Майкл Фостер - Воины Рассвета
Через несколько дней совместного проживания и работы они оба поняли, что перед ними встала общая проблема: они были слишком близки друг к другу, как физически, что обусловлено теснотой хижины, где они спали, так и эмоционально - их общей судьбой. Они оба ощущали тягу друг к другу. Однажды вечером после ужина, когда они приготовились ко сну, они решили поговорить об этом.
Разговор начал Хан, который заявил, что их близость сейчас действует на него гораздо сильнее, чем тогда, когда они были на корабле. Лизендир только рассмеялась:
- Ну так что? Ты жил несколько месяцев среди леров - женщин-леров. И они ведь не попытались изнасиловать тебя во сне?
- Но ты же знаешь, что у нас с тобой совсем не так.
- Конечно. - После этого она погрузилась в долгое молчание, но Хан хотел говорить серьезно. Он понимал, что Лизендир чем-то глубоко встревожена, но она не могла - или не хотела - рассказать ему о своих тревогах. Поэтому он попытался раскрыть ее, расспрашивая о ее народе, о ней самой. Хан многое понял за время, когда жил среди леров, нр многого он еще не понимал и не мог понять без ее помощи. И она раскрылась так, как никогда раньше.
- Я всегда думал о лерах, как о совсем чужой расе, настолько чужой, что с ними не смогли сродниться люди, - начал он. - И только это разделяет нас.
- Нет, совсем нет. Между нами гораздо более глубокие различия, чем ты думаешь. И основа этих различий в том, что твой народ позабыл, как он произошел, а мой народ - нет. И никогда не забудет. Люди не знают, как они появились, и в этом их огромное преимущество - они просто следуют по пути эволюции, и стараются заполнить ту .часть своей истории, о которой ни ничего не знают, различными мифами, в которые, по существу, никто не верит. И тем не менее, эти мифы существуют. Однако вы возникли из первобытного хаоса.
Мы не можем сказать то же самое. Мы сделаны искусственно. Обычный продукт цивилизации. Ваши ученые, создавая нас, так же бездумно играли с законами вселенной, как ребенок играет со спусковым крючком нейтронного пистолета. Прагматизм! Эксперименты! И полное пренебрежение законами развития живой материи. - Она была вне себя от ярости. - Хан, они хотели узнать, смогут ли они вывести супермена искусственно. И они играли со структурой ДНК, перестраивали ее. Они вырастили в своих лабораториях целое поколение, не имеющее вековых традиций. Эволюция бесконечно разнообразна, Хан, и никто не знает ее законов, ни люди, ни леры. Поэтому когда людям удалось создать новую форму жизни, они были бесконечно удивлены. Да, это оказалось чудом, магией. Они, сами по себе, смогли достичь следующей резонансной частоты. Как в музыке. Следующего полутона. Хотя совершенно не имели понятия о законе построения музыкальной гаммы в целом. Вернее следующего аккорда. Или, как в физике, следующего стабильного состояния элемента. Магия, магия. Я содрогаюсь от страха, думая об их игре, опасной игре при полном незнании того, к чему это может привести. Но они были счастливы, когда им удалось сделать это. У людей была за спиной тысячелетняя культура, мы же одним скачком из ничего оказались во втором веке атомной эры. Из ничего.
Затем люди обнаружили, что не могут иметь от нас потомства. Это был удар. Они смогли сделать супермена, но ничего хорошего извлечь из этого не смогли. Суперирония! Он сделали невозможное, но никакой пользы для себя от этого не получили. Они стали как бы родственниками леров, но находящимися в далеком прошлом. Леры оказались не такими, как люди. Может быть, не лучше и не хуже... просто не такими. Шесть тысяч леров с низким уровнем рождаемости, таким низким, что нам пришлось разрабатывать систему браков и семейных отношений, чтобы понемногу увеличивать свое число. Шесть тысяч на планете, которую населяют пятнадцать миллиардов человек. Поэтому леры бежали с Земли.
Действительно, мы обладаем некоторыми способностями, которых не имеете вы. Например, память. Мы тоже можем забывать неприятное, но если для вас это только сдвиг в далекие области мозга, то для нас это полное стирание. Поэтому нам приходится быть крайне осторожными - ведь при неосторожности можно потерять и полезные сведения. Правда, это исключает саму возможность пыток - ведь каждый может при необходимости забыть все, что пожелает. У нас более широкий спектр видения - у нас существуют еще два цвета помимо семи.
Однако мы не можем видеть в темноте, и наш день кончается с наступлением сумерек. И низкая рождаемость... Но утверждают, что это закон эволюции - чем выше форма жизни, тем сложнее условия ее воспроизводства. Да и еще много отличий, вплоть до внешнего вида. Вы очень завидуете тому, что мы долго выглядим молодыми. Но зато мы меньше времени проводим в зрелости. И секс в юности. Он дан нам вовсе не для удовольствия, а для того, чтобы в зрелости, которая у нас длится сравнительно недолго, мы не отвлекались на секс в ущерб полезной деятельности. Да, в юности мы испытываем двадцать лет интенсивной телесной любви, но бесплодной, совершенно бесплодной. А потом приходится связывать жизнь с тем, кого тебе назовет совет клана, а не с тем, кого хочешь ты.
- А если любовь, Лизендир? Что тогда?
Она коротко рассмеялась, но в смехе этом не было веселья. Она чуть не плакала.
-Тогда жизнь наша становится мукой. Ведь мы наделены памятью, и мы помним все до мельчайших подробностей. Наша память - наше проклятье. Вот почему я не хочу ничего иметь с тобой. Я просто хорошо помню остальных. Ты видишь во мне просто секс. Развлечение. Безответственность. Но как мне придется потом расплачиваться за это!.. Подумай - у тебя есть любимая, и ты наслаждаешься с нею. Затем приходит зрелость, и вас разлучают, а когда вы снова свободны друг для друга, вы уже стары, и вам остается только вспоминать, как все было.
- А почему бы вам не соединяться просто по любви?
- Это невозможно. Весь вопрос в генах. Они могут быть нестабильными, а нам нельзя рисковать - это может привести к появлению мутантов, субрас. Ведь у искусственно выведенной расы большая вероятность мутаций, и следовательно, нужно тщательно выбирать производителей потомства.
Она погрузилась в молчание. На улице стало совсем темно, и Хан видел только бледное пятно ее лица. Сейчас Хан видел ее лучше, чем она его, хотя, конечно, она могла с большой точностью определить его местонахождение по звукам и запахам. Где-то вдали слышались крики незнакомых животных. Лизендир вздохнула.
- А теперь поговорим о нас с тобой. У тебя ко мне не просто плотское желание, а нечто более глубокое. Я тоже молода и жажду любви. Для меня ты слишком примитивен, хотя и не лишен приятности. Я к тебе ощущаю более глубокие чувства, чем когда-либо, и мне будет нелегко забыть тебя. Но между нами не может быть ничего. У нас не будет будущего. Разве ты сам не видишь этого?
