Майкл Фостер - Воины Рассвета
Она проспала три дня. Спала она очень глубоко, и только по ее дыханию можно было сказать, что она еще жива. Пока она спала, Хан промыл и смазал ее раны и царапины. Помогал ему в этом аптекарь, живший в соседнем доме. Постепенно краска вернулась на ее кожу, а мышцы стали более упругими. К вечеру третьего дня она проснулась.
Долго она ничего не говорила и лишь смотрела в окно, выходящее на площадь, где располагался базар и где торговали люди и леры. Она видела перед собой сцену, которой по меньшей мере десять тысяч лет. Наконец она заговорила.
- Ты, наверное, сам понял, что я проиграла, и это стоило нам корабля.
- Сказать по правде, меня больше беспокоило твое состояние, а не корабль.
- Ты очень добр. Но, увы, корабля у нас нет. Но он вернется сюда. Нас могут взять в плен, а если не найдут, то мы навсегда останемся здесь. Кроме того, я теперь калека.
Она вытянула руки вперед. Кисти ее распухли, и Хан ощутил, как в нем шевельнулась острая жалость - обе кисти ее были сломаны.
- Да. Вот так.
После этого она снова надолго замолчала. Но постепенно она начала говорить, и Хан узнал, что же произошло.
После того, как Хан улетел, она начала охотиться за Хатингаром, стараясь поймать его в ловушку. И это ей удалось. Она даже обезоружила его, но не воспользовалась пистолетом. А затем Хатингар застал ее врасплох И сломал ей кисти. Нечеловеческим усилием ей удалось вырваться от него. Но оназнала, что теперь ей пришел конец. Она не сможет убить его. Поэтому при первой же возможности она покинула корабль с помощью спасательной гондолы. Хатингар не воспрепятствовал ей. Он понимал, что Лизендир не выживет.
Однако она выжила. Она приземлилась где-то на западе, в необитаемой дикой степи. Пищевые концентраты оказались для нее неподходящими. Или в пище было что-то лишнее, или чего-то не хватало. И она начала охотиться, хотя для нее, с ее сломанными кистями, это было трудным делом. Черви, корни, листья, плоды, мелкие животные - вот что было ее пищей. И, наконец, она добралась до одинокой деревушки, гдеуслышала рассказ о потерпевшем крушение космопилоте, который некоторое время жил здесь. Она не стала ждать, а сразу отправилась в путь, идя напрямик, чтобы сократить расстояние. К тому времени, как она добралась до города, на уже полностью выдохлась. Ведь ей пришлось пройти по бездорожью почти полторы тысячи миль. Однако она прошла их и выдержала, несмотря на плохую пищу. Под конец она сказала:
- Больше я ничего не узнала. У Хатингара мне ничего не удалось выяснить. Я даже думаю, что это не настоящее его имя. Но мы проиграли. И нам нужно улетать с планеты, как только появится возможность. Люди знают, что мы оба живы, и когда Хатингар вернется сюда, он не оставит нас в покое. Впервые Хан услышал от нее признание в поражении и страх.
Она приподняла простыни и посмотрела на свое обнаженное тело. Оно было чистым. Раны промыты и смазаны, некоторые уже совсем. затянулись, и остались только небольшие шрамы.
- Это ты сделал?
- Да. Тебе пришлось много перенести. Я думал, что лучше я позабочусь о тебе, чем кто-нибудь из посторонних. Я и сейчас плохо знаю твой народ, но все же гораздо лучше, чем тогда, когда мы встретились с тобой впервые.
Он говорил на ее языке и, запинаясь и спотыкаясь, рассказал ей все, что произошло с ним за время их разлуки. Наконец он закончил.
Она внимательно слушала и затем сказала:
- Да, ты многое узнал, многое понял. Хотя у тебя ужасный акцент, мне приятно слушать тебя.
Она протянула к нему руки, крепко обняла его. Хан был смущен таким внезапным всплеском эмоций у Лизендир. Это было нетипично для нее. Видимо, долгие лишения вконец ослабили ее волю и умение владеть собой.
Она поняла, о чем думает Хан.
- Я была одна, абсолютно одна. Никогда раньше я не была так одинока. У меня перед глазами всплывали воспоминания. Старые друзья, старые любимые. Ты. И вот я нашла тебя. И теперь ты не просто человек, ты говоришь на моем языке, ты лечишь меня, моешь мое тело. Теперь нам осталось только вместе лечь в постель, и тогда ты станешь самым близким для меня, и я даже смогу назвать тебе свое имя, которое знают только мои самые близкие друзья.
Он позволил ей выговориться, и она постепенно снова погрузилась в размышления. Хан поднялся, покопался в гардеробе и нашел одежду, которую купил для Лизендир. Одежда была украшена вышитыми цветами и листьями.
- Я знаю, что это не твой стиль, Лизендир, но я решил, что эта одежда не привлечет ничьего внимания, когда мы отправимся в путь. Может быть, тебя примут за местную. Впрочем, такая пара, как мы с тобой, не может не привлечь к себе внимания.
Она откинула голову, расхохоталась. Затем резко замолчала. Она снова стала сама собой, приобрела уверенность.
- Так что мы будем делать?
- Я знаю, что вероятность появления корабля здесь чрезвычайно мала. Вряд ли мы сможем покинуть Чалседон в обозримом будущем. Наш "Палленбер" был первым кораблем, прилетевшим сюда после Ефрема. Чалседон слишком далек от грузовых линий. Но нам все равно не остается ничего другого, как дожидаться корабля.
- Где?
- Я думаю, что лучше всего в горах, где мы договаривались встретиться.
- Да. Мы не можем ждать корабля в Столице, но в горах нам пока ничего не грозит. У нас нет другого выхода, пока я в таком состоянии. Нам нужно выиграть время.
- А если мы не дождемся корабля, Лизендир?..
Он не закончил. Он хорошо знал, что будет тогда. Им придется идти каждому своим путем, путем своего народа. Что-то неопределенное сформировалось в их отношениях.
- Я знаю. - Это было все, что она ответила ему.
Глава 5
Хан и Лизендир оставались в гостинице несколько дней, чтобы Лизендир смогла восстановить силы для путешествия. В пути ее руки зажили, хотя и не полностью восстановили свои функции. Видимо, такими они и останутся до конца жизни. Лизендир больше не создавала ситуаций, могущих привести к интимным отношениям, да Хан и сам старался избегать их.
Они отправились в путь, погрузив продовольствие, купленное Ханом, на вьючное животное. Это животное, меньшего размера, чем те, что тащили повозку с товарами на рынок, обладало весьма своенравным характером.
Ни Лизендир, ни Хан не имели опыта в обращении с животными, но постепенно им удалось заставить упрямца делать то, что они хотят. Однако поначалу он доставил им немало хлопот. Лизендир в ярости даже сказала Хану: "От него, по крайней мере, будет польза. Когда у нас кончатся запасы, мы сможем съесть его!"- и вол по тону замечания понял, что ничего хорошего его не ждет. Он поднял голову, опустил уши и с тех пор стал вести себя более или менее прилично.
Они ехали в горы, туда, где у них была назначена встреча. Странно, но Лизендир вовсе не хотелось покидать город, однако она не возражала, понимая необходимость этого. Ведь они привлекали слишком много внимания, возбуждали слишком много любопытства. Леры и люди жили в мире на Чалседоне, но все же совместного проживания еще не получалось.
