Пол Андреотта - Сладкий вкус огня
Однажды, проснувшись, я сделал второе открытие: вспомнил о своей профессии. Неплохая идея. Я поступлю со всей историей как репортер. Соберу документы, свидетельства очевидцев. Это будет объективный репортаж.
Для начала я отправился за справками в газетный архив и попросил материалы об оккультизме. Получив пачку прессы толщиной в шесть дюймов, я погрузился в ее изучение.
Она начиналась с колдовских обрядов плодородия, совершавшихся в Нижней Оверни. "Земля была мертва. Ее убили современные химические удобрения... Жители деревни подтвердили, что им никогда не доводилось убирать столь богатый урожай..." Я перевернул несколько страниц. Грандиозный исторический обзор. "В средние века по всей Франции пылали костры. В то время как человек достиг поверхности Луны, в некоторых местах люди еще поклоняются дьяволу..." Дальше. "Взбесившиеся коровы танцуют загадочный танец во время дойки..." Коровами я не заинтересовался и продолжал листать дальше. А, вот наконец-то! "...Он вонзил булавку в сердце теленка". Теплее. Я отложил эту вырезку, чтобы сделать с нее фотокопию, а заодно и ту, где рассказывалось, как туристы нашли сову с перерезанным горлом, завернутую в окровавленную ночную рубашку. Идем дальше. "...Неведомая сила сорвала ее с постели... ужас приковал ее ноги к полу... электрические лампочки взрывались, когда она проходила мимо... часы останавливались..." Мне потребовалось часа два, чтобы перерыть эту гору хлама, состряпанного второсортными репортерами. И вдруг я прочел: "Магия - это природный дар, передающийся по наследству от отца к сыну". От отца к сыну. От отца к дочери. Яблоко от яблони недалеко падает. Ищи дальше, будь внимателен... А, вот как будто что-то научное: "Когда рука приближается к конденсатору, состоящему из двух серебряных пластин, разделенных тонким слоем слюды, излучение этой руки - любой человеческой руки - путем ионизации превращает слюду в проводник. На зеркале гальванометра проецируется яркая точка, которая движется в зависимости от электропроводности слюды. Таким образом можно измерять энергию, излучаемую данным субъектом". Ланглэ, доктор медицины и психиатр, профессор Академии прикладных наук. Пролистав Ланглэ, я опять погрузился в варварство. "В полнолуние, - ну, ну, слыхали, - он очертил круг и перерезал глотки трем петухам... Сосед умер на рассвете". Наконец, ободряющее солнце статистики воссияло над этим адским шабашем. Статистику можно найти где угодно, и всегда она врет, но в то же время придает вещам некую видимость правдоподобия. Во Франции пятьдесят тысяч лозоискателей, сорок тысяч религиозных целителей. Подсчитано, что двести пятьдесят тысяч человек... А, вот: "Миллион французов и француженок занимаются черной и белой магией". Мне просто повезло, я имел один шанс из пятидесяти. "Серж, ты сошел с ума, - сказал я себе. - Ты сам превосходный объект для заклинаний. Не надо вареных жаб, заклятых свечей, гадючьей крови, чистотела или взываний к Вельзевулу: только один взгляд, острый как алмаз, пронзает твое ледяное сердце, и оно тает, и все в нем оживает вновь."
- Что ищешь? - спросил Канава. Он только что появился в архиве, двигаясь, словно космонавт в состоянии невесомости или марионетка, у которой оборваны несколько нитей. В зубах у него торчала итальянская сигара.
- Я - жертва колдовства.
- А я - жертва недосыпания, - заявил он. - Почему другие спят нормально? Можешь мне дать вразумительный ответ? Почему я должен всем этим заниматься в нашей газете? Он получил у девушки большой квадратный ящик с этикеткой "Дворы Европы" и сел рядом со мной. - Еще вопрос, Серж. Почему эта сучка испанская принцесса пошла и сделала аборт? В семь утра Берни позвонил мне и вел себя так, будто его подключили к высоковольтной линии. По моим данным, прошлой ночью в Мадриде эта глупая шлюха была доставлена в клинику. Выскоблили, и все дела. Это мне один приятель сообщил. Заголовок пойдет такой: "Принцесса и судьба испанского трона". Как тебе? Или лучше: Альфонсо XII, гемофилия и так далее. Будет ли продолжена линия Монтойя и Кортес и Фабьенезе и моя задница? Тебе наплевать? Мне тоже. К черту, сказал он, закрывая папку. - Я и так знаю об этих делах достаточно. Профессиональная честность - вот от чего я умру!
Он опять зажег свою сигару, которая то и дело гасла, и взглянул на меня:
- А ты что тут разыскиваешь?
- Убийство при помощи магии.
- Посмотри раздел про хиппи из Лос-Анджелеса.
- Никакой связи.
- Послушай большого брата. Это было ритуальное преступление. Не единственное. И не последнее. Сходи к Великому Экзорцисту в епархии Парижского епископа.
Теперь я внимательно слушал - он подал мне идею.
- Что еще?
- На улице Сен-Жак есть специальные книжные лавки. Там можно найти переиздания старых книг по колдовству. Красный дракон, Альберт Малый, Альбер Великий и прочая братия.
- Ты веришь во всю эту чепуху?
- Я не верю ни во что. Я даю информацию.
- Как ты думаешь, если сделать фигуру из воска и волос, можно ли с ее помощью воздействовать на человека, которому принадлежат волосы?
- Это и есть твоя история?
- Возможно.
- Я работал с подобным делом. Два типа поссорились и стали перебрасываться заклинаниями - как в теннисе.
- Кто же выиграл?
- Газета. Мы продали в ту неделю восемьсот тысяч.
- И что с ними потом стало?
- Ничего. Один всегда носил при себе амулет - утащил с кладбища гвоздь от гроба. А второй знал формулу.
- Какую формулу?
- Для освобождения от заклятий. - Он начал быстро креститься, бормоча: - Ласгарот, Афонидос, Пабатин, Врат, Кодион, Ламакрон, Фонд, Арпагон, Аламор, Бурсагасис, Вениар Сарабанис.
- Серьезно?
- Вполне. Мой гений состоит из отсутствия терпения и чудесной памяти.
- Мишель, ты знаешь всех в Париже. Кто настоящий специалист во всех этих вещах? Должен быть кто-то один. Я не имею в виду всех этих шарлатанов.
- Я сказал тебе: Великий Экзорцист в епархии епископа. Он настоящий джокер. И у него в рукаве полно таких историй, от которых могло бы скиснуть церковное вино.
- Нет, я имею в виду оккультиста, настоящего оккультиста.
- Думаешь, у них это написано на визитной карточке? Сходи к Поуэлу или Бержье.
- Это популяризаторы. А мне нужен тот, кто действительно знает, о чем говорит. Практик.
- Сходи к Нострадамусу, - сказал он вставая, - или к Калиостро. Сходи к дьяволу. Сходи к Берни.
- Мишель, пожалуйста.
- Он все равно не примет тебя.
- Кто?
- Аллио. Он живет в Париже, бульвар Бомарше. Я дам телефон, если хочешь, но он не встречается с журналистами.
- Он принимает клиентов?
- Нет.
- Он действительно знает свое дело?
- Он единственный, кто его знает.
Канава повернулся ко мне:
