Огюст Пиккар - Цезарь, Клеопатра и Эйнштейн
Я перечитывал — в который уж раз — рукопись доклада, но в мыслях своих я был уже с Али и его храмом. Сосредоточиться на докладе было просто невозможно. Внезапно я принял окончательное решение. Будь что будет. Я позвонил. Вошел слуга:
— Бегите в бюро «Италия» и забронируйте мне одно место на самолет, который прибудет в Каир сегодня в 6 часов вечера.
Сборы в дорогу были недолги. Я написал письмо президенту Академии наук. Путаное письмо. Извинения, чрезвычайные обстоятельства, объяснения будут даны позже и так далее в том же духе.
И вот я в дороге. Мы сделали посадку в Афинах. Пролетели над Акрополем. Один из пассажиров заметил:
— Что сказал бы Юлий Цезарь, увидев все это?
Мои же мысли были далеки и от Цезаря, и от Акрополя. Что мне покажет Али?
Несколько часов спустя гул моторов утих. Самолет подрулил и остановился у здания Каирского аэропорта.
На перроне стоял Али. Он встретил меня так, словно мы расстались с ним только вчера вечером. Автомобиль. Пустыня. Три скалы. «Ой, ой!» Открывшаяся дверь. Ровным счетом никаких перемен. Али провел меня в маленькую, довольно уютную комнату. Я с удивлением рассматривал мебель искусной работы с чудесной роскошной обивкой в стиле Тутанхамона. Что же покажет мне Али? О чем он мне расскажет? Теперь, спустя шестнадцать лет, он был уже возведен в сан Великого жреца и, к моему счастью, хорошо овладел французской речью.
— Знакомы ли вы с теориями Эйнштейна?
Услышав от Али такой вопрос в окружении всех этих древностей, я почувствовал себя так, словно свалился с неба.
— Я, конечно, слышал о них, но я археолог и не разбираюсь в математике.
— А как у вас в Риме, считают ли их заслуживающими доверия?
— О, на этот счет очень много споров. Одни соглашаются с ними, другие отвергают их. Многие же специалисты считают их правильными.
— Известна ли вам теория относительности, согласно которой время зависит от скорости?
— Мне пытались ее объяснить, но я ровным счетом ничего не понял.
— И тем не менее все очень просто. Смотрите: мы с вами расстались здесь. Я остался на месте, а вы отправились в путь. Сегодня мы снова встретились. Я точно отсчитал продолжительность нашей разлуки. Я ждал вас ровно шестнадцать лет. Вы со своей стороны также отсчитывали время и тоже скажете, что встретили меня через шестнадцать лет. Вы согласны с этим?
— Конечно. Если вы меня ждали 16 лет, то и я провел столько же времени, пока не встретился с вами здесь. Это совершенно очевидно.
— И вовсе нет! Согласно некоторым толкованиям теории Эйнштейна, это не совсем так. Если бы каждый из нас измерял время с очень высокой точностью, то мы заметили бы разницу. Правда, эта разница настолько мала, что у нас нет средств для ее измерения. Наши приборы еще недостаточно точны. Но главное в том, что эта разница фактически существует. Она будет тем большей, чем выше скорость вашего передвижения. Допустим, взяв крайний, хотя еще и воображаемый случай, что на протяжении всех шестнадцати лет вы летели в сверхзвуковом самолете со скоростью 1260 километров в час. Расчеты показывают, что в таком случае продолжительность нашей разлуки окажется для вас на три тысячных секунды короче, чем для меня. Величина эта еще неизмеримая, но важен принцип. Если бы вы двигались с еще большей скоростью, то разница во времени стала бы более ощутимой. Если бы вы смогли, например, передвигаться со скоростью 259 000 километров в секунду, составляющей примерно семь восьмых от скорости света, то вы прожили бы всего восемь лет за то время, за которое я прожил шестнадцать.
— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать?
— Так вот. Я хочу сказать, что если бы вы отсчитывали время, неважно, каким способом — следя ли за показаниями своих карманных часов или наблюдая за скоростью роста волос или скоростью распада радиоактивного вещества, то вы бы обнаружили, что ваше путешествие продолжалось восемь лет, тогда как я ждал шестнадцать лет. Если бы вы, наконец, путешествовали со скоростью, близкой к скорости света, то тогда бы время для вас почти остановилось. И вот, если человек отправился из Египта две тысячи лет тому назад и прибудет обратно только сегодня и если в течение всего этого срока он двигался со скоростью, которая чуть меньше скорости света, то, вернувшись, он скажет, что провел в ракете всего несколько месяцев. Он ни капельки не постареет за этот срок. Для того чтобы прожить все это время, ему хватит одного ящика со съестными припасами и нескольких баллонов с кислородом.
— Как можно прийти к столь абсурдным идеям?
— Ничего абсурдного в этом нет. Теория относительности, и только она одна, дает логическое объяснение некоторым опытам, поставленным 2000 лет тому назад нашими жрецами и повторенным в конце прошлого столетия вашими Физо[1] и Майкельсоном[2].
— Это не мешает, однако, надеяться, что в дальнейшем будет найдено более приемлемое объяснение.
— Ваши ученые зря потратили полвека на поиски другого объяснения, а наши работали над этим 2500 лет.
Их выводы категоричны: ничто, кроме теории, которую вы называете теорией относительности, не может лучше объяснить совокупность отмеченных фактов. Эту теорию, созданную вашим Эйнштейном, наши жрецы знали во всех подробностях более двух тысяч лет тому назад.
— Но даже если она и правильна, то это ни к чему не ведет, так как человек никогда не сможет достичь скоростей, о которых вы только что говорили.
— Так было, но после того, как мы овладели атомной энергией, такие скорости стали достижимыми.
— Все эти теории слишком сложны для меня. Я люблю иметь дело с конкретными фактами. Что вам известно в действительности?
— Лично я считаю, что все это правда, — сказал Али и с подчеркнутой торжественностью добавил: — Завтра утром мы узнаем, что все это правда.
— Объяснитесь, дорогой Али, вы с каждым разом становитесь все более загадочным.
И тогда Али подробно рассказал мне о науке египетских жрецов. Еще во времена Клеопатры они ушли далеко вперед от современной официальной науки. Они не только знали о существовании атомной энергии, но и умели применять ее на практике. Как уже сказал Али, древнеегипетские математики пришли к тем же выводам, которые Альберт Эйнштейн сформулировал в начале нашего века. Они знали, в частности, что время зависит от скорости. Однако жрецы, получившие свои знания благодаря божественному вдохновению, не считали себя вправе сделать их достоянием народа. Все открытия держались в строгой тайне. Когда гибель империи стала неотвратимой, ученые жрецы удалились в пустыню и поселились там в нескольких секретных храмах. Из них сохранился лишь храм Трех Пиков. Здесь из поколения в поколение они неустанно работали над дальнейшим развитием науки.
