Джордж Манн - Доктор Кто: сказания Трензалора (сборник)
Однако даже наличие юной и энергичной помощницы не делало жизнь в Иноземье менее тяжелой.
Тиберий часто представлял себя и дочь первопроходцами, вроде тех, которые занимались колонизацией Америки, – сам он, конечно, никогда не был на Земле, но видел картинки в учебниках истории. Единственным отличием Трензалора от Земли была почти вечная трензалорская ночь – у древних американских первопроходцев такой проблемы не было, к тому же они могли ездить на лошадях и мулах и возить на них поклажу. У Тиберия и Ялалы не было вьючных животных – только Хоузи и Моуки, неутомимые снежные псы. Впрочем, они были не особо похожи на собак, резвясь на снегу в штанах, свитерках и специальных собачьих масках, которые Тиберий смастерил для них из двух узорчатых ковриков.
Именно Хоузи и Моуки первыми заметили падающие с неба предметы.
Сани медленно ехали вдоль каньона под названием Поворот Дьявола – прохода в горах в виде буквы Z. Он делил надвое замерзший скалистый хребет, именуемый Гребнем Фафнира, и вел прямо к южной стороне огромного леса лунных сосен Тундра-Вальд. Едва они выехали из Узья – самой узкой точки каньона, – собаки замедлили шаг и остановились. Из их покрытых цветастой тканью пастей вырывалось горячее дыхание, а похожие на блюдца глаза остекленели.
– Вперед, мальчики! Вперед! – крикнул Тиберий, хватая вожжи.
Но собаки были слишком удивлены, чтобы повиноваться. Тиберий посмотрел туда, куда смотрели они – на черное шелковое небо. Шесть странных объектов стремительно летели вниз мимо серебристой Сороры, меньшей из двух трензалорских лун-близнецов.
– Это еще что такое? – пробормотал Тиберий.
Он разговаривал сам с собой, но Ялала, которая всегда держала ухо востро, услышала его. Она приподнялась на колени среди одеял и пледов и успела заметить последний из падающих предметов прежде, чем тот исчез из виду.
Тиберий задумался. Всего их было шесть – странных предметов незнакомой формы. Судя по направлению и углу падения, они летели к лесу Тундра-Вальд. Тиберий дернул шарф в сторону и вцепился в свою редкую седую бороду – он часто так делал, когда был взволнован.
Еще одной причиной, по которой он держал дочь в Иноземье, была опасность, грозившая Рождеству. Несмотря на песни, костры, глинтвейн и веселые междусобойчики, оставаться в Рождестве надолго было рискованно. Неважно, насколько высокое мнение имели его жители о чудаке, который жил в Часовой Башне, неважно, сколько раз он успешно отражал нападения пришельцев, – рано или поздно он потерпит неудачу. И хотя Доктор – так его звали – пробыл здесь гораздо дольше, чем прожил Тиберий, возраст и стресс брали свое; он уже успел потерять левую ногу в одном из сражений. А в Иноземье, несмотря на диких зверей и холод, было куда безопаснее. Однако теперь загадки появились и здесь.
Рождество было в сорока милях к югу отсюда, за пустошью. Несмотря на это, логика подсказывала, что объекты упали не просто так и явно связаны со всеми остальными, что время от времени падали с небес. Но вот инстинкты говорили Тиберию обратное, а своим инстинктам он доверял безоговорочно (пусть даже они водили его туда-сюда по горам, равнинам и ледяным пещерам, до сих пор не позволив найти ничего крупнее нескольких сверкающих камешков).
– Вперед! – крикнул он снова, дернув вожжи.
Снежные псы помчались галопом. Их специально выращивали на Трензалоре. Имея полтора метра в холке и более двух метров от носа до хвоста, они были гораздо крепче своих земных собратьев, а теплая одежда позволяла им выносить холод даже в самые суровые зимы. Не успели сани спустя милю-другую выехать из Поворота Дьявола, как ветропад – так на Трензалоре называли короткие перерывы между бурями – закончился, началась метель. Снежные хлопья обрушивались на скопления лунных сосен и огромные изрезанные ветром скалы, но компания продолжала отважно двигаться вперед.
На равнине за каньоном, где свирепствовал ожесточенный западный ветер, они оказались еще беззащитнее перед стихией. Ялала зарылась в одеяла и пледы. Тиберий, с головы до пят покрытый снегом, сгорбился, держа поводья. Однако за все время добровольного изгнания в Иноземье выносить подобное им приходилось не раз, поэтому меньше чем за час они добрались до окраины Тундра-Вальда. Западный ветер снова сменился на ветропад, и, хотя снежные хлопья размером с гусиные перья все еще бушевали вокруг, самый мороз остался позади. Сани ехали по полянам, сосны вокруг которых были наполовину погребены под сугробами.
– Стой, стой!
Хоузи и Моуки сбавили скорость и остановились, расслабившись в своих шерстяных одеждах.
Тиберий озадаченно посмотрел вверх: справа с ветвей свисали обрывки ткани. Он снял рукавицу и потрогал ближайший. Он оказался мягким на ощупь. Тиберий догадался, что это шелк, и на миг пришел в восторг. Шелк можно будет продать в Рождестве, когда он в следующий раз окажется там. Обычно в городе Тиберий торговал только мехами, добытыми на охоте, которой он занимался помимо своего основного занятия. Он делал это исключительно чтобы было на что пополнять запасы; но шелк на Трензалоре был редкостью и стоил дорого. Возможно, на вырученные деньги удастся купить еще боронита.
Затем, почувствовав чье-то присутствие, Тиберий посмотрел налево.
За пределами ровной, освещенной лунным светом поляны все было неподвижно. Ближние деревья возвышались над ними, словно колонны во мраке, а вокруг простирался темный безмолвный лабиринт вечнозеленых ветвей.
– Ялала, – буркнул Тиберий. – Оставайся здесь.
Нацепив снегоступы на закутанные в мех ноги, он бросил взгляд на груду одеял и побрел прочь.
Ялала всегда его слушалась. Во-первых, потому, что всю жизнь выполняла приказы отца и ничего другого просто не представляла. А во-вторых, ей было известно, что это обязательное условие, если она хочет остаться в живых. В этом холодном царстве выживали только самые умные и выносливые. Жители Рождества выбирались сюда только в случае крайней необходимости, небольшими организованными группами. И даже тогда они не всегда возвращались, заблудившись во время метели, утонув в сугробах, упав в невидимый овраг. Время от времени Ялала с отцом натыкались на их замерзшие останки, покрытые льдом. Их обмороженные лица были страшнее самых страшных ее кошмаров.
Если Ялала не хотела, чтобы ее постигла та же участь, она должна была подчиняться правилам отца. Это было жизненно важно. Но прошло почти два часа, а он так и не вернулся. Метель стихла, наступила волшебная тишина. Лунный свет искрился в глубокой хрусткой снежной белизне и пробивался сквозь темные кроны сосен.
