было ничего?
- Дорогой, ты, наверное, не в себе, ты просто действительно сошел с ума!
- Ты не поинтересовалась, откуда оно?
- Это мне начинает надоедать, - повторила она. - Почему ты задаешь такие вопросы, Серж? Послушай... - Искра иронии зажглась в ее глазах. Будь у меня любовник, он не стал бы писать любовные письма, запечатанные воском. Почему ты спрашиваешь про это?
- О, черт!.. Ладно, не обращай внимания, - и я нажал кнопку лифта. Возвращайся к своим англичанам. Извини меня. Я... - Мне хотелось сочинить хоть какое-нибудь объяснение. - Я должен был получить из провинции один важный документ для статьи, мне показалось, что я по ошибке дал его тебе и... Ладно, извини, забудь об этом.
- Мы сегодня идем в кино, дорогой?
- Нет, - сказал я, - мы обедаем дома.
- Ты заедешь за мной?
- Не улыбайся, - попросил я, заходя в лифт, - ради Бога не улыбайся.
Она наклонилась, когда лифт начал опускаться.
- Прими валидол, дорогой. Я просто...
Вернувшись к остановке, я долго не мог найти билет. Пришлось выгрузить все содержимое карманов на скамью. Наконец он нашелся, и через 20 минут я прибыл в офис. Мой ум был расслаблен, как после долгой беспробудной пьянки.
Невозмутимый Феррер возился со своими диапозитивами.
- Иди сюда, Серж, - позвал он и вручил мне увеличительное стекло. Вот, посмотри.
Насколько я мог видеть, это были фотографии облаков.
- Большая гроза пятнадцатого октября. Я ездил в Брест по поводу той истории о пропавшем адвокате. Но больше всего меня интересовал Сен-Мишель. Смотри...
Гора Сен-Мишель выступала из тумана волн облаков, из пустоты и моего кошмара, словно застывшая в небе каменная молитва. (Может, ей могла бы помочь вера в Бога?)
- Но Берни этим не интересуется, - продолжал Феррер. - Хочу послать в Имаж де Франс. Как ты думаешь, стоит?
- Я тоже не интересуюсь.
- Что случилось, Серж?
- Чем сейчас интересуется Берни? - спросил я. Вопрос казался мне чрезвычайно важным. Я обратился к Фернану, составителю макета: - У тебя случайно нет вечерней газеты?
- Только что принесли последний номер, - сказал он, протянув мне "Франс Суар".
Я начал читать колонку за колонкой, и на третьей странице нашел то, что хотел, - это была настоящая удача. Сложив газету, я бросился к стеклянной кабинке, в которой обитала Сюзанна, секретарша Берни.
- Шеф один?
- Можешь зайти.
Берни правил рукопись. Это занятие всегда выводило его из себя. "Все нужно делать самому".
- Ты видел это, - спросил я его, бросив перед ним заметку. Она называлась "Героин опять убивает". История о подростке, покончившем с собой на пляже у Перпиньяка. Довольно заурядная история, но я знал - и делал ставку на это, - что тема "Юность и наркотики" была у нас самой ходовой последние три недели.
- Парню было всего восемнадцать, - продолжал я.
- Я знаю.
- У него, наверное, были отец, мать, девушка. Как он дошел до такого состояния?
- Я мне что прикажешь делать с этим?
- Ты удивляешь меня, Андрэ. У тебя есть дети?
- Да, - сказал он, даже не поднимая головы, - сын, пятнадцати лет.
- Несмышленый, легкомысленный и такой беззащитный. Все вечера с мечтательным видом что-то наигрывает на гитаре.
- Что ты пытаешься подсунуть мне? Берни наконец взглянул на меня. - Мой сын играет на гитаре, но в остальном он такой же шалопай, как и все остальные.
- Может, у него есть дневник?
- Что?
- Почему эти мальчишки убивают себя? Должна быть причина. Тут дело не в водородной бомбе и не в "потребительском обществе". Андрэ, этот парень из Перпиньяка интересует меня больше, чем все события в Английской королевской семье (статья, которую правил Берни, называлась "Маргарет и Ко). Он для меня важнее тех, что разгуливают по Луне.
- Переходи к делу, - перебил Берни с явным раздражением. - Чего ты хочешь?
- Я хочу написать очерк об этом юнце, опросить всех, кто его знал, его учителей, родителей, друзей. Мне хотелось бы знать, что он читал, о чем мечтал, я хочу сделать то, чего до сих пор не сделал никто, - понять. Хочу найти истину. Полный портрет. И я хочу показать читателям: это может случиться с вашим сыном.
Похоже, у Берни загорелся интерес в глазах.
- И сколько времени тебе понадобится?
- Дней десять, может, две недели. - Он вытаращил глаза. Подавая ему опомниться, я пустил в ход тяжелую артиллерию. - Уверен, ребята из "Кулис дю Монд" уже в Перпиньяке. Но они проторчат там сутки и получат лишь то, что мы читали сотни раз. Черт возьми, Андрэ, давай посыплем немного соли на рану. Давай возьмем под защиту этих юнцов. В конце концов, это наш долг. Мы - единственная газета, которая может тут что-то сделать. - Я знал, что мой завершающий выпад достигнет цели.
- Две недели? О чем ты говоришь? Ты мне нужен здесь. Я собирался послать тебя в...
- Думаешь, я делаю это для забавы? Или ради выгоды?
- Тогда зачем?
- Андрэ... - Я сделал очень серьезное лицо. - Однажды человек вроде меня говорит себе: "Неужели ты собираешься провести всю оставшуюся жизнь, занимаясь чепухой?"
- Я говорю себе так с девяти утра и до десяти вечера, - возразил он. И не теряю от этого сон. Постарайся уложиться в пять-шесть дней.
- Постараюсь, но обещать не могу. - Я снял телефонную трубку и подал ему. - Позвони в расчетный отдел, пусть мне дадут аванс.
- Когда ты хочешь поехать?
- Вчера.
Вечером, когда я собирал вещи, Ким спросила:
- Твоя поездка имеет отношение к тем бумагам, про которые ты говорил утром?
- Некоторая связь есть, - уклончиво ответил я.
9
Маленький городок пробуждался от мирного сна к едва ли менее покойному дню. Так было со времен средневековья, и, наверное, так будет всегда. Проехав всю ночь, я остановился возле фонтана, присел на край каменного бассейна и, как бы совершая очистительный ритуал, ополоснул холодной водой лицо и шею.
