Наталья Чернышева - Золотой Рассвет
– Надеюсь, что до этого все же дело не дойдет.
Они расстались. Аклидан вернулся в здание госпиталя, Ми-Грайон пошел к своему глайдеру, собираясь вернуться в лан-кайшен. Неслышной и неощутимой тенью следовал за ним его брат-воин, Арэль.
Слабый ветерок шелестел в черных кронах деревьев, тихо журчала подсвеченная вода в фонтанах, воздух дышал предрассветной прохладой. Возле одного из фонтанов стояла неподвижно Лэркен Тойвальшен – черный силуэт, четкий на светлом фоне рукотворного водопада. Она никак не отреагировала на появление своего недруга. Выражение ее лица было очень странным. Ми-Грайон прошел было мимо, потом не выдержал, вернулся.
– Что с вами, уважаемая?- спросил у нее Ми-Грайон.- Вам плохо? Может быть, вызвать врача?
– Не надо,- угрюмо буркнула барлума.- Хуже, чем сейчас, мне уже не будет.
Адмори поджал губы, испытывая сильное желание развернуться и уйти. Он не выносил женских слез, потому что не знал, что в таких ситуациях следует делать. Но… Лэркен Тойвальшен и слезы?! Это было самое невероятное, невозможное, неправдоподобное сочетание!
Он сделал знак своему охраннику-брату отойти в сторону. Тот подчинился – с сильным недовольством.
– Кто для вас Дженнифер ди Сола, уважаемая барлума?- спросил он у женщины.
Она долго молчала, и Ми-Грайон уже решил, что она не ответит, но он ошибся.
– Вы никогда не задумывались над тем, почему я не летаю?- спросила она наконец.- Из-за чего пришлось мне перенести лан-лейран своего клана сюда, на планету Чужих?
– Какие-то последствия криостаза, как я понимаю,- сказал Ми-Грайон.- Не обязательно физиологические. Страх высоты, например. Боязнь замкнутого пространства. Еще что-нибудь в том же роде.
– Не в криостазе дело. Вы общались когда-нибудь с Генетическим Контролем, а"дмори?
– Пока не приходилось. Но с генетиками лучше не ссориться. Погодите, вы… вы повздорили с Лилайоном аклиданом, не так ли?!
– Он хотел, чтобы я сдохла при родах,- мрачно пояснила Тойвальшен.- Я не сразу это поняла. Только во второй раз, когда забеременела тройней… Для женщины моего возраста и… прошлых… болезней… включая криостаз… тройня – это гарантированная гибель
– Могу предположить,- осторожно проговорил Ми-Грайон,- что вам не следовало заниматься этим делом три раза подряд.
– Адмори, даже если вы ни разу не занимались "этим делом" под воздействием эйфориака,- с прежней язвительностью заявила Тойвальшен,- то чисто умозрительно должны понимать, что остановить действие наркотика невозможно до тех пор, пока он сам не выведется из организма! А уж если вам намеренно ввели тройную дозу… Одного я не могу понять,- беспомощно добавила она.- Что я ему сделала? Мы никогда не враждовали с Лилайонами, совсем уже надо выжить из ума, чтобы с ними ссориться. Не понимаю!
– Как бы там ни было, у аклидана ничего не вышло, не так ли? Благодаря доктору ди Сола?
– Джейни… я ей жизнью обязана. Своей жизнью и жизнью своих детей. Нет для женщины большей боли, нежели боль ее ребенка… Вам не понять… Юной девочкой возглавила я клан, и мне пришлось немало потрудиться, чтобы отстоять и приумножить свое наследство. У меня было немало союзников и советников, и еще больше врагов; одни использовали меня, чтобы добиться признания, власти, мести, богатства, другие ненавидели, но никогда и никому во все времена не нужна была я, я сама, как человек, как личность, просто как друг. Джейни… стала мне другом. Эта удивительная женщина сжигала себя, спасая моих детей и не требуя ничего взамен. Она – единственный, первый и последний мой друг во всей Вселенной за всю мою жизнь. И вот теперь она погибает, а я ничего не могу сделать, ничем не могу ей помочь!
– Вам не следовало привозить алую лихорадку на эту планету, уважаемая Тойвальшен барлума,- заметил на это Ми-Грайон.
– Да не в лихорадке дело, как вы не понимаете!- вскричала Тойвальшен.- Не будь лихорадки, нашлось бы что-нибудь другое! Джейни – целитель, и этим сказано все. Проклятье, я отдала бы жизнь, если б только знала, что ей это поможет!
Джейни уловила в голосе Лэркен с немалым трудом сдерживаемые слезы. Ей стало вдруг безумно жаль эту женщину, прожившую долгую и страшную жизнь. Наверное, и Ми-Грайон испытывал такое же чувство, потому что он протянул руку, коснулся запястья барлумы, желая утешить ее и успокоить. Вот только двигалась его рука не по его воле. По воле Джейни.
Мгновения дикого ужаса, стеной поднявшегося сразу после того, как Чужой ощутил в своем сознании постороннее присутствие, разорвали телепатическую связь. Но Джейни успела увидеть лицо Лэркен Тойвальшен – удивленное, растерянное, несчастное…
Джейни со всхлипом раскрыла глаза, уставившись невидящим взглядом в ровный белый потолок палаты. Обняло измученное сознание тепло инфосферы, ласковое и любящее, светлое. Теплым облаком пришли эмоции Эллен, успокаивающие, ласковые, приятные,…
За окном неудержимо светлело. Вставал над зданиями госпиталя золотой рассвет, почти такой же, как в эмпат-симфонии мальчика Фредди – наполненный радостью и восторженным ожиданием предстоящего чуда…
Она плыла по золотым волнам между явью и снами, впервые в жизни не думая ни о прошлом, ни о будущем, ни о чем. Мир таял, исчезал, растворяясь в золотом сиянии нарождающегося дня.
Джейни сама не заметила, как навалился, смывая сознание, глубокий коматозный сон.
* * *
Он не афишировал свое происхождение.
В межпланетной войне между Юпитерианской Лигой и Земным Содружеством применено было самое ужасное оружие за всю историю человечества. Оно разрушало саму основу Мироздания – пространство-время, в котором существовали планеты Солнечной Системы. Больше всего досталось Терре, как основному оплоту Содружества.
Вскипели радиоактивным паром моря и океаны, обжигающей лавой стекли белоснежные вершины гор в выжженные равнины, протянулись на многие километры Провалы, в которых шли и никак не могли остановиться страшные процессы распада пространства, поднялся в воздух пепел сожженных городов, навсегда скрывая от живительных лучей Солнца израненный лик планеты. Тьма вечной зимы окутала уцелевшие города.
Прошло почти триста лет. Но до сих пор продолжали появляться пропавшие когда-то, безумно давно, люди. Мгновения, проведенные внутри одного из Провалов, оборачивались для этих несчастных столетиями, пролетевшими во внешнем мире. Новоприбывшие организовывали свои общества, фонды взаимопомощи, компании, содружества, кружки по интересам. Им принято было сочувствовать. Им принято было помогать, объяснять, рассказывать, знакомить с миром настоящего, который оказался для них миром будущего, совсем не такого будущего, о котором они когда-то, быть может, мечтали.
