Артур Кларк - Большая глубина
Он перевел взгляд на пятого – морщины, шрамы, седые виски, лихая бородка. Даже без этой грязной фуражки сразу видно, что это капитан.
Голова раскалывалась от боли, и Франклин никак не мог собраться с мыслями. Наконец он с трудом выговорил:
– Где я?
– Не все ли равно, приятель, – ответил бородач. – Лучше скажи-ка, кой черт занес тебя на глубину ста саженей с обычным аквалангом. А, дьявол, опять глаза закатил!
Когда Франклин очнулся вторично, он чувствовал себя гораздо лучше, в нем пробудился интерес к жизни, и ему даже захотелось выяснить, что это за лодка. Наверно, он должен испытывать благодарность к этим людям, кто бы они ни были, однако мысль, что он спасен, не вызывала в нем пока ни облегчения, ни разочарования.
– К чему это все? – спросил он, показывая на платки конспираторов.
Капитан – он уже сел за свой пульт – повернул голову и лаконично ответил:
– Еще не сообразил, где ты?
– Нет.
– Ты что же, и меня не знаешь?
– Простите, нет.
Капитан издал звук, который мог выражать и недоверие и разочарование.
– Значит, ты из новеньких. Я Берт Деррил, и ты на борту «Морского льва». Вон те два джентльмена за твоей спиной рисковали жизнью, чтобы спасти тебя.
Франклин обернулся и посмотрел на белые полотняные треугольники.
– Спасибо, – сказал он. И запнулся, не в состоянии что-либо добавить.
Теперь он догадывался, что произошло Значит, это и есть знаменитый (или пресловутый – в зависимости от точки зрения) капитан Деррил, чьи объявления можно прочесть во всех журналах для спортсменов и моряков Капитан Деррил – организатор захватывающих дух подводных сафари, бесстрашный и ловкий охотник – и столь же бесстрашный и ловкий браконьер, неуловимость которого давно уже вызывала ехидные комментарии смотрителей. Капитан Деррил – один из немногих авантюристов нашего регламентированного века, по словам одних.
Капитан Деррил – великий мошенник, по словам других.
Понятно, почему команда маскируется Капитан вышел в одно из своих неафишируемых плавании, в которых, по слухам, нередко участвуют люди из высшего общества. А другим это просто не по карману. Должно быть, «Морской лев» обходится Деррилу недешево, ведь говорят о капитане Берте, что он никогда не рассчитывается наличными и задолжал в каждом порту от Сиднея до Дарвина.
Франклин обвел взглядом загадочные фигуры. Любопытно, кто они, может быть, среди них есть знакомые? На соседней койке лежали прикрытые кое как мощные ружья. Куда направляется «Морской лев» и какую добычу они себе наметили? Впрочем, ему сейчас лучше поменьше знать и ничего не видеть.
Капитан Деррил тоже пришел к этому выводу.
– Сам понимаешь, приятель, – сказал он, заслоняя от Франклина приборы, указывающие курс, – твое присутствие здесь, на борту, не совсем кстати. Но не могли же мы позволить тебе утонуть, хотя ты сам этого заслужил своей глупой выходкой. А теперь спрашивается что нам делать с тобой?
– Высадите меня на берег Герона, тут, наверно, недалеко.
Улыбка Франклина показывала, что он понимает вряд ли его предложение примут всерьез. Удивительно, как легко и весело было у него на душе. Реакция? Возможно. А может быть, он просто был рад тому, что жизнь все-таки продолжается.
– Черта с два! – Капитан негодующе фыркнул. – Эти джентльмены не для того заплатили деньги, чтобы ваши бойскауты испортили им охоту.
– Пусть хоть снимут платки. Им же неудобно, а я все равно не выдам, даже если узнаю кого-нибудь.
Они неохотно демаскировались. Так и есть: он никого из них не видел прежде – ни в жизни, ни на фотографиях. И слава богу…
– Хочешь не хочешь, – продолжал капитан, – а придется нам где-то сбросить тебя, чтобы ты нам не мешал. – Он почесал затылок, пропуская перед внутренним взором карту архипелага Каприкорн, которая была запечатлена в его памяти со всеми, даже самыми мелкими подробностями, и принял решение. – А до утра как-нибудь тебя потерпим. Будем спать по очереди. Хочешь сделать доброе дело – иди поработай в камбуз.
– Есть, начальник, будет сделано, – отчеканил Франклин.
***
Светало, когда Франклин подплыл к песчаному берегу, тяжело встал и снял ласты с ног. («Это не самая моя лучшая пара, но ты все-таки постарайся прислать мне их по почте», – сказал напоследок капитан Берт, выпуская его через переходную камеру.) Где-то там за рифом «Морской лев» продолжал свой тайный рейд. Наверно, охотники уже приготовились выходить. И хотя это противоречило его убеждениям и служебному долгу, Франклин мысленно пожелал им удачи.
Капитан Берт обещал через четыре часа дать знать по радио в Брисбен: оттуда его радиограмму немедленно передадут на Герон. Видимо, четырех часов капитану и его клиентам достаточно, чтобы завершить свою вылазку и выбраться из владений ВОП.
Франклин отошел подальше от воды, сбросил снаряжение и лег, любуясь восходом, который уже и не чаял когда-либо увидеть вновь. Четыре часа на ожидание и размышление, на то, чтобы продумать, как жить дальше… А впрочем, раздумывать нечего, все и так ясно.
Он больше не вправе распоряжаться своей жизнью по собственному произволу. Ведь люди, которых он никогда не видел прежде и больше не увидит, вернули ему ее, рискуя собой.
Глава 10
– Вы же понимаете, – сказал Майерс. – Я всего-навсего участковый врач, а не ученый психиатр. Так что придется мне послать вас к профессору Стивенсу и его веселым ребятам.
– Это обязательно? – спросил Франклин.
– По-моему, нет, но я не могу брать на себя ответственность. Будь я игрок, вроде Дона, я бы побился об заклад, что вы больше никогда не выкинете такого фортеля. Но медицина – не азартная игра. И вообще, сдается мне, вам будет только полезно на несколько дней расстаться с Героном.
– До конца курса две недели. Может быть, подождем до тех пор?
– Не спорьте с врачами, Уолт, все равно не переспорите. И если я еще не забыл арифметику, полтора месяца – это не две недели. От небольшого перерыва вреда не будет. Вряд ли профессор Стивенс продержит вас долго. Скорее всего задаст вам хорошую головомойку и отправит обратно. А пока я хотел бы высказать вам свое мнение, если оно вас интересует.
– Валяйте.
– Прежде всего мы знаем, чем был вызван ваш приступ. Запах быстрее других чувств вызывает воспоминания и ассоциации. Как только вы рассказали мне, что в переходной камере космического корабля всегда пахнет синтеном, все стало понятно. Роковое невезение: знакомый запах вы услышали в тот самый миг, когда смотрели на Космическую Станцию. Она и меня иной раз чуть ли не гипнотизирует, эта чертова штука, – носится в небе, словно шальной метеор. Но дело не только в этом, Уолтер. Чтобы стать таким восприимчивым, требовалась, так сказать, эмоциональная сенсибилизация. Скажите, у вас есть с собой фотография жены?
