Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже
Тот замахнулся на него бердышом, но Федор отбросил топор и снова закричал:
– Прогнали мы царя, уничтожили!
– Врешь, врешь, окаянный! – потрясая над головой кулаками, завопил Душан. – Как это – без царя? Ново-Китеж малое место и то без головы не обходится! А то великая Русь!
– Да дайте ему, черту рыжему, по сусалам! – крикнули разъяренно из толпы.
– ан правду мирской говорит! – задохнувшимся голосом закричал вдруг смирный Сысой. – И Вася Мирской, покойничек, царство ему небесное, тоже говорил, что на Руси нет царя. Чуете, людие, какой ветер из мира дует? Согнали царишку-то! Народ, вишь, сам на Руси государит!
– Вон как заговорили дырники! – заорали мордастые. – Опять, как при Ваське Мирском, основу шатаете?
– Не так еще шатнем! Новины хотим! Бей сидней!
– А мы за старину! Бей дырников!
Цокнули чьи-то зубы под крепким кулаком, слетела с головы и шлепнулась в грязь чья-то шапка. Мордастый парень, не замахиваясь, ткнул Псоя в переносицу, и тот брякнулся на землю. Но и мордастого сбил с ног могучий кузнец с опаленной бородой. Вторым и метким ударом в надбровье он повалил главного подглядчика Душана, и тот сел в грязь, разметав полы желтого кафтана.
И вдруг весь толчок разом заревел:
– Дай бою!.. Дай бою!..
Стрельцы бегом уводили мирских с толчка. На бегу мичман оглянулся и, глядя на побоище, сказал задумчиво:
– Заблудились в веках…
Глава 2
ПОСАДНИЧИЙ ДВОР
У приказных ворот
Собирался народ
Густо.
Говорил в простоте,
Что в его животе
Пусто.
1
Мальчуган, в заношенной бараньей шапке, в драной шубенке, но босой, долго не отставал от мирских, кричал им вслед что-то злое и кидал камнями и щепкамито в них, то в рычащего Женьку. Сережа наконец не вытерпел, остановился, поглядел с угрозой на мальчишку и проговорил сквозь стиснутые зубы:
– Ох, я бы тебе и выдал!
Ратных засмеялся:
– На каждой улице найдется вот Такой оголец, будет бежать за тобой и пулять чем-нибудь в спину. Что в двадцатом веке, что в семнадцатом.
Косаговский не ответил на шутку. Он был взволновав и встревожен.
– Вы понимаете что-нибудь, Степан Васильевич? Чертовщина какая-то кругом. Сплю я, что ли? – раздраженно закончил он.
– Хотите, ущипну вас?
– Бросьте вы! Вы попробуйте объяснить.
– Объяснить все можно, яадо только понять. – В, глазах капитана, внимательно оглядывавшего дома и людей диковинного города, было спокойное любопытство. – Начнем вот с чего. Предки новокитежан когда-то, в очень давние времена, бежали сюда из России. Это, надеюсь, всем нам понятно. Выспросите: почему бежали?
– Это-то понятно, – проговорил летчик. – От хорошей жизни не побежишь. Бегали от голода, безземелья, от боярской кабалы. Из Монголии, от озера Лоб-Нор пригоняли обратно в Россию почерневших от голодовок мужиков. Бегали и раскольники, бегали и бунтари. Но в мою голову не укладывается, как не обнаружили Ново-Китеж за триста лет?
– А разговоры о Прорве, о кольце непроходимых болот вокруг Ново-Китежа слышали? Вот вам и объяснение.
– Но в наш век, в век авиации…
– Не вам бы, летчику, это говорить, Виктор Дмитриевич. Авиация без дорог не летает. По трассам. А сверни подальше в сторону, как мы свернули, и начнут открываться диковины всякие. Слышал я однажды разговор в поезде, рассказывал летчик лесной пожарной авиации. Увидели они с самолета в лесном озере необыкновенную зверюгу. Огромную, гладкую, на солнце блестит. Спустились они ниже, а зверь в воду нырнул. Только круги и волны по воде пошли. Это на Сихотэ-Алине было. Ихтиозавр, язви его, или динозавр какой-нибудь! Это похлеще Ново-Китежа будет. Прямо-таки конан-дойлевский затерянный мир.
– Летчики мастера туман напускать, – сухо сказал Виктор.
– За что купил, за то и продаю. Что еще нам не понятно? Да, сидни и дырники! Судя по драке на базаре, это две местные партии. Сидни – консерваторы, они за старые порядки, за то, чтобы сидеть в Ново-Китеже по-старому, как триста лет сидели, а дырники пытались уже уйти на Русь. Кричали еще на базаре о каком-то Василии Мирском; он здесь основу шатал, значит, бунтовщик, мятежник. Но про Василия Мирского мы ничего еще не знаем.
– У меня тоже есть вопрос, – вмешался Птуха. – Про соль и про белое железо непонятно. Туман двенадцать баллов!
– Поживем – все узнаем, все будет понятно.
– Поживем? А вы долго здесь жить думаете? – даже остановился летчик. – На Большую землю, так будем говорить, не собираетесь?
– Готов хоть сейчас. А если заставят погостить? – спокойно ответил капитан.
От этих спокойных слов у всех стало тревожно на душе, и все замолчали надолго.
На подъеме на холм к Детинцу их нагнали поп Савва, которого били кнутом на плахе, и могучий кузнец с опаленной у горна бородой. Это он на толчке двумя ударами опрокинул в грязь мордастого парня и Патрикея Душана. Такому не трудно и пятерых повалить. В плечах окатистый, в груди неимоверно широкий и выпуклый, лицом рябоват, мечен оспой, над расклиненной бородой навис-огромный сизый носище. Он, видимо, разогрелся в драке и снял валяный черный колпак, подставив ветру лысину, переходившую в крутой, просторный лоб. С виду как будто бы прост и обычен кузнец, но в темных пристальных его глазах были спокойный, уверенный ум и гордость. Капитан долго и внимательно глядел на кузнеца – покажись, покажись, чего ты стоишь? И, перехватив его взгляд, кузнец ответил доброй, хорошей улыбкой.
А поп легко отмеривал частые коротенькие шажки. Мичман взглянул на него и засмеялся:
– Силен попище! На кобыле лежал, плетюганов отведал, а шагает гоголем!
Ратных и Косаговский тоже улыбнулись. Приземистый, тучный, с рожей багрово-красной, будто нахлестанной веником, поп мрачно шмыгал лиловым пуговкой-носиком, а хитрющие, блудливые глаза его зыркали во все стороны. Одет он был в рваный овечий полушубок поверх закапанного воском и жирными щами подрясника.
– Шапку-то надень, – продолжал смеяться Птуха. – Кудрями ты не очень богат.
Поп потер красную, мясистую плешь и махнул рукой.
– Нету шапки. На толчке потерял, когда стегали. Ладно и так, аки пророк Елисей.
– Больно били? – полюбопытствовал мичман.
