Роберт Хайнлайн - Небесный фермер
Так я во второй раз попал на капитанскую разборку. На ней присутствовали Джордж, Молли и Пегги, а также руководитель нашего скаутского отряда доктор Арчибальд, все ребята из нашей каюты и все члены экипажа. Прочие пассажиры могли любоваться на нас по видео. Мне ужасно хотелось надеть скаутскую форму, но она была изодрана в клочья и вся покрыта липкими пятнами. Пришлось содрать с нее эмблемы и сунуть форму в мусоросжигатель. Первый помощник возвестил:
– Капитанский суд! Награды и взыскания.
Все встрепенулись, подтянулись. Тут вошел капитан и остановился напротив нас. Отец вытолкнул меня вперед.
– Уильям Лермер? – спросил капитан, глядя мне в лицо.
– Да, сэр, – отчеканил я.
– Я зачитаю запись из бортового журнала за вчерашний день, – сказал капитан. – «Двадцать первого августа в семь часов четыре минуты по стандартному времени, корабль, следуя по курсу, был пробит небольшим метеоритом. Герметизация сработала как положено, и поврежденный отсек, а именно каюта Н-12 была своевременно изолирована. Таким образом удалось предотвратить падение давления воздуха в остальных отсеках. Отсек Н-12 представляет собой жилое помещение, в момент аварии в нем находилось двадцать пассажиров. Один из них, Уильям Дж. Лермер, соорудил из материалов, имевшихся под рукой, затычку и сунул ее в пробоину, перекрыв утечку воздуха и позволив своим попутчикам продержаться до прибытия ремонтников.
Его быстрая реакция безусловно спасла жизнь всем пассажирам, находившимся в отсеке Н-12».
Капитан оторвал глаза от журнала и продолжил:
– Заверенная копия этой записи вместе со свидетельствами очевидцев будет направлена в организацию Межпланетного Красного Креста с ходатайством о награде. Другая копия будет вручена тебе. Я не имею права наградить тебя, могу лишь сказать, что благодарен от всей души. Я говорю это от имени команды и всех пассажиров, в особенности от имени родителей твоих товарищей по каюте.
Он сделал паузу, потом поманил меня пальцем и, понизив голос, сказал мне лично;
– Молодец, парень! Ты был на высоте. Можешь гордиться собой. Я ответил, что мне просто повезло.
– Возможно, – согласился капитан. – Но такого рода везение выпадает на долю тех, кто к нему готов. – Он снова помолчал, потом спросил: – Лермер, ты когда-нибудь думал о карьере космонавта?
Я ответил, что если и думал, то не слишком серьезно.
– Значит так, Лермер, – заявил капитан. – Если решишь, дай мне знать. Ты всегда можешь найти меня через Ассоциацию пилотов в Луна-Сити. Капитанская разборка на этом завершилась, и все разошлись. Мы с Джорджем шли впереди, Молли с Пегги – за нами. Я услышал за спиной голос Пегги:
– Это мой брат!
– Тихо, Пегги! И не показывай пальцем! – шикнула Молли.
– Вот еще! – возмутилась Пегги. – Он же действительно мой брат, разве нет?
– Да, конечно, но не стоит его смущать, – ответила Молли. Хотя, по правде говоря, я вовсе не чувствовал себя смущенным. Позднее меня разыскал мистер Ортега и вручил черный покореженный кусочек металла размером не больше пуговицы.
– Вот все, что от него осталось, – сказал он. – Но я подумал, что тебе будет приятно взять его на память – в вида компенсации за скаутский костюм.
Я поблагодарил его и сказал, что не жалею о форме; в конце концов, мою собственную шкуру она тоже спасла.
– Мистер Ортега, а можно как-нибудь определить, откуда он сюда залетел? – спросил я, глядя на метеорит.
– Вряд ли, – ответил он, – Хотя можно, конечно, отдать его на растерзание ученым умникам – пусть выскажут свои соображения, если хочешь.
Я сказал, что не хочу. Лучше сохраню его как талисман; я до сих пор таскаю его с собой в кармане.
– То ли это осколок кометы, то ли кусочек из пояса астероидов, – продолжал инженер, – трудно сказать, поскольку здесь, по идее, не должно быть ни того ни другого.
– Не должно, – согласился я. – Но ведь было!
– Твоя правда.
– Мистер ОрФега, а почему бы корпус корабля не сделать толще, чтобы такая козявка не могла его пробить? – Я вдруг вспомнил, какой тоненькой показалась мне обшивка в месте пробоины: просто пленочка, а не обшивка.
– Ну, во-первых, для метеорита это настоящий великан, если хочешь знать. А во-вторых – ты имеешь представление о космической радиации, Билл?
– Боюсь, очень смутное.
– Но тебе наверняка известно, что первичная космическая радиация не вредит человеческому организму, хотя и свободно проникает сквозь него. Однако через металл она проходит не так свободно – и при этом образуется вторичная, и третичная, и четвертичная радиация, а этот каскад излучений уже отнюдь не безобиден. Он может вызвать различные мутации и причинить тебе и твоему потомству массу неприятностей. Получается, что человеку в космосе нужна такая обшивка, которая удерживала бы воздух внутри корабля, а ультрафиолетовые лучи – снаружи.
Пару дней после аварии Горлодер ходил тише воды, ниже травы. Я решил, что недавний урок пошел ему на пользу. Но я ошибся. Мы столкнулись с ним лицом к лицу в одном из нижних коридоров. Поблизости никого не было. Я хотел пройти мимо, но он загородил проход.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– О’кей, – сказал я. – Валяй, я слушаю.
– Думаешь, ты самый крутой, да?
Мне не понравилось ни то, что он сказал, ни то, как он это сказал.
– А чего мне думать? – ответил я. – Я и в самом деле крутой.
Он мне надоел.
– Строишь из себя, да? Думаешь, я буду руки тебе целовать, благодарить за спасение?
– Так вот что тебя волнует? Можешь расслабиться: я старался вовсе не ради тебя.
– Я в этом и не сомневаюсь, – заявил он. – И не испытываю к тебе никакой благодарности.
– Ну и слава Богу, – сказал я. – Можешь мне поверить, твоя благодарность мне нужна как мертвому припарка.
Он тяжело задышал.
– Ты меня достал, – тихо сказал он, и в то же мгновение солидная зуботычина свалила меня на пол.
Я осторожно встал, надеясь застать его врасплох, но не тут-то было. Он сбил меня с ног еще раз. Я попробовал двинуть ему из положения лежа, однако этот гад все время увертывался от ударов.
После третьей плюхи я остался лежать на полу. Когда в глазах перестали вспыхивать искры, Горлодера уже след простыл. А я ему так ни разу и не врезал. Вот черт, ну не везет мне в драках! Я все еще разговариваю, когда пора уже бить.
Я подошел к бачку с водой и сполоснул лицо. За этим занятием меня застукал Хэнк и очень изумился. Пришлось объяснить, что я налетел на дверь. Отцу я сказал то же самое.
Больше Горлодер ко мне не вязался. Мы просто игнорировали друг друга. Но в ту ночь я никак не мог заснуть, все лежал и пытался понять. И не мог. Парень, сочинивший эту муру. «В бою я стою десяти, поскольку сердцем чист», – наверняка не сталкивался с типами вроде Горлодера. По-моему, Горлодер обыкновенная сволочь; жаль, что я не заткнул пробоину его физиономией. Я все думал, как бы его проучить, но так ничего и не придумал. Как говорит отец, в жизни бывают безвыходные положения.
