Джулия Джонс - Измена (Книга Слов - 2)
Горы приближались, и земля, точно готовясь к большому скачку вверх, начинала вздыматься и опадать. Баралис не мог разглядеть вершин Большого Хребта - тучи и снег скрывали их из виду. Однако он знал, что они там, впереди. Они манили его. Он слышал их древнюю песнь, не имеющую ни слов, ни мотива, но понятную тем, кому дано, - а в нынешнем мире железных плугов и водяных часов таких осталось немного.
Баралис входил в их число. Горы вещали ему о своей силе, лишенной тщеславия. Они предостерегали, честно и без предубеждения. Они гласили, что каждый, кто их пересекает, делает это на свой страх и риск и должен заплатить за проход. Брен стоял по ту сторону гор. Баралис знал этот город, знал извивы его улиц и блеск воды в его фонтанах. Брен опасен - опасен в своей гордыне. Детям там сызмала внушают, что Брен - самый красивый, самый чистый, самый могучий город Обитаемых Земель. Бренцам равно чужды порочные страсти Рорна и томная утонченность Анниса. Брен стоит особняком, гордый своей опрятностью, трудолюбием и силой.
Гордыня всегда опасна. Когда человеку кажется, что только он один знает, как лучше, он не успокоится, пока не обратит и других в свою веру. Так и Брен. Баралис цинично скривил рот. При этом добрый герцог считает, что наилучший способ обращения - это захват.
Начинал он скромно, потихоньку прибирая к рукам окрестные селения и мелкие речки. Потом и небольшим городам стали предлагать войти в пределы герцогства - и предложение всегда подкреплялось парой бренских легионов. С тех пор как нынешний герцог пришел к власти, карта Обитаемых Земель стала меняться. Брен, который двадцать лет назад изображался как крупный город, окруженный множеством мелких, стал един.
И герцог не собирался успокаиваться на этом.
Баралис все это знал, но не тревожился. Цели герцога пока что совпадали с его собственными.
Он потрепал гриву своего коня. Славная лошадка, красивая, ласковая и послушная. Не то что тот норовистый, много мнивший о себе жеребец, на котором раньше ездил Мейбор. Баралис отыскал глазами Мейбора во главе колонны. Вельможа пересел на капитанова коня и держался в седле как-то косо - как видно, падение с лошади не прошло ему даром. Баралису начинало казаться, что убить Мейбора невозможно - по крайней мере с одного раза. Быть может, наилучший выход - медленно подрывать его силы. Отравленное платье и падение с коня сделали свое. Пожалуй, следует изматывать его и дальше, пока старый волокита не отдаст Богу душу сам по себе.
Баралис улыбнулся при мысли о наивности Мейбора: этот глупец полагает, что станет верховным послом, раз король Лескет умер.
Ах, как преждевременна эта смерть!
Кто-то приложил к ней руку - в этом Баралис был уверен. Недаром с самого начала, с самой той стрелы, помеченной двойной зарубкой, он направлял болезнь короля. Он дал отраве проникнуть глубоко в тело, позволив королю изнемочь плотью и разумом, а позже, когда счел нужным, создал видимость улучшения. Баралис был зодчим королевского недуга - и намеревался свалить свое хитроумное сооружение разом, когда время приспеет. Королю пока не полагалось умирать.
Однако он умер. Кто-то проник в его опочивальню, несмотря на присутствие верховного банщика и часового. И Баралис был почти уверен, что сделал это Кайлок, ранее принц, а ныне король.
Да, мальчик сделал свой первый ход. Этого следовало ожидать. Кайлоку нестерпимо было жить в тени немощного короля и забравшей слишком большую власть королевы. Баралиса могла бы даже порадовать эта юношеская решимость - лишь бы мальчик не совершал больше ничего необдуманного.
Советник предпочел бы, конечно, чтобы замком в его отсутствие правила королева. Она противница перемен - а Баралису как раз и нужно было, чтобы все оставалось неизменным, пока брак между Кайлоком и Катериной Бренской не будет заключен. Только потом Королевства совместно с Бреном могли бы показать свои зубы. А теперь Кайлок, чего доброго, вздумает победить хальков - Баралис знал, что решительный полководец способен одержать такую победу, - и привлечет к Северу внимание всего мира еще до заключения союза. Тогда мир, настороженный воинственностью нового короля, куда менее снисходительно отнесется к объединению двух самых могущественных держав Севера.
Остается утешаться тем, что армия Королевств находится в плачевном состоянии. Пятилетняя война измотала даже лучшие ее части. И все же ситуация требует самого пристального внимания.
Кайлок - его, Баралиса, творение. Убив короля, он только лишний раз доказал это. Король все равно скончался бы сразу после женитьбы сына Кайлок всего лишь предвосхитил события. Он действовал необдуманно, да, но преуспел в своем деле. Он обманул и двор, и королеву, заставив всех поверить, что долгая болезнь наконец уморила короля. Баралис чувствовал невольную гордость - скорее собственническую, нежели отцовскую.
Он многого не знает о Кайлоке. Мальчик наделен силой - это ясно. Ясно также, что пользоваться ею он не способен, - снадобья, которые дает ему Баралис, подавляют ее. Кайлок принимает лекарства охотно, думая, что они помогают ему постичь тайны темного мира, - на деле же они скоро доведут его до безумия. Баралису это и нужно - куда легче управлять человеком, который не способен ясно мыслить из-за яда, затуманившего его мозг.
Этот яд и преграждает дорогу чарам. Чары идут из двух мест - из головы и чрева, а во рту эти два потока сливаются и обретают силу. Кайлок мог бы исторгнуть чары из чрева, но его воля связана и бессильна это осуществить. Он точно колесо, которое не может вращаться оттого, что не смазано.
Так и должно. Нельзя, чтобы за будущим королем укрепилась репутация колдуна.
У Баралиса была и другая, более тайная причина давать снадобье королю. Он боялся, как бы Кайлок не оказался сильнее его. Силу чародея трудно измерить, однако Кайлок был зачат в судьбоносную ночь, когда сам рок вошел в семя Баралиса. И если бы даже не это, чародейская сила всегда передается с кровью - а у Баралиса она в роду испокон веку.
Задул резкий холодный ветер. Баралис собрал ворот плаща у шеи, борясь и с холодом, и с тревожными мыслями. Кайлок пристрастился к своему снадобью - он будет принимать его и в отсутствие Баралиса. Беспокоиться не о чем это усталость сказывается, ничего больше. Нескончаемые часы в седле вместе с ветром и снегом измучили Баралиса вконец. Скорее бы перевалить через горы и войти в Брен. Интрига и честолюбивые планы - вот насущный хлеб Баралиса, и он чахнет без них в этом долгом путешествии на восток.
Кайлок, убив короля, чем-то усложнил его задачу - но Баралис никогда не пасовал перед трудностями.
Мелли ждала, сидя у подножия лестницы. Она знала, что утро давно миновало, - свет под дверью становился все слабее, и скоро его сменит еще более бледный свет свечи. Зима уже дошла до середины, но дни все еще коротки.
