Елизавета Манова - Побег
- Майх, а откуда ты знаешь, что Никол тебе ответит? Или уговор был?
- Нет, конечно. Просто надеюсь, что Лийо там.
- Чего это вдруг?
- Не знаю. Хочу верить.
- А надо ли?
- Не знаю. Понимаешь, Хэл, Лийо - особенный человек. Наверное, и ты таких не встречал. Если он решит, что должен... короче: он все сможет!
- Перебить в одиночку весь флот?
- Не знаю. Может быть, перехитрить.
- Хотел бы я, чтоб в меня так верили!
- А разве мы в тебя не верим?
...Когда сдвинулась стена, Хэлан даже не шевельнулся. Только острый холодок в спине - и почти дурнотная легкость, когда в проеме засветился бледный лоб Раса.
- Ушли? - спросил он лениво.
- Да. Я подождал еще полчаса.
- Крепко шарили?
- Не знаю. По-моему, не очень. Наверху все осмотрели, а в лабораторию едва заглянули.
- Извинялись?
- Да, и очень старательно.
- Ну, и хорошо. Можно досыпать. - Потянулся, зевнул - непритворно. Очень волновались?
- Н-нет, пожалуй. Вы же все проверили?
Хорошо быть простаком!
- Спасибо, Рас. Вы это здорово придумали.
- Да, - ответил тот самодовольно. - Кажется, получилось неплохо.
...А еще через день наступила, наконец, торжественная минута. Все готово, можно вешаться. Хэлан был не духе прямо с утра - молчал или огрызался. Сам себя не очень понимал... нет, притворялся, что не понимает. Если не выйдет... ох, не хотел бы я на месте Майха быть! А вдруг получится? Подумал - и во рту стало кисло. Почему-то ему совсем не хотелось, чтоб получилось.
К вечеру собралась вся троица - радостные, торжественные, только речей не хватает. Гори улыбается, Нэфл обдергивается, а Рас все усесться не может: на одном стуле посидел, на другом - и к стенке прислонился. Тьфу! Сам Хэлан как устроился в темном углу, так и просидел молча, пока они улыбались, переглядывались, о пустяках говорили. Как ребятишки перед тортом. Всем не терпится, и никто не хочет показать.
И Майх молчал. Он-то не суетился. Жесткий он был и спокойный, только в глазах особенный блеск: не становись на дороге.
- Друзья! - звонко сказал Рас. - Должен признаться, что мы с Майхом отказались от нашего последнего решения. Точнее, вернулись к первому варианту.
- Вот как? - безразлично уронил Гори.
- Нам удалось сжать сигнал до трех миллисекунд!
Они заговорили наперебой, загалдели, как вспугнутые птицы. Хэлан не слушал. Что со мной творится? Почему я их сейчас ненавижу?
- Поздно, - сказал вдруг Майх. - Мы послали сообщение.
Тишина была, как удар. Хэлан поглядел на их обиженные, растерянные лица, и ему стало чуточку легче. Это было глупо. Это было несправедливо. Этакая маленькая, гаденькая радость, что у приятеля беда.
- Да что с тобой? - спросил себя и растерянно пожал плечами.
- Ответ есть? - это Гори.
- Нет, - спокойно ответил Майх. - Мы указали время приема. Скоро.
- Думаете, услышал?
- Мы передавали несколько раз. Может быть.
- А если он не следит за эфиром?
- Если там Лийо - следят, - сказал Майх очень спокойно.
- Лийо? Откуда?
Майх не ответил. Поглядел сквозь него и уставился на свои руки.
Гори покосился на Нэфла, криво усмехнулся.
- Хорошо. Предположим, мы не должны этого знать. А вы уверены, что Лийо решится ответить?
- Да, - бесстрастно сказал Майх. - Я кое-то упомянул... только мы это знаем.
- Значит, был какой-то план?
- Нет.
- Тогда не понимаю!
- Хватит вам суетиться, - сказал Хэлан. - Все узнаем.
В первый раз за вечер он подал голос, и все немедленно уставились на него. Снова тоскливое раздражение подкатило к душе; он чувствовал что может сейчас наговорить, ненавидел их за то, что смотрят, ненавидел себя за эту ненависть - и тут в лаборатории рассыпалась сухая дробь печатающего автомата.
Они - все трое - кинулись туда, а Майх... он не шевельнулся. Сидел, уставившись на сжатые кулаки, и губы у него были совсем белые. И тут... просто влажный сгусток мрака, лежащий на душе, эта тупая угрюмая тяжесть вдруг больно лопнула, и стало горячо... легко... свободно. Хэлан улыбнулся облегченно и бессмысленно, как улыбаются, когда утихает боль, поглядел на Майха и спросил:
- Как, возьмешь в долю?
Майх поднял на него непонимающий взгляд.
- Я к тому... давай и дальше вместе?
Майх все глядел на Хэлана, губы у него порозовели.
- Но, Хэл... - увидел его гримасу и улыбнулся ясно, от души. Спасибо, Хэл!
И они тоже пошли в лабораторию.
Там было черт-те что: аппарат все стрекотал, они рвали ползущую с него ленту, читали вслух, выхватывали куски друг у друга, они орали, толкались, перекрикивали один другого; это было нелепо, это было уморительно, Хэлан глядел на них и хохотал, радуясь этой пьянящей, пенящей кровь легкости.
- Ринел, - с трудом сказал Майх, - ну? - И его тихий голос отрезвил их. Они вдруг замолчали, переглянулись неуверенно, словно приходя в себя после припадка. Рас провел ладонью по лицу, Гори принялся стыдливо одергивать костюм, и только Нэфл рванулся к ним.
- Он там, он... Майх!
- Лийо?
Руки Нэфла ходили ходуном, и глаза были совсем сумасшедшие.
"Мы спятили, - подумал Хэлан. - Вот здорово: все спятили!"
- Майх, это он, понимаешь?!
- Унол! - крикнул Майх, стиснул его до хрипоты и пошел обнимать всех подряд. Господи, как это было глупо и как хорошо!
- Ну что, - сказал Хэлан, когда они проснулись в своей берлоге, поехали? Пора и честь знать.
Майх ничего не ответил. Приподнялся на локте и глядел на него.
- Пока у нас даже выбор есть. Грузовой порт в Харви или грузопассажирский в Тоти. Куда?
- В Харви, - ответил Майх, не задумываясь. Он все глядел на Хэлана со спокойным любопытством, будто никогда не видел.
- Заметано!
Сегодня даже их камера показалась ему уютной, плевал он на неуют! Тело легкое, голова ясная, и на душе ничего не лежит. Как на море, если заплыть подальше... в самую тишину.
В лаборатории словно черти плясали, а в гостиной и того хуже: бутылки, объедки, грязная посуда. Вот бы сейчас повторный обыск! Он засмеялся и пошел в ванную. Долго стоял то под горячим, то под холодным душем, выколачивая из себя эти проклятые дни. Тоску. Страх. Сомнения.
Жесткие струи били по плечам, по груди, он подставлял им лицо, отфыркивался и смеялся над своей радостью. Сегодня он мог все. Черт их возьми, им же хуже, что со мной связались!
Ему уже наскучила эта забава, и он шагнул под раструб сушилки. Струя теплого воздуха обняла его, он нежился, ему не хотелось уходить, все та же непонятная радость звенела внутри и тут сумасшедший, наглый, великолепный план сразу со всеми деталями возник в нем.
Хэлан даже задохнулся, так это было здорово. Он больше не смеялся. С размеренной точностью автомата оделся и пошел в гостиную - убирать.
