Филип Дик - Духовое ружье
Умственная моральная и физическая гигиена требовала этого.
— Взгляните на это, — пропыхтел Клаг Джеку Ланферману, который с интересом остановился, по крайней мере, на мгновение. Клаг наклонился и поставил на пол прохода миниатюрную фигурку. Так быстро, что все его движения слились в одно, он выставил одну за другой еще несколько. Около десятка фигур стояли, связанные друг с другом, затем Клаг представил небольшому собранию цитадель.
Не было никакого сомнения — эта цитадель была крепостью. Не старинным — к примеру, средневековым — замком, но все же не совсем современным. Он был очень красив, и это заинтриговало Ларса.
— Это игра, — объяснил Клаг, — называется «Захват». Вот эти… — он показал на десяток фигурок, которые, как теперь разобрал Ларс, были странно одетыми солдатами. — Они хотят пробраться вовнутрь. А это… Клаг показал на цитадель. — Это хочет удержать их снаружи. Если кто-нибудь из них, хотя бы один, проникает вовнутрь, игра проиграна. Атакующие победили, но если Монитор…
— Кто? — спросил Ланферман.
— Вот. — Клаг любовно похлопал по строению. — Мне понадобилось шесть месяцев, чтобы собрать его. Если он уничтожит все двенадцать атакующих армий — значит, защитники победили. Теперь вот еще…
Из своего чемодана с образцами он извлек еще один предмет.
— Здесь пульт связи, с помощью которой осуществляется управление или атакующими, если играющий выбирает себе эту роль, или защитниками, если он решает играть за них.
Он протянул эти предметы Джеку, который, однако, не взял их.
— Ну что ж, — философски заметил Клаг, — это компьютеры, которые могут быть запрограммированы даже семилетним ребенком. В игру может играть до шести игроков. Игроки меняются ролями…
— Ну, хорошо, — терпеливо сказал Джек. — Ты создал прототип. Что ты хочешь от меня?
Клаг быстро произнес:
— Я хочу, чтобы это все было проанализировано. И узнать, во сколько обойдется автозаводское производство. В количестве пяти сотен. Для начала.
Я бы хотел, чтобы это производилось на ваших фабриках, потому что они лучшие в мире.
— Это мне известно, — сказал Ланферман.
— Так вы сделаете это?
Ланферман ответил:
— Ты не можешь позволить себе заплатить мне за анализ стоимости этого изобретения. А если бы даже ты и мог, ты не в состоянии даже заключить соглашения между адвокатом и клиентом. Если бы я даже и запустил свои фабрики на мощность пятидесяти, не говоря уже о пятистах единицах. И ты прекрасно знаешь это, Клаг.
Судорожно проглотив слюну и весь покрывшись потом, Клаг, помолчав, сказал:
— Так что, мои кредиты ни на что не годятся, Джек?
— Твои кредиты хороши. Любой кредит хорош. Но у тебя их нет. Ты даже не знаешь, что значит это слово. Кредит значит…
— Я знаю, — перебил его Клаг. — Это значит способность заплатить позднее за то, что куплено сейчас. Но если бы в моем распоряжении были эти пять сотен этой модели к осенним торгам…
— Разреши мне задать тебе вопрос.
— Конечно, Джек… Мистер Ланферман.
— Как своими странными мозгами ты представляешь себе рекламу этого?
Эта модель будет невероятно дорогой, особенно в розницу. Ты не сможешь продать ее ни одному покупателю ни в одном из самостоятельных универмагов.
Модель должна быть представлена в богатых семьях и выставлена в богатых магазинах. А это очень дорого.
— Хм, — сказал Клаг.
Тут вмешался Ларс.
— Клаг, можно и я спрошу тебя кое о чем?
— Мистер Ларс. — Клаг охотно протянул ему руку.
— Ты действительно считаешь, что военные игры являются подходящим, с точки зрения морали, продуктом для распространения среди детей? Ты можешь соотнести это со своей теорией «излечения пороков» современного…
— Ой, подождите! — взмолился Клаг, поднимая руку. — Подождите, мистер Ларс…
— Жду. — И он стал ждать.
— С помощью пленения ребенок осознает тщетность войны.
Ларс скептически взглянул на него. Да ни черта он не осознает, подумал он.
— Я действительно так считаю. — Голова Клага резко вскинулась вверх, затем опустилась, словно он сам себя убеждал в собственном утверждении. Послушайте, мистер Ларс, я знаю, в чем тут дело. В настоящий момент, я признаю это, моя фирма обанкротилась. Но у меня до сих пор есть кое-что в кубышке — в виде знаний. Я понимаю, и я вам сочувствую. Поверьте мне! Я действительно очень и очень сочувствую, но я просто не мог дольше мириться с тем, что вы делаете. Честно.
— А что я делаю?
— Я, в общем, имею в виду не совсем вас, мистер Ларс, хотя вы один из самых… — Клаг внезапно остановился, чтобы поточнее выразиться — теперь, когда он заполучил такую аудиторию. Для Клага, как заметил Ларс, аудитория состояла из количества людей больше нуля и старше двух лет от роду.
Богатого или простофилю Клаг мог одинаково уговаривать. Потому что то, что он делал, чего он хотел, было таким важным.
Пит Фрейд сказал:
— Сделай модель какой-нибудь простой игрушки, Клаг. — Он говорил очень мягко. — Что-нибудь, что самостоятельные универмаги могли бы реализовать за несколько монет. Может быть, с одной движущейся деталью. Ты бы сделал несколько тысяч для него, правда, Джек? Если бы он принес действительно простую модель?
Потом снова Клагу:
— Принеси мне разработки, и я построю тебе прототипы. И, может быть, добуду анализ затрат. — Обернувшись к Джеку, он быстро объяснил:
— В мое личное время, конечно же.
Вздохнув, Ланферман ответил:
— Можешь пользоваться нашими цехами. Но, пожалуйста, ради Бога, не гробь себя, пытаясь выручить этого парня. Клаг работал в игровом бизнесе и уже потерпел огромную неудачу, когда ты еще не закончил колледж. У него была куча возможностей, но он упустил все.
Клаг мрачно уставился в пол.
— Я один из самых-самых каких? — спросил его Ларс.
Не поднимая головы, Клаг ответил:
— Одна из самых живительных и конструктивных сил в нашем больном обществе. И вы, каких мало, никогда не должны страдать.
После приличествующей ситуации паузы Ларс, Пит Фрейд и Джек Ланферман зашлись от смеха.
— Ладно, — сказал Клаг. Как-то отрешенно, как побитая собака, безнадежно пожав плечами, он принялся собирать свои двенадцать крошечных солдатиков и цитадель-монитор. Он выглядел как никогда мрачным и потерянным. И было ясно, что он собирается уходить — что было для него весьма необычно. Такого еще никто не видывал и не слыхивал.
Ларс сказал:
— Пожалуйста, не пойми превратно нашу реакцию…
— Ее нельзя не понять, — произнес Клаг каким-то далеким голосом. Единственное, что вы все хотите услышать — что вы не потакаете больным наклонностям развращенного общества. Вам легче делать вид, что вы были куплены плохой системой.
