Артур Кларк - Большая глубина
Напарник Робинсона, Браун, был единственный, кого капитан не смог определить для себя. Крепкое сложение, волевое лицо, возраст-лет сорок с лишним, самый старший из четверки. Где-то Берт его видел… Не иначе, какой-нибудь высокопоставленный чин, который решил позволить себе немного согрешить. Капитан Берт, органически неспособный тянуть служебную лямку, отлично его понимал.
Глубина безопасная, больше тысячи футов под килем, до рифа еще несколько миль. Но в таком деле всегда надо быть начеку, и капитан Берт, даже следя одним глазом за приготовлениями своей маленькой команды, все время видел приборы на пульте. И он сразу заметил маленькое четкое эхо на экране гидролокатора.
– Большая акула идет, ребята, – весело объявил он. Все сгрудились возле индикатора.
– Почем вы знаете, что это акула? – спросил кто-то.
– Больше некому. Киты не выходят из пролива за рифом.
– Вы уверены, что это не подводная лодка? – тревожно осведомился другой.
– Что вы! Не те размеры. Лодка в десять раз больше на экране. Так что можете не дрожать.
Пристыженный клиент замолчал. Несколько минут царило молчание; тем временем эхо приближалось к центру экрана.
– Пройдет в четверти мили от нас, – заметил мистер Смит. – Может, изменим курс, попробуем взглянуть на нее поближе?
– Бесполезно. Она задаст стрекача, как только услышит наши моторы.
Другое дело, если бы стояли на месте, она могла бы подойти, чтобы обнюхать нас. А что толку? Во-первых, еще темно, во-вторых, она слишком глубоко, с аквалангом не выйдешь.
На минуту их внимание отвлек большой косяк рыбы – должно быть, тунцы, определил капитан, – в южном секторе экрана. Когда косяк прошел, изысканный мистер Браун заметил:
– Если это акула, ей уже пора сворачивать. А ведь он прав. Что бы это могло быть?
– Пожалуй, стоит на нее посмотреть, – сказал капитан Берт. – Мы ничего не потеряем.
Он слегка изменил курс. Странное эхо продолжало идти, никуда не отклоняясь. Оно двигалось очень медленно, можно было сближаться, не боясь столкновения. Подойдя на визуальную дистанцию, капитан включил телевизионную камеру и ультрафиолетовый прожектор – и ахнул.
– Влипли, ребята. Это полиция.
Четверка испуганно вскрикнула, потом послышалось:
– Но ведь вы же говорили…
Несколько отборных выражений заставили их смолкнуть.
– Странно, – пробормотал капитан Берт, не отрываясь от экрана. – Все-таки я был прав с самого начала: это не подводная лодка, а всего-навсего торпеда. А на торпеде нет таких приборов, чтобы нас засечь. Но что он тут делает среди ночи?
– Повернем обратно! – раздались голоса.
– Помолчите! – отрезал капитан Берт. – Дайте подумать. Он взглянул на глубиномер:
– Черт возьми, сто саженей… Если этот парень не дышит какой-нибудь особенной смесью, он давно готов.
Капитан пристально всмотрелся в изображение на экране телевизора.
Что-то уж очень неподвижна эта фигура на торпеде, а впрочем… Да нет, точно, по голове видно. Водитель в обмороке, если не мертв.
– Вот некстати подвернулся! – воскликнул капитан. – И ведь ничего не поделаешь. Мы обязаны забрать его на борт.
Кто-то хотел возразить, но тут же осекся. Капитан Берт прав, это ясно. А дальше… Дальше будет видно.
– Но как вы это сделаете? – спросил Смит. – Сами же говорили: на такой глубине нельзя выходить.
– Да, задача не из легких, – согласился капитан. – Хорошо, что он идет так медленно. Пожалуй, я смогу его развернуть.
Легко касаясь ручек управления, он повел лодку прямо на торпеду.
Вдруг что-то звякнуло, и все подскочили – все, кроме капитана, который точно знал, когда и с какой силой раздастся этот звук.
Он дал задний ход и облегченно вздохнул.
– С первого захода!
По голосу капитана Берта было слышно, что он доволен собой.
Торпеда перевернулась так, что водитель болтался под ней на ремнях.
Зато теперь она шла не вниз, а к поверхности моря.
Капитан направил лодку следом за торпедой и, не теряя времени, объяснил, что и как делать. Еще есть надежда, что водитель жив. Но если он поднимется к поверхности, это уже верная смерть. Перепад давления с десяти до одной атмосферы прикончит его.
– Мы должны забрать его на глубине около ста пятидесяти футов, не позже, и устроить ему декомпрессию в воздушном шлюзе. Кто пойдет? Я не могу бросить пульт.
Что правда, то правда; пассажиры не сомневались, что капитан, не раздумывая, пошел бы сам, если бы кто-нибудь мог заменить его у пульта.
После короткой заминки раздался голос Смита:
– Я погружался на триста футов с обычным воздухом.
– И я тоже, – сказал Джонс. Потом тихо добавил:
– Правда, не ночью.
Не мешало бы побольше энтузиазма, подумал капитан, да ладно, сойдет.
Они выслушали его наставления с таким видом, словно им предстояло идти в атаку под огнем противника, надели акваланги и вошли в переходную камеру.
По счастью, оба были хорошо тренированы, и капитан Берт за две минуты поднял давление до полного.
– Ну, ребята, – сказал он, – открываю… Пошли! Прожектор был бы очень кстати для ориентировки, но его закрывал фильтр, не пропускающий видимого света. Фонарики в их руках казались на экране телевизора маленькими светлячками. Капитан следил, как подводные пловцы приближаются к ползущей вверх торпеде. Впереди шел Джонс, Смит выдавал ему линь, тянущийся из воздушного шлюза. Как ни медленно шла торпеда, вплавь ее не догнать, поэтому надо было линем то подтягивать, то отпускать Джонса, чтобы он, идя на буксире у лодки, смог попасть в нужную точку. Вряд ли этот способ был приятен пловцу, зато Джонс достиг цели со второй попытки.
Остальное было просто. Он выключил мотор торпеды, оба судна остановились. После этого Смит подошел на помощь Джонсу; они сняли водителя и отнесли его к лодке. Его маска прилегала плотно к лицу, вода не просочилась. Это позволяло надеяться, что удастся его спасти.
Втиснуть обмякшее тело в маленькую переходную камеру оказалось трудно; пришлось Смиту ждать в одиночестве снаружи, пока его напарник проходил в лодку.
И когда Уолтер Франклин через полчаса пришел в сознание, он увидел несколько неожиданно для себя в общем-то знакомую обстановку. Он лежал на койке в кабине небольшой прогулочной подводной лодки, около него стояли пять человек. Странно: у четверых лица были закрыты носовыми платками, виднелись одни глаза…
Он перевел взгляд на пятого – морщины, шрамы, седые виски, лихая бородка. Даже без этой грязной фуражки сразу видно, что это капитан.
Голова раскалывалась от боли, и Франклин никак не мог собраться с мыслями. Наконец он с трудом выговорил:
