Илья Яковлев - Десять минут, которые потрясли Корчму
В уголке опять возня: кого-то, судя по крепчайшим выражениям, мужеска пола, бьют табуретом по голове. На вопрос фон Кессельберга "за что?" советуют заткнуться во избежание получения табуретом на сей раз уже самим "фоном". Кессельберг вглядывается во мрак, надеясь разглядеть, кто это "такой смелый" и с неудовольствием обнаруживает, что напрягаться смысла не имело. Дрались greg с Техасцем, а это их стандартное занятие. В настоящий момент по их внешнему виду нельзя отделаться фразой, мол что "победила дружба". Ибо таковой нет и не было.
Техасец: Кисселльберг! (непечатное) Где продолжение "Зайчика"?!
von Kesselberg : (опять же непечатно) ...Романовский! Не предмет. Просто я не в ударе... Нажраться хочется сегодня... Допишу - дам. (Ответ стандартен до безобразия. Автор просит прощения за банальности) Убедительная просьба не говорить Киссельберг. Я - фон Кесселльберг.
Техасец (настаивая): Это у вас стандартно! Не можете дописать, не беритесь! Вон, посмотрите на Кострому. Ничего не может, при этом и не берётся...
(В зале слышен слегка сдерживаемый смех)
Техасец (грозно): Кто ржет?
Сударушка: Ну я... Чтоб вам приятное сделать. Хотя - вы пошляк. И "Петерлинкская баллада" ваша (давясь от хохота) - сплошная пошлость...
(вылезает некое существо, прозывающееся Shi... дальше не помню. С ходу называет Карелу "жидовкой", что не позволяет себе даже любящий её Техасец, а автора называет смердом. С проистекающими.)
von Kesselberg: Э, дядя... Вы сами чего другого наваяйте, а уж потом и пишите о "смерти русской литературы"... Тем паче что я - не русский. Так что проще сравнивать меня не с Пушкиным, а скажем - с Гёте...
Что-то типа Shi...: Молчите! Гёте... Гейне, блин!.. С Геббельсом вас впору сравнивать. Всё, что вы пишете - банальность...
von Kesselberg: А кто спорит?! Я ж забавы для...
Что-то типа (ну и так далее) Все равно! Вы - козел!
von Kesselberg: Да? И вы можете определить породу? И размер рогов?
Что-то типа: Могу! Я уже определил...
Несколько человек "в едином порыве" хватаются за табуретки. Кессельберг вопит, что дескать "...это не поможет..." и эти же несколько хватают существо "за ноги - за руки" после чего изо всей силы бьют существом по столу, за которым оно сидело. Стол разлетается вдребезги, из под него доносится сдавленный писк.
von Kesselberg: Ну вот!.. Про Чужую-то забыли. Пришибли небось ребенка?..
Николай Власов (заглядывая под стол): Мадемуазель, простите. Вы живы?
Чужая(берясь за запястье): Пинг вроде есть...
von Kesselberg (стоя над политическим трупом "существа" и обращаясь ко всем): Меня всегда удивляли люди, способные узреть "Сумерки Богов" в сиюминутных рассказиках, написанных исключительно "на злобу дня"...
Занавес...
Акт 2
На сцене, как говорится "те же" и Ехидный. Он занимается тем, что прикрепляет на стену эпическое полотно "Дед Мазай веслом убивает своего сына". В благородных чертах деда Мазая угадываются черты самого Ехидного, в роли "сына" - Зайчик-Убийца. Картина совершенно антиполиткорректна, бо череп Зайчика не пробит, а снесен наглухо и дед Мазай вынужден обнимать сына за плечи. Весло, похожее больше на акинак, валяется рядом. Присутствующие нестройными голосами просят Ехидного снять "эту гадость", на что он отвечает решительным отказом.
Николай Власов: Ехидный, ну нельзя же так!
Ехидный: Я так вижу! (Аргумент непробиваемый, кстати - прим. Ред)
von Kesselberg: Все так говорят. А за что вы его, кстати?
Ехидный: Вот уж не помню... Просто под руку попался наверное.
von Kesselberg: А это повод, по вашему?
Ехидный: Ах, да! Он что-то про демократию нехорошее говорил.
Николай Власов: Кстати, на вашей картине дед не походит на классического...
Ехидный: Повторяю - я ТАК вижу. А как выглядел классический? Ссылочку, плиз!
Несколько человек не сговариваясь дают ему ссылку на форум Лютового. На главной странице стоит истинный русский дед Мазай, сжимающий в одной руке черно-желто-белый стяг, а в другой - Библию. Классическое весло, за неимением у русских третьей руки зажато между ног, как некий фаллический символ. Перо весла смотрит ввысь, из чего видно, что хоть третьей руки и нет, зато с потенцией полный порядок. Острый и орлиный взор Мазая устремлен в светлое русифицированное Грядущее.
Ехидный(любуясь): Теперь я точно знаю, что означает выражение "...ем по лбу"!
Дамы фыркают и отворачиваются.
Ехидный: Простите, сорвалось...
Локи (защищая права матерящихся в Корчме): Не предмет! Матюкнулись - и бог с ним.
В дверях показывается занесенный флеймом Алексей. Без фамилии.
Алексей (радостно): А! У рояля все те же...
von Kesselberg (глядя в сторону рояля, сиротливо стоящего в углу): Там вроде вообще никого... Но если вы желаете... (подходит к роялю, садится и играет начало прелестной мелодии Джеймса Ласта "Последний гость ушел")
Алексей: Что против вас имею? Вы - самодовольный и самовлюбленный кретин. Вы даже играете сейчас не для всех, а для себя. И любуетесь на себя со стороны.
von Kesselberg: Вполне возможно. Здоровый эгоизм - привилегия.
Mar (Алексею): Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет. А не нравится - сядьте за рояль и попробуйте усладить наш слух сами.
Алексей: Надо больно... Чего я напрягаться буду? Ради ваших глаз прекрасных?
Mar: А не можете, так молчите! Вы мне неинтересны.
Алексей: А можете объяснить почему? Неинтересен, в смысле?
Mar: Вашими же словами - "надо больно"!
Занавес.
Акт 3
Играет бравурная музыка, в которой угадыается суперхит прошлых лет "Куда идем мы с Пятачком?", сыгранный так, что звучит он как произведения Кренека. Т.е. - несколько неудобоваримо. Вероятнее всего, просто расстроен рояль. Состав посетителей почти не изменен. Доносится чья-то реплика-вопрос:
Кто-то: А что есть любовь? Или, точнее, есть ли романтика в любви?
Поднимается невероятный шум. Каждый орет своё, не слушая собеседников и зачастую путая определение любви с определением полового влечения. Вперед вырывается могутный голос Грега:
Greg: Чепуха это все! А романтизм - от недостатков образования и воображения!
Шершень: Зато у вас с образованием все в порядке. Все-все по полочкам, не "любовь", а тестостерон... Нельзя же быть таким прозаичным!
Greg: Ага. Надо быть мразью типа Дюма и писать... (недоговаривает)
...на стене громко щелкает счетчик типа Рамблеровского. Цифра на нём впечатляет. Кто-то из редких или просто новых посетителей вопрошает:
Редкий гость: А что, кстати, это за цифра? Что показывает?
von Kesselberg: Это кто-то из особо остроумных скриптец выложил. Он щелкает каждый раз, когда Грег называет Дюма нехорошими словами.
Грег проходится так же по рыцарству, праву первой брачной ночи и "Трем мушкетерам". По каждому в отдельности. Счетчик щелкает еще несколько раз.
